Тайная дипломатия

И об охране особняка пришлось думать самим. Будь у нас посольство, правительство Франции выделяло бы определенное количество полицейских, заступающих на ежесуточную службу, а частному торгпредству государственная охрана не положена. Вот здесь нам помог Иван Лаврентьев, теперь уже окончательно ставший месье Лораном. Кстати, картины, как мы и договаривались, он купил. Не тридцать, а только двадцать, зато среди них три полотна Пикассо, четыре картины Матисса. Я не я, если через пару лет, сто тысяч франков можно отбить только на них, а ведь Лаврентьев-Лоран притащил еще полотна Брака и Дерена и даже двух Сезаннов! Картины я решил не укрывать в банковском сейфе, а приказал развесить по стенам. Пусть будет.

Если судить по довольной морде Лаврентьева, полотна обошлись ему даже дешевле, нежели тридцать тысяч франков, ну да и черт с ним. Зато он посоветовал взять на службу русских парней – ветеранов Иностранного легиона. Поломавшись для приличия, Лаврентьев-Лоран даже нанялся на должность начальника службы охраны и позаботился о найме сотрудников. Денег он мне на этом не сэкономил, зато я сберег изрядное количество времени. Еще пришлось нанять двух адвокатов. Мошенники прожженные, каждый обошелся в десять тысяч франков (три месячных бюджета среднестатистической семьи), но они того стоили.

Деньги тают. Ладно Потылицын просит дополнительно то пять, а то и десять тысяч франков. Его «Ассоциация русско-французской дружбы» изначально планировалась как убыточная, но Семенов? Этому-то уже полагалось самому зарабатывать средства, и помогать материально торгпредству, а он все возится, да еще и с меня деньги просит. Вот ему-то как раз и приходится выдавать наличку. И встречаться с бывшим уголовником и с бывшим поручиком и кавалером приходится в укромном месте, чтобы никто не распознал их связи с советским торгпредством. И на встречи ходил не лично я, а Никита Кузьменко, как только освоился с географией Парижа. Кстати, у парня уже и французский вполне на уровне.

А еще я начал потихонечку тратить деньги на закупку товаров. В Москве об этом вопрос не ставился, но намекали – мол, как только удастся у Игнатьева что-то выпросить, то сразу же покупать у капиталистов товары. А на вопрос: какие конкретно, разводили руками. Дескать, в зависимости от количества денег, но хорошо бы медикаменты, электрооборудование, трактора. Ну и все остальное, если недорого. И то нужно и это. Да проще сказать, что нам сейчас не нужно. Если только леса вдоволь, да торфа с нефтью, а всего остального полный шиш.

Мне определенных заданий не давали, но медикаменты, коли они на первом месте, то пусть и будут на первом. С тракторами и механическими сеялками да веялками решил подождать. Вначале, хочу определиться – а не дешевле ли сельхозтехнику приобрести в Соединенных Штатах? И с электрооборудованием тоже можно повременить. То, что предлагали французы, было настолько изношенным, что брать смысла нет.

Нет, я понимаю французов – они хотят избавиться от металлолома и получить хорошую цену, но металлолом я им и сам могу предложить. А я бы еще зерна закупил. В Советской России еще не знают, но я-то знаю, что в следующем году нас ждет лютый голод. Надеюсь, не тот, что случился в моей истории, у нас ситуация чуть получше, но все-равно, от природы никуда не денешься, и засуха с последующим голодом все рано грядет.

Но с зерном имелись большие сомнения – в Европе самим не хватало. Франция обещала Слащеву и признать его как государство и вернуть весь флот угнанный Врангелем, если возобновятся поставки зерна из Крыма, а мои коллеги из Центросоюза уже принялись вывозить в Италию рожь и пшеницу, получая взамен итальянские товары.

Но не зря мне дали в помощники двух матерых зубров, специалистов во внешней торговле, трудившихся еще во времена Российской империи – товарищей Петришевского Родиона Кузьмича, бывшего коллежского асессора, и Барминова Сергея Степановича, титулярного советника в отставке. Эти на сделках не то что собаку, а медведя в шерсти съели. В Париже бывали, кое-какие связи остались, и потому удалось закупить даже и зерно. Если французам предлагают большие деньги, то ради них можно пренебречь даже интересами соотечественников. Другое дело, что мне никак не хотелось переплачивать. Простите, но в девятьсот тринадцатом году пуд пшеницы стоил около рубля. Значит по двести франков за тонну, как просят перекупщики, я точно не заплачу. А вот если «отстегнуть» правительственному чиновнику отвечающему за снабжение французской армии пять тысяч франков, а его начальнику – десять, то можно взять пшеничку даже не за сто пятьдесят, а за сто тридцать за тонну. А дать «барашка в бумажке» – это тоже искусство.

Задача первая: будет ли меня мучить совесть, если французский солдат съест за обедом не два багета, а только один? Задача вторая: куда лучше отправить зафрахтованное судно – в Таллин или Одессу? Если в Таллин, то придется оформлять груз как эстонский, что означает, что нужно кому-то давать на лапу, а из Таллина переоформлять до Петрограда. Денег потратишь больше, зато безопаснее и быстрее, нежели идти через три пролива. Посему, задачи решаем просто – в рублях не считать, а зерно отправить через Балтийское море. А недавно удалось закупить большую партию риса из Индокитая и сухофруктов из Марокко. По рису вопросов нет, а вот сухофрукты? Нужны ли они нам? Подумав, решил брать. Не рисом единым жив человек, а в сухих фруктах есть хоть какие-нибудь да витамины.

А вот мясо и рыбу, что можно взять очень дешево, решил не покупать. Не уверен, что довезут в целости и сохранности.

Подозреваю, что из меня получился бы неплохой предприниматель. А уж какой бы барыга вышел… совести – ноль, а уважения к европейским законам еще меньше. Единственное, что я требовал от подчиненных – все «темные» делишки обделывать максимально открыто, в людных местах, в конторах. Никаких тайных встреч, никаких посредников. Пусть те спецслужбы, что нас «пасут» (а нас пасут!), грустят и вздыхают.

Но на первое место в закупках я ставил все-таки лекарства. У нас покамест и сбор лечебных трав тормозится, а уж с химической промышленностью и подавно полнейший швах.

Сергей Степанович Барминов у меня специализировался на медикаментах. Он поначалу упирался, дескать, мало что понимаю, но пришлось объяснять, что я и сам не очень большой специалист в области фармакопеи, но вдвоем как-нибудь управимся. Еще позвали на помощь Исакова. Он, как-никак сапер, химию знать должен.

Кто бы мне раньше сказал, что в России нет йода, не поверил бы. У нас что, водоросли не растут? Бери, да пережигай. Но это на словах просто. Недавно мы закупили изрядное количество йода – пятнадцать тонн. Могли бы и больше, но на парижских армейских складах больше не нашлось, а если по аптекам скупать, то цены взлетят до небес. Нет, я недельку-другую подожду (пароход все равно пока не зафрахтовали) и опять закуплюсь.

Сегодня Сергей Степанович пришел с большим списком медикаментов, которые могли предложить французы.

– Марля и бинты по три тонны, вата – две тонны, – зачитал Барминов первый пункт своего списка.

– Вату берем, – не раздумывая сказал я. – А вот бинты, как мне кажется, не стоит. Неужели холстом не заменить?

Холсты, слава богу, в России в каждой деревне производят. Стоит ли тащить бинт из Франции?

– Можно и заменить, но бинты лучше, – сказал Александр Петрович.

– Тогда берем, – решил я.

– Берем… – сделал себе пометку Сергей Степанович, вздохнул и принялся переводить тонны в пуды. Проделав это с такой скоростью, с какой мне и на калькуляторе-то не сосчитать, стал читать дальше: – Большая партия питьевой воды. Говорят, очень полезная.

– Что за питьевая вода? – удивился я. – Боржоми, что ли? Так его лучше из Грузии ввозить, дешевле будет. Да и не вижу я необходимости воду перевозить.

– Вода не простая, лечебная, – покачал головой Барминов. – В сопроводительной записке указано «Стандарт радиум оф дринкен». Чудодейственная вещь! И зубы лечит, и желудок. Даже от туберкулеза помогает.