Петербургский дракон

Она родилась желанным и внешне здоровым ребенком в благополучной семье. Ей заранее выбрали красивое имя – Василиса. Но уже в роддоме девочка начала вызывать необъяснимый страх у окружающих людей. Медсестры и врачи отказывались подходить к ней и брать на руки. Опытный акушер, принимавший роды, запил и в пьяной горячке беспрестанно повторял:

– Жуть, жуть, жуть…

Отец сбежал из семьи в первый же день после выписки ребенка из роддома. Бабушка умерла на второй, врачи сказали, что от инфаркта миокарда. Несчастная мать утопилась на третий. Это произошло в местном карьере, недалеко от завода. Обезумевшая от горя женщина попала сюда случайно, сев в последнюю пустую электричку. Может, она хотела убить свою дочь, но не смогла?

Марфуша нашла ребенка ночью на берегу и в зубах принесла домой. После того как выловили утопленницу и стали известны подробности, девочку прозвали Жутяшей. На оборотней и драконов ее способности не действовали. Все полюбили это одинокое, отвергнутое людьми создание.

С возрастом смертоносный дар девочки только укреплялся, что проявлялось в увеличении радиуса поражения. Сейчас эта опасная Зона простиралась примерно на километр от теплоэлектростанции.

Если кто-то забредал сюда, то сначала ощущал беспричинное волнение, томление души и беспокойство. Затем, по мере продвижения к центру, появлялись страх и ужас. Если человек не поворачивал назад и не убегал из опасного места, то умирал в невыносимых душевных муках. Изредка оборотни находили в Зоне погибших, в основном алкашей и мигрантов, облюбовавших заброшенные бараки бывшего рабочего поселка. Тут же их и хоронили. Жутяше ничего не рассказывали, чтобы не расстраивать.

Когда девочке было семь лет, она увидела человека, чудом добравшегося почти до ворот дома. Тот был совершенно безумен, с перекошенным от страдания лицом, с налитыми кровью глазами, вывалившимся языком и пеной, идущей из горла.

Смышленая девочка, сразу связала увиденное со своим вынужденным одиночеством. Фрол с трудом оторвал детские пальчики от металлических прутьев решетки, после чего отнес бедняжку, словно окаменевшую, домой. Она перестала разговаривать и отказывалась есть. Был спешно вызван лекарь Гордей.

Он месяц жил у оборотней, выхаживая девочку. Нежно заботился о ней, поил травами и все время с ней разговаривал, несмотря на ее упорное молчание. Рассказывал о разных необычных существах, населяющих нашу планету, о том, как сложно им приходится. Своим терпением, добротой и мудростью Гордей смог примирить девочку с действительностью. Она успокоилась, пришла в себя, смирилась со своей судьбой и с того времени жила заботами о семье, много читала, а с людьми общалась через интернет, где завела много друзей. Сейчас она стояла в сторонке и осторожно, исподволь, поглядывала на Феникса.

– Нужно спешить, уже одиннадцать часов. Сегодня у нас большой груз, понадобится ваша помощь, – сказал Амадиус оборотням.

– Насчет этого не волнуйся, помощники подросли, – ответил Фрол и с любовью взглянул на сыновей. – Я смотрю, и в вашем полку прибыло, – добавил он.

– Да уж. Этого помощничка сегодня еле отловили. Никакой дисциплины и порядка, – проворчал хранитель Левон Гавран.

Феникс виновато вздохнул. Он до сих пор переживал из-за того, что подвел драконов, заставив их волноваться и ждать, когда они не обнаружили его в квартире на Фонтанке.

– Это Феникс, новый петербургский дракон, – пояснил советник. – Давайте не будем ворчать, а займемся делом, – добавил он.

Гордей открыл багажник своей машины. Там лежали два объемных мешка из поблескивающей змеиной кожи. Один из них был оливковый, а другой коричневый, с красноватым оттенком. Это были специальные багажные мешки. Их шили из кожи гигантского уральского полоза, окрас которого в природе сильно варьируется. Этот материал был найден методом проб и ошибок и позволял при трансформации объединять тело дракона с поклажей в единое целое, что значительно упрощало перевозку грузов. Оливковый мешок слабо шевельнулся.

– Живой пока, несите его наверх. Пока Булат готовится, я им займусь. Только осторожно, совсем плох, – сказал лекарь молодым оборотням.

Влас и Клим легко подхватили мешок и потащили к Взлетной башне. Гордей со своим чемоданчиком пошел следом.

– Это Арон, уже размораживается, – проворчал Левон, показывая Фролу на красноватый мешок, под которым образовалось мокрое пятно.

Хранитель с упреком взглянул на Феникса. Молодой дракон не знал, куда деваться. Он был готов взять на себя любую вину, даже за все городские пробки, только бы ему простили оплошность. Фрол осторожно приподнял мешок и вместе с Фениксом понес в башню.

Они прошли под металлическими балками нижней части градирни и поднялись по внутренней лестнице на зацементированную площадку, построенную над водоуловителем. Далеко ввысь уходил и терялся в сумраке металлический столб, укрепленный посередине круглого фундамента. Внизу находилась платформа, похожая на строительную люльку. Феникс с Фролом отнесли мешок с телом Арона прямо туда и аккуратно прислонили к поручням платформы.

Гордей осматривал рану Рональда. Он посадил пленника у стены башни, прямо под фонарь. Сейчас этот глухо постанывающий человек даже отдаленно не напоминал того красивого и респектабельного мужчину, который всего несколько дней назад нагло вошел в банк. Его лицо пожелтело и опухло, правую часть головы покрывал черный кровоточащий струп, остатки волос слиплись от пота. Гордей принялся обрабатывать рану зажатым в пинцете тампоном, смоченном в вонючем желтом растворе, что только усилило мучения больного.

Видя такое плачевное состояние пленника, Феникс, с его обостренным из-за последних событий восприятием, почувствовал чуть ли не жалость к убийце, что совсем обескуражило и расстроило молодого дракона.

– Почему он так плох? – спросил юноша Гордея.

– Сам не пойму. Все признаки тяжелого токсического поражения. И сердце, и печень, и почки, да все полетело. Ожог не такой уж большой. Правда, и другие травмы есть, – отметил Гордей, пытаясь напоить Рональда одной из своих чудодейственных микстур.

– Помрет, жалеть не будем! Хватит с ним возиться, грузите, – зычно рявкнул вошедший Булат.

– Кто его так? – спросил Фрол.

– Да вот есть среди нас самый ядовитый, – продолжал грохотать Булат, указывая на Феникса. – Надеюсь, я не отравлюсь, когда повезу Прыгуна в своем брюхе.

Стражник был в приподнятом настроении. Предстоящий полет стер на время тревоги и заботы, позволил забыть горестное событие. Полет для дракона – это всегда счастье и наслаждение. Грубое, мужественное лицо Булата искрилось праздничным настроением. Его мощный, почти квадратный торс, одинаково широкий как от плеча к плечу, так и от груди к спине, а также крепкие бедра и относительно тонкие икры плотно обтягивала змеиная кожа комбинезона. Искрометная энергия Булата и его комичный в этом одеянии вид заразили радостью всех остальных. Драконы улыбались и желали ему хорошего полета.

Амадиус передал стражнику маленький мешочек со шкатулкой. Булат повесил его через плечо и встал на платформу. К его ногам прислонили тюк с пленником.

Фрол отжал рубильник, и платформа стала медленно раскручиваться вокруг столба, а затем, набирая обороты, быстро вращаясь, поползла вверх. Все спустились по лестнице вниз и отошли от градирни.

Через несколько секунд из Взлетной башни стремительно вылетел огромный дракон, черный в сумраке неба. Он сделал несколько кругов и издал потрясший душу вопль, радостный для себя, приветственный для драконов и их друзей и страшный для всех остальных. Драконы рыкнули ему в ответ, так громко, как только позволяли человеческие глотки. Булат полыхнул огнем и со свистом скрылся в темноте.

Ему вслед смотрели драконы и худенькая девочка, окруженная высокими черными псами, подвывающими и скалящими белые клыки.

Булат улетал все дальше. Могучий дракон вместе с обезглавленным телом своего товарища, его убийцей и загадочной шкатулкой, несущей смертельную тайну.