Черновик

С громким смехом Влада смотрела, как Лета с Кариной машут руками, выгребают снег из-за шарфов. Сестра грозилась убить Владку когда-нибудь, а та усмехнулась: «Откопайся сначала» – и помогла Карине отряхнуться.

А потом они буквально бегом доставили Карину к звонку, за которым ее ждала контрольная по алгебре и уже молчаливый побег обратно домой, переодевание и возвращение в школу.

Жизнь – как вечное соревнование, где за каждой победой непременно открывается новый уровень сложности.

– Если бы тебя не было, – едва не утопив на обратном пути сестру в сугробе, Влада упала рядом, – я бы тебя придумала.

На ее ресницах удивительно блестели растаявшие снежинки, а на губах играла совершенно ненормальная, маньяцкая улыбка.

– А может быть, ты и правда всего лишь мой глюк? Такая самопоявившаяся тульпа, и если я перестану тебя замечать, то просто исчезнешь?

Лета расхохоталась и предложила поступить именно так, но не удивляться потом и не обижаться, когда придется исчезнуть самой Владе.

– Ладно, живи. – Поднявшись первой, Лета протянула Владе руку, а та в ответ попыталась свалить сестру подножкой, но не вышло: Лета на удивление увертлива.

Ко второму явлению близняшек в школу пришла и их одноклассница Эва со своей сомнительной компанией, состоящей из Кости Графа (сокращенно от «граффити» – этот дрыщ разрисовывал, наверное, даже туалетную бумагу, сидя сами понимаете где, только непонятно чем) и Арика, неизменно таскавшегося за Эвой весь последний год. Эва считала это сложно наведенной порчей или даже проклятием, но, как ни пыталась отделаться от сумасшедшего отличника, пока верного способа не нашла.

Поздоровавшись, компания побрела к классу, заставляя встречный рыхлый поток расступаться.

– Каринка, кстати, не рассказывала вам еще о вчера? – по дороге спросила Эва. – К нам ночью Училка с гаринской мамашей приходили, эту дуру искали.

– Не, не успела, – странно хохотнула Влада и серьезнее поинтересовалась: – И как? Нашли?

А Лета просто внимательно посмотрела на Эву. В их сестро-паре спикером всегда выступала «младшая».

Эва ответила:

– Не знаю. Я и думала, что если вы сегодня уже были здесь, то наверняка больше в курсе.

– С чего ты взяла… – начала было Влада, а Лета усмехнулась себе под нос и пожала плечами:

– В классе Гариной не было, когда мы Каринку привели, я ее специально выглядывала, подумывала прибить где-нибудь под лестницей нечаянно, потому что надоела.

– Во, бля, говорун проснулся! – усмехнулась в свою очередь Влада, но согласилась, что думала о том же и Таньки действительно в классе не было.

– Так пойдемте сейчас проверим, – предложила Эва, резво меняя курс и только теперь замечая, что Карина сама бежит к ним.

– Вы видели?! – Подбегая, она запустила вперед слова. – То есть слышали? Про Таньку, про то, что с ней ночью было?

В рекреации было полно учеников, и кто-то оглянулся на громкий голос, а кто-то сам стал разговаривать громче.

– Сомов был с ней там вчера и, говорят, ночью такие видюхи выкладывал… – глядя огромными глазами то на Эву, то на сестер Ярошевич, зашептала Карина, оказавшись в эпицентре их внимания. – Я даже повторять не буду, а потом все видео пропали, только следы кое-где, что удалено…

– А Училка? – первой сообразила Эва.

Карина отрицательно покачала головой.

– Как ни в чем не бывало. Даже ни слова не сказала мне.

Карина зачем-то еще раз оглянулась по сторонам, а потом зашептала, глядя исключительно на сестру:

– Я Дашу видела утром. Она только пришла и вскользь так сказала, что все пучком. Значит, она нашла ее, а больше ничего не известно. Что за видео, откуда и куда делись?

– А что за видео-то? – действительно повторила Влада.

Карина посмотрела на подругу своими огромными глазами и покачала головой:

– Я не знаю, но говорят, такое… Сами еще услышите. Все только это и обсуждают сегодня, но только не говорите никому про нас и Дашу. Никто не в курсе.

Ярошевич удивленно переглянулись. Эва слегка сощурила на сестру глаза, а Карина закусила губу и пожала плечами.

– Вы и сами тогда об этом помалкивайте, – рассудила Лета. – Подождем, послушаем, а там видно будет, если что. – Она подмигнула Карине. – Будь на связи и молчи, как этот самый… – Она досадливо цыкнула на вечно забывающееся слово. – Ну, Училка еще повторять его любит…

– Партизан, кукуха! – усмехнулась ее сестра. Девчонки рассмеялись, но что-то нервное чувствовалось в их смехе. Где-то над головами в это время прозвенел звонок.

Казалось, что со звонком вся школа пришла в движение, а потом резко успокоилась и затихла.

Немного запыхавшись, Карина оказалась на своем месте. По соседству с ней за стол села такая же слегка растрепанная новостями одноклассница, расселся и весь остальной класс, напоминающий стайку дрессированных воробьев (хотя… разве этих птиц можно выдрессировать?).

Слухи о ночных Танькиных приключениях никак не укладывались в голове вместе с новой темой по алгебре. Объясняя ее, Училка то и дело бросала строгий взгляд на Карину, сидящую в третьем ряду за третьей партой, на первом варианте. Или это Карине так казалось, но факт оставался фактом – к концу урока ни слова не задержалось в ее голове от новой темы, лишь полная мешанина из вопросов и догадок по старому делу, тянущемуся из вчерашнего позднего вечера (или еще дольше?).

За остаток дня школа пополнилась новыми сплетнями, перегорела ими и уже к шестому уроку слегка успокоилась: ничего подтверждающего сплетни не произошло. Ни к директору, ни куда-то еще не являлись ни менты, ни родители, учеников никто ни о чем не спрашивал. Уроки с переменами шли своим чередом – возможно, никаких видюх и не было на самом деле. Вернее, был какой-нибудь фейк, который сам же Сомов запустил, а потом испугался, удалил и в школу потому не пошел, что побоялся.

«Подружки» Гариной тоже информацией не располагали, кроме общих сплетен, здорово приукрашенных фантазиями особо продвинутых в сфере фантазий.

Кто-то из «подруг», правда, запустил было слух о поздневечернем посещении ее матерью Гариной с Училкой и о том, что дальше они были переотправлены к Карине, но сама Карина очень честно от этого слуха открестилась: «Не знаю я ничего, никого у нас не было, звездят», и ей поверили. Да и как можно сомневаться в этом полном честности взгляде, в исключительно правдивом, уверенном тоне? Тем более что старшая подтвердила и откровенно издевательски переспросила: «Кто говорит? Покажи мне того несчастного», и, собственно, все вопросы очень быстро рассеялись, словно дым замученной сигаретки, которую несмело закурил за углом бестолковый младшеклассник.