Дух Фиилмарнен и его дети

6 Ссора

Как-то раз Снорки поздно возвращался с охоты. День был скверным: с полудня над лесом нависла черная туча, из глубины которой раздавались грохот и рычание, а затем поднялся сильный ветер, и заморосило косым дождем. За день Снорки не встретил ни одного зверя и шел домой с пустыми руками. Ему не хотелось никого видеть, но на переправе он встретил Хиреворда Снайдерса из поселка рода Снайдерс, что находился в полудне пути от дома Стига Элсли. Снорки не любил чужих людей, а потому был рад, что ближайший поселок, а это был поселок Снайдерсов, находился на таком приличном расстоянии. Многочисленные посетители его отца обычно привозили вещи в починку и заказы от всего своего поселка и не особенно задерживались в доме, где, по их мнению, дух земли и подчиненные ему подземные духи чувствовали себя вполне свободно.

Хиреворд Снайдерс был ровесником Снорки, рослым, широкоплечим, русоволосым и сероглазым, удачливым молодым охотником. Переходя через бревно, Снайдерс дружески кивнул соседу. Однако Снорки лишь что – то пробурчал в ответ. Его неприязнь объяснялась не только тем, что у пояса молодого охотника висела парочка приличных зайцев. В прошлом году Стиг Элсли был приглашен с семьей главой рода Снайдерс, матерью Хиреворда, на свадьбу ее дочери. После пира, когда молодежь стала танцевать, Снорки вдруг заметил, что Хилла сидит в темном углу и не танцует. Мальчик подошел к ней и сел рядом

–Посмотри, какой он красивый, – с восхищеньем выдохнула Хилла.

Снорки посмотрел туда, куда указала сестра. Он сразу понял, о ком идет речь. Хиреворд в кожаной куртке, опушенной белкой, в налобной повязке, на длинных красных шнурах которой в свете огня вспыхивали серебряные амулеты, высокий, стройный, с густыми светло–русыми волосами до плеч действительно был очень красив. Упоение молодости и радость жизни сквозили в каждом его движении. Он танцевал уже полночи, заражая своим примером всех остальных молодых людей.

–Послушай, если ты хочешь потанцевать с ним, иди туда, – сказал сестре Снорки. – Они танцуют парами, которые все время меняются, так что за танец ты несколько раз будешь танцевать с ним.

–Ах, Снорки, разве я этого не сделала бы, если бы могла? Но в том –то и дело, что для того, чтобы танцевать в паре, нужно, чтобы кто–нибудь меня пригласил. Я же недостаточно красива для местных юношей. Посмотри, они предпочитают стоять и ждать девушек, которые пляшут, но ни один не подошел ко мне.

Снорки огляделся. Действительно, пять или семь парней сидели на траве, а все девушки, кроме одной горбатой и одной, ходившей с двумя палками, да еще Хиллы, танцевали. И тут Снорки впервые сравнил сестру с другими девушками. Раньше Хилла казалась ему ничем не отличающейся от других девушек. Теперь он увидел, что она слишком угловата, с большими руками и ногами, с круглым, как луна, лицом. Ее волосы, распущенные по-девичьи, были жидкими, а глаза на фоне светлых ресниц и бровей – невыразительными.

– Хилла, хочешь, я буду твоей парой? – шил спасти положение Снорки.

Было несправедливо, что танцует даже рослая Хаскнет, лентяйка и бездельница, а добрая Хилла, которая ему так помогает, сидит одна.

– Не надо, они все поймут и станут смеяться, – ответила сестра.

С тех самых пор Снорки невзлюбил Хиреворда, поэтому встретить его, да еще с добычей, мальчик счел большой неудачей.

Когда Хиреворд перешел на сторону Снорки, а Снорки ступил на бревно и уже думал, что неприятная встреча позади, вдруг из кустов, откуда только что вышел Снайдерс, выскочил другой мальчик, видимо, его спутник. Не смотря на то, что Снорки стоял уже на середине бревна, а двоим на нем было не разойтись, он вскочил на противоположный его конец. На середине мальчики встретились. По ожерелью из янтарей в серебряной оправе, подобные которому ему не раз приходилось чинить, Снорки понял, что этот мальчик из рода Дарнер, чей поселок находился в нескольких днях пути от поселка Снайдерсов.

– Ну, что ты встал? – нагло начал Дарнер. – Посторонись, уступи мне дорогу.

– С какой это стати? – вспылил Снорки. – Сдается мне, я был уже на середине, когда ты вышел из леса.

– Уступи по–хорошему, ты ведь знаешь, кто ты и кто я, – настаивал Дарнер, пытаясь продвинуться вперед и заставить Снорки отступить.

– И чем же ты столь замечателен, позволь узнать? – язвительно спросил Снорки, не двигаясь с места, так что теперь они стояли почти касаясь носами друг друга.

– Я – сын честной женщины и знаменитого своей удачей вождя и охотника, а ты – жалкий приживал в доме кузнеца.

– Не смей так отзываться о моем отце.

– Твоем отце? Разве ты его кровный сын? Или может тайные обряды принятия в род уравняли тебя с его кровной дочерью? Он взял тебя, как берут в дом собаку или свинью!

– Эй, перестаньте, вы зашли уже слишком далеко, – попытался вмешаться Хиреворд, но было уже поздно.

– Пусть так, – попробовал прибегнуть к последнему средству Снорки, – но моим настоящим отцом является дух земли Фиилмарнен, а он не нуждается в ваших обрядах.

– Отцом! – рассмеялся Дарнер. – Мой отец говорит, что это выдумки стариков. Что–то редко вспоминает о тебе твой отец Фиилмарнен! И почему он тебе мало помогает?

– Замолчи, Агне, – в ужасе закричал с берега Хиреворд и бросился к спорщикам, – не смей трогать подземных духов!

Но его уже никто не слушал.

– Ах вот как! – завопил не своим голосом Снорки. – Пусть он мало мне помогает, но сейчас–то он мне поможет! – и закатил Агне Дарнеру сильную оплеуху.

Его противник покачнулся и, падая, вцепился в рукав Снорки. Оба спорщика свалились в ручей вместе с Хиревордом, который не устоял на заходившем ходуном бревне. Противники яростно тузили друг друга. Они вывалялись в грязи, периодически окуная один другого головой в воду. Наконец Хиреворду неимоверными усилиями удалось вытащить их на берег и развести в разные стороны. Они представляли собой жалкое зрелище: с обоих обильно текла вода, смешанная с кровью. Оба порывались сцепиться вновь, но их не пускали крепкие руки Снайдерса.

– Успокойтесь и помиритесь, – сказал Хиреворд.

– Никогда! – крикнул Агне.

– Ни за что! – крикнул Снорки.

– Замолчите оба! – гаркнул Хиреворд таким тоном, что оба врага притихли. – Агне сейчас извинится.

– И не подумаю! – перебил его Агне.

Хиреворд встряхнул Дарнера за шиворот, заставив его замолчать, и продолжил:

– Агне сейчас извинится за то, что он не подождал, пока через бревно не перейдет Снорки Элсли, который стоял уже на середине, а также за то, что он оскорбил человека, чей род находится под покровительством Фиилмарнена, духа земли.

– Род – не спорю, но он не принадлежит к этому роду, – вставил наконец свое слово Агне. – Мой отец говорит…

– Твой отец живет далеко отсюда и может говорить что угодно. А мы живем близко от кузницы, где незримо присутствует дух земли, и не хотим, чтобы из–за твоей глупости на поселок обрушился гнев Фиилмарнена. Извиняйся.

– Хиреворд, ты серьезно? – нервно засмеялся Агне. – Неужели ты веришь басням, что он сын духа? Он же болеет, как все обычные люди, и как они возвращается в неудачный день с охоты с пустыми руками. Темная кожа и волосы – подумаешь доказательство! Может, он сын грязной болотной духевы!

– Молчи! – разгневался Хиреворд. – Или я задушу тебя собственными руками! Не тебе обсуждать жизнь духов! Проси прощения!

Увидев перекошенное, в красных пятнах лицо товарища, Агне испугался. Он знал, что терпение Снайдерса велико, но сейчас он исчерпал все его запасы.

– Ну, хорошо. прости меня, – сказал Агне, едва не плача от унижения.

В тот же момент его постиг еще один удар. Хиреворд отбросил его словно собачонку, а Снорки помог выбраться наверх. Снорки, совершенно уничтоженный, не противился. До этого случая он тешил себя надеждой, что все гауты смотрят на него как на сына духа земли и уважают, а сегодня он убедился, что из–за отсутствия у него каких–нибудь необычных качеств, кроме черных волос и смуглой кожи, кое–кто видит в нем странного подкидыша. Что же, он сам виноват, надо было не таинственно молчать, а сразу выложить, кто он есть. Но если бы здесь, в стране, где он не видел рабов, он рассказал о своем невольничестве, позор был бы еще тяжелее. К тому же, ему наверняка пришлось бы рассказать и о племени лисингонов, переполошив весь Гаутанд известием об опасности, которая надвигалась на него из степи и только чудом миновала. Как возгордилась бы Хаскнет, узнай, кто она! Он хотел начать новую жизнь, начать сначала, жизнь свободного человека, а не раба, и вот чем все это кончилось! Впрочем, он правильно делал, что молчал. Он надежно укрыл свое прошлое, а что до лисингонов, к чему пугать гаутов бедой, о которой они даже не подозревали, никогда не выходя из своего леса и даже не зная о существовании степи? Да, все было правильно, хотя все это ничем не могло помочь Снорки. Шесть лет он ревниво охранял свою тайну, но вот люди, которым он не сделал ничего плохого, бросили ему вызов. Что теперь делать и как им ответить?