Счастье Кандида

Шародей ответил, что ему нравится добродетельный настрой Кента. Очень сложная задача нынче изыскать девственницу в брачно-допустимом возрасте. Союз двух добродетелей – это всегда немного смешно и довольно глупо. Жениться на девственнице до семнадцати-восемнадцати, жениться на ребенке по существу, – по меньшей степени неумно. А если барышне больше восемнадцати, а она еще девственница – это еще одна глупость, теперь уже с ее стороны. Любовь – вообще неумное чувство, которое вгоняет человека в состояние уязвимости. Тем не менее Шародей считает, что с девушкой у Кента обязательно все получится. Главное, что он отказался от прошлого и не планирует вновь становиться мальчиком по вызову на потребу богатеньким бездельницам.

А вот с благосостоянием вопрос посложнее будет. Все дело в том, что на стене его жизни безответственными прохожими оставлено слишком много неприличных надписей. В общем, Кенту придется еще многое осознать. А вот что надо осознать и почему это как-то может повлиять на такую тривиальную и абсолютно материальную вещь, как умеренное благосостояние (а ему большего и не надо!), об этом Шародей почему-то умолчал. Он такой, этот Шародей. Если уж не сказал о чем-то, проси, не проси – ни за что не скажет. Деньги – тривиальная вещь, а ведь никак без них. Не в деньгах счастье, но нищета – тоже большой грех. Или, быть может, расплата за грехи?

Обратный путь всегда короче дороги туда. Кент возвращался в хорошем настроении.

Шародей вручил ему крохотный девайс. Это очень скоростной компьютер с видеокартой. Крохотный девайс, но его можно приравнять целой ферме для майнинга. Такой вот «думатель», который будет зарабатывать цифровую валюту для своего владельца. Вернее так: девайс – это скоростной интерфейс, чтобы принимать программы для вычислений и выбрасывать результат в распределенный сервер. А производить вычисления по замыслу Шародея будет подвальчик Кента. Да-да, именно так: сам подвальчик, никчемный подвальчик магазина канцтоваров и сувениров на Кавалергардской будет производить вычисления.

В рюкзаке Кента припасены волноводы, изготовленные из «каменного варенья» матушки Шародея. Волноводы эти похожи на обычные прямоугольные трубочки с раструбом с одной стороны. Их следует установить в вентиляционные отверстия в стене, раструбом наружу. И, так как размеры трубочек выверены до долей нанометра, они по эффекту Козаметра будут втягивать внутрь помещения энергию элементарных частиц, постоянно возникающих из пустоты, и превращать за счет особых волновых эффектов подвальчик Кента в СВЧ-суперкомпьютер. «Безвредно, это абсолютно безвредно для живых существ, можешь не беспокоиться», – сказал ему Шародей. Как только Кент выполнит все рекомендации Шародея, девайс включится в систему майнинга и начнет получать вознаграждения в виде конгруэнток. Конгруэнтка – единица одной из самых перспективных цифровых валют. С помощью этого девайса можно расплачиваться за товары и услуги. Если платить надо в евриках или зеленых, конгруэнтка превращается в соответствующее количество евриков или зеленых. То же и в деревянных рваных, и в раскосых юанях. На первое время это закроет проблемы Кента. Но потом придется искать другие решения, так как стоимость цифровой валюты постоянно падает. «Ничего, – подумал Кент. – Для начала и это подойдет, а потом придется искать другие источники энергии. Ведь Шародей сказал, что деньги – это энергия. Энергии вокруг сколько угодно. Надо только научиться черпать ее из окружающей природы».

Возвращение оказалось тревожным. Все пространство между Кирочной и Кавалергардской было залито водой. Вода неслась, бурлила, подхватывала и уносила мусор и мелкие предметы, закручивалась в водовороты над канализационными люками. В сумерках, по колено в воде, заполошно размахивая руками, навстречу Кенту бежал дядя Даня.

– Ты что творишь, охальник? К тебе всей душой, а ты что? Кто разрешил врезаться в водопровод? А уж врезался, так не забывай воду выключать. И я еще, старый дурак, ключ тебе собственноручно вручил.

Поток несся от самой Кирочной через подворотню в сторону Кавалергардской. «Как мой кран мог повлиять на это?» – подумал Кент.

– Из-за тебя стены выперлись на Кавалергардскую, движение перекрыли, неужели не понятно? – продолжал бушевать дядя Даня.

Вода как-то продавливалась сквозь щели двери, и подвальчик надувался, подобно воздушному шару. «Чего он так расшумелся? Да, со стороны двора стены заметно раздулись. Но со стороны Кавалергардской подвал пока полностью под землей и никак не может перекрыть движение».

Кент снял замок, открыть дверь оказалось непросто – поток воды так и рвался внутрь его подвала. Навалившись на дверь, он сумел протиснуться все-таки в образовавшуюся щель, в темноте пробрался к крану и закрыл его. Поток воды сразу прекратился. Лишняя вода ушла в самопальную кентовскую канализацию. Выглянул наружу – потоки воды вдоль двора и подворотни уже исчезли. Подвал сдулся.

– Ну что, дядя Даня, не стыдно шум поднимать из-за пустяков?

Дядя Даня сконфуженно промолчал и удалился.

Кент включил свет и осмотрел помещение. Вода не дошла до его ложа в нише и не коснулась электропроводки, так что ничего серьезно не пострадало. Люси́́ была немного напугана. И она, конечно, обрадовалась появлению Кента.

– Ну-с, мадемуазель Люси́́. Вначале высушим штаны, потом сделаем кое-какие эволюции, и, похоже, что у нас с тобой теперь начнется новая жизнь, ты согласна?

Люси́́ была согласна.

Реновация по-шародейски

С тех пор как Кент вернулся от Шародея с майнинг-процессором и установил высокоточные волноводы в продухах своего подвала, жизнь его заметно изменилась.

Во-первых, его подвал, накачанный энергией вакуума – во всяком случае, именно так все объяснял ему мошкаровский друг, – заметно увеличился в размерах. Вернее в длину и глубину он и так был вполне себе хорош, потому что занимал всю площадь дома на Кавалергардской. А вот потолок его существенно поднялся, стена со стороны двора стала намного выше, но появилась еще и стена со стороны Кавалергардской. Магазин канц-, культ- и сувениртоваров неведомыми силами был вознесен вверх, а его парадный и очень красивый вход – с массивными дубовыми рамами, тяжелыми бронзовыми ручками и навороченными перилами – оказался на три с половиной метра выше тротуара на Кавалергардской.

Это произошло не постепенно как-то, а вполне себе внезапно.

Часть посетителей, находившихся в это время в магазине, покинули его по черной лестнице. При этом им пришлось прыгать во двор с довольно большой высоты, но, слава богу, этого их позора никто не видел. Несколько человек, однако, отказались покинуть помещение и заявили свой самый решительный протест. Это были чиновники городского и областного правительств, они пришли сюда из дворца Пролетарского равенства, и их служебное положение никак не позволяло им входить, а уж тем более уходить с черного хода. Они потребовали немедленной эвакуации, причем именно с парадного входа. В противном случае чиновники пригрозили вызвать наиболее коррупционно емкое Министерство НОС, Министерство по необъяснимым ситуациям, тогда магазин остался бы с НОСом, и это обошлось бы ему в изрядную копеечку.

А надо вам сказать, что то был во всех отношениях образцовый магазин, который, безусловно, выполнял требования не только пожарной, но даже и противопожарной безопасности, и, конечно же, у него на этот абсолютно необъяснимый случай был подготовлен эвакуационный надувной трап красивого оранжевого цвета. И вот наиболее респектабельные посетители магазина спустились по этому трапу, уподобившись на короткое время детям малым, и спустились, надо сказать, под восторженные аплодисменты досужей публики.

Если вы подумали, что магазин с тех пор остался без посетителей, то вы здорово ошиблись. Те, кому требовался товар – а как проживешь без писчей и оберточной бумаги, без детских игрушек, без стержней, тем более – без капиллярных стержней? – довольно успешно залезали наверх по этому трапу. А чтобы не скользить, надевали ботинки с металлическими вибрамами или шипованные ледоходы, а некоторые цеплялись за трап ледорубами, отчего вскоре эвакуационный трап спустил и пришел в полную негодность.