Страница 17 из 20
Глава 6
Когда мы с Тулле прибежали обратно, Альрик еще не вернулся, так что мы успели переодеться и кое-как просушить волосы. Я похвастался золотой монетой. Каждый ульвер пощупал ее, взвесил и попробовал на зуб.
— За золото и я бы нырнул, — возбужденно сказал Халле Рыбак. — Пусть даже и плавать не умею.
— За золото любой бы сплавал, — буркнул Бьярне Левша. — А за так — только наши дурни!
— Говоришь, она просто так тебе монету кинула? Может, имя шепнула? Мол, приходи ночью…
— Ага, Каев сморчок после ледяной водички ей приглянулся!
— А что? Каждой бабе свое нравится. Может, той мизинчики по вкусу?
Тролли злоязыкие! Завидовали моему богатству, вот и глумились вволю.
— Жаль, Тулле ничего не досталось. Видать, там и вовсе полмизинца болталось.
— Да не, не болталось. Смерзлось же все! Крошечная ледяная сосулька. С синичий хвостик.
Через какое-то время к нам зашел человечек в странной шляпе, вчерашний торговец дровами. Он вцепился мне в руку и потащил к поленнице.
— Это же ты сейчас плавал? Ты плавал? — тараторил он. — Кай Безумец? Возьми дров сколько надо! Тебе ж согреться надо! Кости застудишь, потом всю жизнь ныть будут.
Я не понимал, что ему нужно.
— Да не нужны мне твои дрова! Чтоб я еще раз за дерево платил?
— Просто так бери. Скажешь, что Эльс Древоруб подарил.
Впихнул хорошую охапку, не каких-то семь полешек, поулыбался и отправил меня обратно. Я отошел на несколько шагов и услышал за спиной:
— Безумец-то? Да вон он идет, с моими дровами…
К приходу Альрика весь наш хирд был сыт, пьян и весел. Выходить из сарая мы отказывались, памятуя наказ хёвдинга, потому гости притащили стол, лавки, снедь. Откуда-то, я даже не понял откуда, появились женщины. Веселые, разбитные и сразу согласные. То один ульвер, то другой брал понравившуюся и уводил вглубь сарая. Мы пересказывали свои подвиги новым приятелям, даже Ящерица повеселел, заливал пиво в кривой рот и щурил глаза. Смеялся.
Лишь про дела в землях Хрейна мы молчали.
Видарссон, перебрав с непривычки, заикнулся было про сакравора, но Хвит тут же заткнул ему глотку куском мяса и завел свою песнь. Одну из первых, которые и слушать неприятно. И в середине особо неудачной строфы прогремел знакомый голос:
— Я ж говорил, что это наши учудили!
От неожиданности я поперхнулся пивом: в дверях стояли Альрик и Вепрь. Хёвдинг улыбался, но ульверы тут же повскакивали с мест, изобразили трезвый сосредоточенный вид, из угла выполз Трюггве, подтягивая штаны. Добрая мина Альрика никого не обманула. Вот уж поистине «молния очами».
— Благодарю за гостеприимство! Я вынужден попросить вас уйти, так как у моего хирда — приказ от конунга Рагнвальда.
— Ладно тебе, карл! Лучше выпей!
К Беззащитному подошел, пошатываясь, один из гостей, пихнул початую кружку с пивом. И отшатнулся, напоровшись на его взгляд.
Вепрь прошелся по сараю и вежливо вытолкал всех визитеров вместе с девками, да так, что никто и возмутиться не успел.
— Собрали вещички и за мной, — приказал Альрик. Его ледяной тон трезвил не хуже водички во фьорде.
Оружие мы сложили на «Волчаре», как и шлемы со щитами, захватили лишь плащи да поясные длинные ножи. Сторожить корабль остался Вепрь, как самый трезвый, и Видарссон, как самый пьяный. А ведь он пил не больше меня! Но привычку он не наработал, видать, прижимистый батя давал полкружки пива по праздникам.
Надо было видеть лица прохожих, когда мимо них проходили ульверы. Крепкие, с выбеленными волосами, в длинных белых плащах из волчьих шкур. Несмотря на малые руны мы смотрелись очень круто.
— Так мы что? Прям к Рагнвальду идем? — спросил я у Тулле. Негромко вроде спросил, но Альрик меня услышал.
— Конечно. Ему как раз не хватает свиных рыл дома.
Я захлопнул рот и принялся разглядывать город. Дома тут были небольшими с двумя входами. Один, как я понял, вел на жилую сторону, а второй — к скотине. Почти все местные держали птицу, свиней, овец. Лошадей было мало, но оно и понятно. Чего их тут держать, когда проще морем добираться? Грязи на улицах было немного, хотя только вчера шел дождь. Кажется, когда-то дороги выложили камнем, который потом покрылся толстым слоем земли, но даже так горожане могли ходить спокойно, не боясь провалиться по колено в первую же лужу. Надо будет в Сторбаше тоже так сделать. И ведь не так уж сложно наколоть камней да рассыпать. Хотя если класть как попало, то скотина может ноги повредить об острый край. И не так уж просто разбить камень. Вот когда стану хускарлом или хельтом, тогда смогу гранит руками крошить. С другой стороны, какой же хельт опустится до такой низкой работы? Для того рабы есть.
Тут рабов было много, гораздо больше, чем в Сторбаше. И дело даже не в размерах поселения. Почти в каждом дворе я видел двух-трех трэлей. Кто курей кормил, кто белье развешивал, кто дрова колол. А ведь еще в домах могли суетиться рабыни.
В Сторбаше столько рабов и не прокормить. Земли там не так много, и чаще всего семья держала одного-двух рабов, а то и вовсе без них обходилась. Бывало, что купят раба, пропашут на нем лето, а зимой приходится продавать или даже убивать, чтоб зерна и продуктов хватило до весны.
В Хандельсби, судя по всему, с провизией все хорошо. Да и не только с ней. Местные девушки в обычный день наряжались, как на праздник: ленты в волосах, разноцветные бусы на шее, яркие вышитые платья выглядывали из-под толстых плащей. Мужчины не отставали от них. Сразу было видно, кто местный, а кто нет. Приезжие походили на нас суровыми мордами и непритязательными нарядами.
Город формой походил на подкову, где длинные ветви лежали по обеим сторонам фьорда, и мы постепенно приближались к ее центральной части. Людей на улицах становилось все больше, и не все они походили на нас.
На очередном перекрестке я засмотрелся на странного мужчину. Он явно был безрунным, но при этом не трэль. Длинный грязно-желтый балахон болтался на нем, как мешок, рукава обрезаны, и тощие руки торчали, как палки. Он ни на кого не смотрел и молча крутился на месте, то и дело поднимая ладони к небу. Я глянул наверх: серая хмарь. Ни лучика. Потом он остановился, посмотрел прямо мне в глаза и заорал:
— Вы безбожники! Ваши так называемые боги — ничто иное, как подлунные демоны, что кромсают ваши души на куски. И даруют в обмен грязную и отравленную силу. Отриньте демонов! Поклонитесь Солнцу! И тогда вы будете спасены! И воссияете на ночных небесах звездным светом, посрамите кривую улыбку Луны!
Он замолчал. Местные жители проходили мимо, не обращая на него никакого внимания. Будто собака лает.