Лихой гимназист

— Значит, скоро мы увидим на троне нового императора, — сделал я вывод.

— Разумеется. Вопрос лишь в том, из какого он будет семейства. При дворе плетётся столько интриг… Ситуация весьма напряжённая.

— И часто бываете на таких приёмах?

— Приходится иногда. Однажды и вам это предстоит. С такими талантами рано или поздно вас захотят там увидеть, а может быть, даже дадут придворную должность. Тогда от всевозможных балов, приёмов и прочих скучных дел никак не отвертитесь. Кстати, ваш родственник, Давыдов, тоже был там.

— Надеюсь, окажусь там нескоро, — произнёс я.

Действительно, императорский двор меня не прельщал. Сказывалась привычка вести тайную жизнь.

— Если Давыдов промолчит насчёт ваших талантов, то нескоро, а если предпочтёт поставить императора в известность… Впрочем, мне думается, пока он будет молчать.

— Почему вы так считая? — поинтересовался я, «съедая» очередную белую фигуру своей чёрной.

— Видите ли, я хоть и редко бываю в таких местах, но что творится при дворе, знаю. Поговаривают… только это между нами, конечно же, — Анабель заговорщицки улыбнулась. — Так вот, поговаривают, будто некоторые люди в священной страже желают видеть на престоле совсем другое правящее семейство.

— Романовых?

— А священная стража всегда принимала участие в судьбе российских императоров, как и приближённая гвардия. Не стоит её недооценивать.

— Любопытный расклад. А приближённая гвардия за кого?

— Поживём-увидим. Пока это просто разговоры. Знатные дамы ведь любят посплетничать. Языки без костей. Поэтому мой вам совет: когда попадёте ко двору, меньше говорите, больше слушать.

Совет был излишним. Я всегда придерживался такого принципа. Один из самых полезных навыков в жизни. Вот и теперь я внимательно слушал, что говорит Анабель. Разумеется, она не просто так завела об этом речь, и я старался понять, какую выгоду она преследует, рассказывая мне о придворных интригах.

— Ну а ещё что говорят при дворе? — спросил я.

— Ой, жизни не хватит пересказывать, — с показной беспечностью Анабель махнула рукой. — Сплетни, интрижки… полагаю, в этом мало интересного. По крайней мере, для меня. Я ведь, как и вы, человек — деловой. Меня не так волнует, кто взлетит, а кто падёт, главное — что это сулит моему делу.

— Разумный подход.

— А наша игра тем временем подошла к концу, — отметила Анабель.

На доске остались два короля: чёрный и белый.

— Ничья, — сказал я.

— По-моему, символично. Тёмные и светлые враждуют испокон веков. Вот только смысла в этом противостоянии нет. Иногда союзы сулят больше выгоды, чем войны.

Если бы я не знал, что Анабель — бывший архонт, скорее всего, не понял бы намёка. Да и вряд ли она просто так заговорила о моём родственнике. Баронесса была уверена, что рано или поздно я попаду в священную стражу. Неужели в моём лице она хотела получить в будущем союзника в этой могущественной организации? Иначе чем ещё я мог оказаться ей так полезен?

— Спасибо за чай и за игру, — сказал я. — Но уже поздно. Поеду, пожалуй.

Мы поднялись и прошли в малиновую гостиную.

— Кстати, наша проблема улажена? — спросила Анабель.

— Разумеется. Отец поехал в санаторий поправить здоровье, а места там глухие, дремучие — заблудиться несложно. Да и диких зверей много.

— Угу, — Анабель остановилась у окна, что выходило в парк, и о чём-то задумалась. — А у меня самой почти санаторий. Только вот погода здесь, в Петербурге, оставляет желать лучшего. После южного побережья Франции холодновато.

— Почему не вернётесь обратно? — я остановился рядом.

— Да вот, дела затянули. Может, и вернуть однажды. Куда мне торопиться…

Мы стояли рядом, и мой взгляд скользил по её обнажённой шее и плечам. Анабель обернулась ко мне, словно хотела что-то сказать, но промолчала — лишь улыбнулась и с демонстративной скромностью отвела глаза. Неизвестно, куда заведёт наш «союз», подумал я, но пожалуй, стоило его скрепить.

Я схватил Анабель за талию и повернул к себе. Она смотрела на меня без каких-либо эмоций, но кокетливая улыбка не сходила с её лица. Я стал целовать её щёки, губы и шею, она отвечала тем же.

— Погоди, — остановила она меня, наконец, — спальня совсем недалеко. Пошли туда.

За дверью противоположной той, из которой мы вышли, нас ждала роскошная кровать под балдахином. Она почему-то уже была расправлена, и мы плюхнулись в мягкие перины, стаскивая друг с друга неудобную одежду.

Пока мы с Анабель предавались любовным утехам, два часа пролетело незаметно. Она оказалась очень опытной и страстной девицей. Ещё бы! За сто лет, проведённых в этом прекрасном юном теле, можно было многому научиться.

На улице смеркалось. Июль заканчивался, и по ночам снова начало темнеть. Мне пора было идти домой. Я надел рубашку, натянул штаны и закинул на плечи лямки. Взял со стула нож на самодельном наручном креплении и принялся прилаживать к предплечью.

Анабель лежала обнажённая на кровати, подперев голову рукой. Её пышные, слегка вьющиеся тёмные волосы разметались по простыни.

— Словно на войну собрался, — отметила она с улыбкой. — Ты так боишься меня?

— Разные ситуации случаются, — ответил я. — Оружие лишним не бывает.

— Ты любишь оружие?

— Есть такая слабость, ты угадала.

— Сколько на тебя смотрю, всё больше мне кажется, что ты не тот, кем представляешься.

— Порой у меня и самого складывается такое ощущение.

Анабель повернулась на живот:

— Тебя кто-то ждёт дома?

— Пока, пожалуй, только знакомые стены.

— Я тебя не гоню, между прочим. Можешь остаться. Мой дом большой, места хватит.

— Хочешь поселить меня у себя под боком? — хмыкнул я.

— Может, мне одиноко одной в этих апартаментах? Тебе разве тут не нравится?

Предложение, конечно, щедрое, но становится приживальщиком и комнатной собачкой я не собирался.

— Мне у себя больше нравится, — я надел и застегнул жилетку, а потом — сюртук. Галстук было лень вязать, и я сунул его в карман. — Привык жить сам по себе. Кстати, заходи как-нибудь… на чай.

— Обязательно загляну, коли пригласишь, — Анабель улыбнулась, продолжая съедать меня глазами. — Буду скучать и ждать новых встреч.

— Значит, скоро опять свидимся, — я поцеловал её на прощанье в щёку.

— Погоди, провожу что ли.

— Я запомнил дорогу. Можешь не утруждать себя.

— Как скажешь.

Я покинул спальню и, пройдя малиновую гостиную, оказался в проходной анфиладе, залитой светом люстр. Дорогу к выходу я уже хорошо помнил.

Возле крыльца меня ждала самоходная бричка, которую я нанял на сегодняшний вечер. Забравшись на заднее сиденье, велел шофёру везти меня домой. Кажется, пора было заводить личное транспортное средство. Передвигаться на извозчиках и трамваях порой оказывалось ужасно неудобно.

Воскресный день я провёл в тайном логове Трубецкого. Хотелось поскорее закончить заказ и получить деньги, но дело шло медленно. Усиливать взрывчатку и пули было несложно, но вот сил это отнимало много, как, впрочем, и любые другие заклинания, если их часто и без перерыва повторять.

В понедельник же предстояло ехать в лабораторию Долгорукова. То, что от меня требовалось, я сделал ещё в субботу, а теперь было запланировано испытание первого опытного образца нового артефакта. Я намеревался присутствовать.

Попив чай с бутербродом, я оделся в обычный деловой наряд, взял цилиндр, трость и покинул дом. И тут стало понятно, что планы на сегодняшний день придётся скорректировать.

У подворотни стоял чёрный экипаж с гербами на занавесках. Я тут же его узнал, хоть и видел только один раз в жизни. Афанасий Иванович вновь решил заехать за мной, и оставалось лишь гадать, что явилось тому причиной. Работа на Трубецкого? Отношения с Нарышкиной? Пропажа отца?

Дверь открылась, я залез в карету и уселся напротив Давыдова, одетого в неизменную чёрную униформу с золотыми пуговицами, красными лампасами и выпушкой.