Страница 10 из 15
– Это все он, да? Он? – Не получив ответа, затрясла меня за руки. – Тема, ты должен бросить его! Как ты это вообще терпишь? Зачем? Посмотри, что он с тобой делает! Почему ты позволяешь ему так с собой обращаться?..
Она так мельтешила перед глазами, что у меня все завертелось в голове. Я устало сел на стул.
– Любовь – не такая. Когда любят, оберегают, заботятся, а не…
– Элл, дай мне попить чего-нибудь пожалуйста.
Вскоре передо мной стоял стакан прохладной воды, который с я удовольствием осушил до дна. Я все силился и пытался вспомнить, знает ли она настоящую историю, которая приключилась между мной, моей задницей и Антоном. Да и что именно ей рассказал Паша в тот вечер? И что теперь говорить ей?
Элла села напротив меня за стол и уставилась на меня глазами, в которых вспыхивали искренность, решительность и неумолимая привлекательность. Боже мой, какая же она красивая, какая…
– Что тебя держит рядом с ним, я не понимаю. – Она вновь сорвалась и принялась ходить передо мной из стороны в сторону. – Что в нем такого? Ведь даже Паша из-за этого уехал от тебя…
– Паша не из-за этого уехал! – Внезапно взорвался я. – Нашел себе педрилу и съ*бался по тихой грусти. Зато будут теперь друг друга вылизывать! Ахать, охать!
Я заставил себя замолчать. Меня колотило от сдерживаемых эмоций. Все внезапно так опротивело, хотелось уничтожать окружающий мир руками и ногами, разбивать и крошить его. Элла смотрела на меня с нескрываемым испугом.
– Я не могу уйти, я сам на это подписался. – Наконец, выдохнул я. – Это было бы честно, если бы я не знал, какой он, когда начал с ним отношения. Но я знал. Он почти сразу же показал, до какой степени он мудак, он ничего от меня не скрывал. И когда я пришел к нему, я признал, что он мудак, я показал, что мне это нравится. Я поэтому теперь не могу все так просто закончить. Просто не могу!
Мне очень хотелось заплакать в этот момент, но я же мужик, я же кремень, не перед столь очаровательной девушкой распускать нюни. Поэтому я сжал кулаки и вылетел подальше из комнаты Эллы, спрятался от нее в курилке за спинами многочисленных других. Впрочем, с нее было достаточно. Она за мной не вышла.
6.
– «Вышли фотку своего лица».
Телефон завибрировал под подушкой примерно в 2 часа ночи. Не знаю, почему я проснулся. Вернувшись вечером домой, я обнаружил, что вещи Антона исчезли, скорее всего, он вернулся в свою комнату. Впрочем, я не сильно расстроился. Я настолько вымотал сам себя, что сразу же завалился спать, не ужиная и не выполняя домашки. И благополучно спал, пока меня не разбудил звук уведомления.
– «Что, соскучился?», – ехидно написал я. Это был Паша. Наверное, Элла сразу же ему позвонила, когда я ушел, и все рассказала. Девочки такие девочки. Шушукаются у меня за спиной, пока я занят по-настоящему серьезными вещами.
– «Чего раньше не написал? Ждал пока твой муж уснет?», – слова так и полились с меня, тем более что анимешник не отвечал.
– «Тема. Не начинай. Что он с тобой сделал?».
Я снизил яркость экрана, а то глаза буквально выбивало из черепа от этого ровного света.
– «Ничего нового. Тебе какое дело?».
– «Я хочу приехать. Можно?»
– «Зачем?»
– «Я же чувствую. Мне очень нужно тебя увидеть. Я прямо сейчас приеду».
– «Тебя никто не пустит в общагу после 22:00. Что, забыл уже? Как вам там живется, кстати? В Сан-Франциско вашем».
Охваченный злорадством, я повернулся на живот. Потом вспомнил, что так и улегся спать в одежде. Стал, не меняя позы, освобождаться от джинсов, толстовки и футболки. Запоздало заныли еще пока свежие ссадины на лице.
– «Мне Элла какие-то ужасы рассказывает. Что ты ходишь весь побитый. Что кричишь на нее. Как ты в целом? Ведешь себя так, будто бы у тебя вся жизнь рушится».
Она уже разрушилась. То, что я делал сейчас, просто доживал остаток лет. Но писать об этом было бы очень по-бабски, поэтому я ничего не сказал. Тогда Паша позвонил.
– Ну, что тебе? – Я сел у подоконника и стал искать пачку сигарет. В темноте ночи мой огонек был будто одинокий светлячок. Все светлячки горят успокаивающим зеленым светом. Один мой разрывается на куски, вынашивая оранжевое пекло в своей заднице. Как символично.
– Просто хотел убедиться, что ты не валяешься со вскрытыми венами. – Наконец, признался тихо Паша. У меня мурашки побежали по телу, когда я услышал его голос. Я ведь, оказывается, так давно его не видел… Как будто бы ко мне неожиданно прилетел путешественник во времени и протянул руку, возвращая туда, где я был беспечным, невинным, немного нахальным, молодым. Мы сидели вместе на полу и пили чай. Смеялись, смотрели фильмы, прикалывались. И не было никакой грязи между нами.
– Это ты у нас суицидальных дел мастер. – Усмехнулся я, отгоняя от себя унылые мысли. Приоткрыл окно. Поежился от морозного воздуха.
– Я все-таки хочу повидаться с тобой. Можно, я завтра приду к тебе в гости?
Завтра была суббота. Никаких планов у нас с Антоном не было. Да и что у нас теперь вообще есть после того, как он ушел? Наверное, я вновь остался один. Меня передернуло то ли от холода, то ли от мерзких мыслей.
– Ладно, приходи. У меня пары до двух, потом свободен.
– Здорово! – После паузы, оживился Паша. – Спасибо, семпай! Я обязательно приду!
– Только смотри, без всяких Гейоргиев, понятно?
– Конечно, я понял. Ладно, мне пора. Спокойной ночи.
Последнее он произнес очень быстро. Наверное, закрылся в ванной на время нашего разговора. Я и сам не заметил, как улыбаюсь, глядя в экран телефона. Эх, Пашка… Зачем тебе все это? Что ты хочешь завтра найти в этой комнате?
Паша явился с пакетом какого-то японского чая и пирожными. Это меня несколько озадачило, потому что я в жизни не ел с ним ничего сладкого, с чего он вообще взял… Или что, он на себя взял угощение?
– Ани-и-и-и!.. – Выдохнул он, обняв по старой дружбе. – Как я по тебе скучал!
Мне пришлось тоже обнять его, но я сделал это осторожно, как будто бы Паша был из хрусталя. Он зашел в комнату и поставил гостинцы на стол.
– Сто пудов ты не пил половой чай уже триста лет. – Анимешник щелкнул кнопкой на электрическом чайнике. – И еще я сладости из кафе принес. Я знаю, ты не любишь сладкое, но они не такие сладкие, поэтому я подумал, что тебе понравится.
Я сел на свою кровать, закутавшись в плед. Мне совсем не хотелось, чтобы он видел на мне другие отметины наших непростых отношений с Антоном. И я даже был горд за то, что губа стала понемногу проходить. Все же сидеть и слушать его щебетание было приятно. Мне очень не хватало его простодушной заботы, суеты, детской воробьиной непосредственности. Стало даже как будто проще дышать.
– Так, – он заварил чай и потер руки. Повернулся ко мне, увидел губу, – а выглядит не так страшно, как мне Элла описала. Я-то представил, что у тебя вообще лица нет, один синяк. По крайней мере, она так сказала. – Он хихикнул, но все же приблизился ко мне. Я отвернулся от его протянутой руки.
– Нормально все. – Пробормотал я. – Живой, видишь же?
– Это точно. Темыч всегда живее всех живых. – Паша вернулся к чайнику, чтобы проверить заварку. На нем был какой-то длинный свитер с изображением японских девочек в мини-юбках. Очень похоже на платье. Наверное, этому лысому педриле нравится.
– Как у вас там дела семейные? – Спросил я, чтобы пауза не затягивалась. Паша выложил пирожные на тарелку и глянул на меня через плечо, проверяя, в каком я состоянии, чтобы спрашивать такое. Видимо, в состоянии я был более-менее приличном, поэтому он искренне сказал:
– Все хорошо. На квартире жить намного удобнее, чем в общаге. Никто не видит и не мешает.
«Ну и чудненько», – мелькнуло у меня в голове, но я решил не говорить этого вслух. Не хотелось прогонять Пашу так быстро. От него шел даже какой-то свет, как мне показалось. Он освещал комнату, делал чище грязную посуду на столе, залечивал коросты и ссадины на лице. Хотелось нежиться в этом свете как можно дольше.