Страница 104 из 127
Боги, вокруг рушится прежний мир, а мне в первую очередь нужно решать проблемы обидчивой юной девы! Причем есть у меня предчувствие, что именно сейчас нужно это решать, иначе все может пойти непредсказуемо и наперекосяк. Вот буквально кричит предчувствие об этом, а предчувствию своему я склонен доверять.
Обер-церемониймейстер между тем одно за другим объявлял наши имена; сначала Гаррет, потом Дженнифер и Несса, а потом и Кавендиш выходили на трибуну, где самолично тиран Фридрих вешал им на грудь медали «За храбрость». После настал черед флотских офицеров из команды Нереиды. Награжденных оказалось четверо. И после флотских наконец прозвучало мое имя.
— Герой Империи лорд Кайден Доминик Альба де Рейнар! — провозгласил сильный голос обер-церемониймейстера, и я вышел из плотной группы.
Все еще озабоченный крайне показательной холодностью Дженнифер, волнуясь о последствиях, я даже не особо глядя по сторонам двинулся вперед. Легко забежал по лестнице на трибуну, в пять шагов подошел к Фридриху.
Мы с Императором оказались одного роста. Серые, с заметным лириумным отсветом глаза тирана внимательно на меня глянули, Фридрих сухо кивнул. Он сегодня был в простом пехотном мундире Третьего легиона, полковником и почетным шефом которого числился.
Рукопожатие Фридриха оказалось сухим и крепким, как и он сам. Навешивая мне на грудь орден «За выдающуюся храбрость», тиран вдруг сбросил маску безразличия, неожиданно заговорщицки мне подмигнул и открыто улыбнулся. В ответ продемонстрировав полупоклон и исполнив жест «Служу Империи», я спустился с трибуны.
Возвращаясь к нашим местам, я даже изменил траекторию пути и влился в шеренгу выстроившихся по периметру зала индигетов рядом с Дженнифер, заставив потесниться какого-то фыркнувшего чиновника.
Наплевать на все чужие взгляды, надо исправлять ситуацию, а то вообще все сломается. Взяв Дженнифер за руку, причем за показательно безвольную руку, я поймал ее взгляд. Впервые за все то время, как мы встретились с начала мероприятия. Дженнифер, когда наши глаза встретились, за краткий миг обожгла меня взглядом (даже татуировка взблеснула), но мгновенно погасив эмоции, вновь перешла показательный режим нулевого внимания.
«Merda!» — выругался я, понимая, что случай крайне тяжелый. Как и сделанные, видимо, Дженнифер категоричные выводы.
Отпустив ее безвольно упавшую руку, я обошел со спины Кавендиша, Нессу и Гаррета и занял свое место в шеренге. Алисия в этот момент показательно сочувственно вздохнула.
«Pezzo di merda!» — вновь выругался я.
Вот что Дженнифер сама себе придумала, увидев нас вместе с Алисией? Что мы уже к алтарю идем, что ли? Или что придя на бал с Алисией, я отказался ото всех данных Дженнифер обязательств и обещаний? Ну почему у семнадцатилетних девушек в некоторые моменты все решается не разумом и головой, а сердцем и эмоциями?!
Дайте мне легион, и я разметаю орды демонов. Дайте мне меч и я разметаю роту индигетов. Я сильный, умный, умелый, я гроза любого, кто возьмет в руки оружие и направит его на меня. Но при этом я совершенно не знаю, как мне справиться с эмоциональным порывом юной девушки.
Да во имя шерстежопого дьяболо, что ж такое!? Почему в самый ответственный момент обязательно случается какая-то незапланированная мелочь, которая яйца выеденного не стоит, но на решение которой нужно тратить ресурсов столько, сколько не каждая эпическая проблема требует! И для полного моего счастья сейчас еще этого синегривого петуха будут награждать.
— Капитан Императорского флота, герой Империи лорд Эрик Финнеган, — как раз в унисон моим мыслям прозвучали слова обер-церемониймейстера.
Как тиран навешивал орден и надевал гражданский венок на едва не погубившего нас капитана, я даже не смотрел. Довольно сложно было сдерживать эмоции. К тому же кроме мыслей о Дженнифер, теперь параллельно меня одолевали и другие размышления. Как результат от столь краткого, но оказавшегося таким удивительно емким общения с императором.
Фридрих обо всем знал.
Он смотрел на меня так, как смотрит на бабочку лепидоптерофилист, препарирующий иголкой очередной экземпляр в альбом коллекции. Или где там лепидоптерофилисты своих бабочек хранят.
Фридрих только что, навесив мне на грудь орден, на несколько мгновений сбросив маску (что немногие на такой высоте могут себе позволить), посмотрел на меня с искренним интересом. И в его взгляде я безошибочно прочитал чувство безоговорочного превосходства.
Все. Дело решеное, это уже даже не игра.
Если бы я был семнадцатилетним Кайденом, я бы этого его взгляда просто не заметил. Вернее, заметил бы, но просто не понял смысла; но я был не только Кайденом де Рейнаром, но и Домиником Веспасианом, герцогом де Рейнар, первым мечом Запада и военным советником старого императора. Поэтому настрой тирана по отношению к себе прекрасно понял. Он сейчас посмотрел на меня не как на игрока, и даже не как на фигуру; он смотрел на меня словно на экспонат. Словно на отыгранную карту.
Впрочем, мое знание сейчас ничего особо не меняло в плане действий. Но получить подтверждение того, что император знает о нашем грядущем вояже в лапы инквизиции, дорогого стоит.
И во всем этом было еще кое-что. После такого взгляда и вырвавшихся на краткий миг из-под защитной маски эмоций тирана я был уверен: Фридрих прекрасно знает и о том, что на балу никто из нас не собирается предъявлять претензии Финнегану. Он знает, что мы будем молчать ради того, чтобы беспрепятственно завтра отправиться в Дракенсберг.
Остается только вопрос, от кого именно он это знает. И еще у меня вопрос, почему рядом с нами сейчас нет Ливии — все мне никак не спросить об этом Кавендиша, чтобы не привлечь внимание.