Бегущая во сне

Таша дернулась, попыталась разлепить веки, но тут же зажмурилась. Яркий свет больно ударил по глазам.

— Я бы с радостью, но не могу… — буркнула недовольно девушка, натягивая пододеяльник на лицо так, что из-под него виднелись только спутанные кудри, разбросанные по подушке.

— Ну хватит! Не придирайся к словам. Жизнь продолжается, Таша! Все может быть, нужно стараться и верить…

— Один шанс из тысячи. Я устала стараться и верить, — перебила ее девушка, не желая снова слушать мотивирующие речи матери.

— Милая, ты спишь по двадцать часов в сутки. Антидепрессанты не помогают. Доктор сказала, что тебе нужно какое-то занятие и общение, помнишь? Тебе нужно выходить из дома.

Таша хмыкнула и отвернулась, закатив глаза.

— Ну какое, к черту, занятие? Мам, хватит ей платить! И хватит меня донимать. Задолбала уже…

Мать тяжело вздохнула, бросила тряпочку на стол и присела на краешек кресла с большими подушками прямо возле окна. Ей было проще сделать вид, что она не слышала упрека дочери. Но едва заметные морщинки на лбу все же проступали и выдавали ее напряжение. Вера была очень красивой женщиной, ухоженной, стройной, несмотря на ее уже далеко не юные годы. Ей было глубоко за сорок (сколько точно — она никому не говорила), но выглядела она ненамного старше своей двадцатилетней дочери. Хотя сейчас Таша выглядела даже хуже.

— Мне тут посоветовали прекрасного реабилитолога. Он инструктор по плаванью в спортцентре. Специализируется на людях с… разными травмами. Бассейн тебе идеально подошел бы… Как на счет вторника?

— Спортзал, спец-центры, тренажеры… Как же достало все! Эффекта никакого — одни мучения и боль. Не хочу. — Таша нервно теребила руками одеяло, вздымая его. Она пыталась укрыть оголившиеся замерзшие ноги, ощутив легкое покалывание от холодного воздуха с лоджии. Ей хотелось согреться.

— То, что ты чувствуешь, это нормально! Но пора бы выйти из четвертой стадии, Таша! Твоя депрессия подзатянулась… — Вера подхватила вздымающееся одеяло и натянула на ноги дочери.

Таша молчала, еле сдерживая гнев. Вера присела рядом с ней на кровать.

— Мы справимся вместе! Ты, я и Ева. Слышишь? Мы через все пройдем.

— Женя не звонил? — перебила маму девушка, не желая слушать ее подбадривания.

— Нет…

Таша закрыла глаза, сжав одеяло сильнее, и закусила губу. Ей хотелось просто лежать в постели и плакать. Жалеть себя и плакать. Кричать, что жизнь несправедлива, и плакать.

— Скоро придет массажистка. Пора приводить себя в порядок, — сказала женщина уже другим — более строгим — тоном, словно не замечая состояние дочери.

На самом деле Вера все замечала, но понимала, что жалость к дочке только усугубит положение, и идти у нее на поводу нельзя. Так объяснила ей психотерапевт Юлия Синичкина, каждая консультация которой обходилась семье в круглую сумму.

Она взяла со стола тряпку и, шлепая бархатистыми тапочками с розовыми пушками, направилась к выходу, взглянув еще раз на Ташу. Покачав головой и тяжело вздохнув, женщина вышла, прикрыв за собой дверь.

Таша осталась одна. Еще какое-то время она лежала с закрытыми глазами, как вдруг вспомнила свой необычный сон.

«Надо же. А ведь было так хорошо…» — подумала она, вспомнив, как бежала по пляжу босиком, а потом вспомнила объятия и поцелуи Жени…

Так звали ее парня. Уже теперь бывшего. Хотя фактически они даже не расставались. Он просто пропал из ее жизни. Как и все многочисленные друзья. Не звонил, не приходил. Женя проведывал ее в больнице после случившегося, но она этого даже не помнила, потому что была без сознания. Потом они несколько раз разговаривали по телефону, виделись пару раз. И каждая встреча была короткой, неловкой, и он почти все время молчал. Потом она уехала с мамой на море на целый месяц. Он редко писал, ссылаясь на загруженность по учебе. А когда Таша вернулась, он вовсе перестал отвечать на ее сообщения и звонки… Так прошло больше месяца, как они не виделись и даже не разговаривали. Пожалуй, это можно было считать окончанием их бурного романа.

Воспоминания о Жене накатили волной слез, которые обжигали нежную кожу щек. Рыдать больше не было сил. Слезы просто катились сами по себе, впитываясь в наволочку. Из тихой истерики девушку вырвал голос матери, доносившийся из гостиной. Вере кто-то позвонил.

Таша замерла и прислушалась. Ей удалось уловить обрывки фраз, и она поняла, что та разговаривает с ее отцом. Он давно не жил с ними, но обеспечивал дочь всем необходимым, оплачивал учебу, счета по кредиткам, покупал путевки за рубеж и дарил дорогие подарки по праздникам.

— … Не хочет она ничего. Не знаю, что с ней делать… Да, пригласила! Куда уж лучше. Самый крутой психотерапевт в городе! … Знаешь что, лучше бы ты сам с ней поговорил… Ей не нужны твои деньги, Мирослав! Я сама могу ее обеспечить. Ей нужен отец…. Нет же… Иди ты к черту! — Вера выкрикнула последнюю фразу с чувством, на чем разговор, судя по всему, и закончился.

«Опять ругаются из-за меня», — подумала про себя Таша и попыталась медленно приподняться на кровати. Она дотянулась до расчески и зеркала на тумбочке и стала приводить в порядок свои длинные волосы и рассматривать слегка опухшее от слез лицо. В глазах полопались сосуды, придав им больной вид. Отеки под глазами говорили о том же. Тонкая белая кожа осталась прежней — чистой и гладкой, как и раньше. Губы приняли свой естественный вид без инъекций.

«И зачем только я их делала? И так ведь красивые пухлые губы, — думала девушка. — Это все Янка с Элькой».

Вспомнив о подругах, она снова затосковала и решила набрать номер одной из них. Смартфон был под рукой.

— Привет, Эль! Как дела? Может, заскочишь сегодня?

— Привет, Ташка! Ох, так себе… Сессия на носу. Родители лютуют. Сказали, если не сдам все сама, перестанут оплачивать учебу… Так что прости, не могу. Учусь… А ты как?

— Я нормально… Соскучилась по вам с Янкой, месяц уже не виделись. Или больше? Ну, может, тогда на выходных?

— Эммм… Сегодня же суббота, Таш…

— А, ну да. Запуталась совсем… Ну тогда на следующих выходных давай увидимся? — не сдавалась Таша.

— На следующих тоже не могу, прости. Меня Влад пригласил за город… Шашлыки, романтика. Мы так давно хотели… Не обижайся, пожалуйста, подруга!

— Ну хорошо. А через неделю?

— Да, конечно! Обязательно заеду! Ты держись там! Ну все, мне пора бежать. Маме привет!

— Спаси…бо, — Таша не успела договорить, как вызов был уже завершен.

Она машинально набрала номер Яны. Но та сбросила вызов. Еще две попытки пробиться оказались безуспешными.

«Ну конечно, ты занята! Кто бы сомневался…» — пробормотала девушка, хмыкнув носом, даже не удивившись такому исходу, и нервно отбросила телефон.

Рука потянулась за пультом от телевизора, лежавшим на другой тумбе, но в этот момент в ее спальню снова вошла Вера.

— Ну наконец-то, ты проснулась! Таня уже подъезжает. Давай помогу тебе добраться до ванной.

С этими словами Вера выкатила из-за угла шкафа новенькое инвалидное кресло и подкатила его к кровати.

3. Жизнь после

Таша покосилась на ненавистное ей инвалидное кресло. Она ненавидела его всеми фибрами души.

— Лучше стул, — девушка указала на компьютерный стул на колесиках, придвинутый к письменному столу напротив кровати.

— Но в кресле ведь тебе будет удобнее, здесь все приспособлено, — настаивала мама. Она искренне пыталась облегчить нынешнюю жизнь дочери, не жалея денег на реабилитацию и на последние технические приспособления и новинки.

Отец Таши безропотно оплачивал все, что считала необходимым Вера для их дочери. Тем не менее кресло просто пылилось в углу комнаты и использовалось всего пару раз для выхода на улицу. Вера не теряла надежды усадить в него дочь. Все-таки несколько тысяч долларов за него отдали.

— Я в него не сяду! — грубо выкрикнула Таша и нахмурила лоб.

Мать покорно подкатила ей офисный стул и помогла пересесть в него. Отталкиваясь руками от мебели и стен, девушка добралась до ванной. Все пороги в комнате были сняты, чтобы ей было удобнее передвигаться. Высокий порог был лишь у входа на лоджию.