Страница 4 из 6
Тина разгладила непривычно нарядную юбку, громко выдохнула.
— Не понимаю, почему я так нервничаю!..
— Я тоже не понимаю! — Куинни протянула ей перчатки. — Ты же выглядишь прекрасно. На аукционе смотри в оба, ведь инспектор Грейвс будет смотреть на тебя и упустит этого вашего Риддла!
Тина нервно хихикнула.
— Да ну тебя!
Перед пекарней остановился кэб, и Тина, еще раз глубоко вздохнув, отправилась вниз, к ждавшему ее мистеру Грейвсу.
Вернувшись в пекарню, Куинни успела заметить выходивших мисс Си и гадкого изменника Сэма с пакетом выпечки в руках. Под глазом у него красовался яркий и свежий синяк.
Куинни повернулась к Якобу, беззаботно насвистывавшему что-то себе под нос.
— Милый, я думала, поговорить по-мужски — это все объяснить за виски и сигарами…
Якоб в ответ только плечами пожал.
— Ну, он приложил к глазу лёд из виски, сказал, что за дело получил, а потом мы выкурили по сигаре, так что поговорили по-мужски!
***
Театр Альгамбра был полон. Куинни и профессор Дамблдор заняли свои места и, словно только их и ждали, роскошный бархатный занавес медленно поднялся и к зрителям вышел сам Великий Геллерт, совершенно неотразимый в чёрном чародейском плаще. Позади него на сцене сверкал сталью старинный рыцарский доспех, будто прямиком из музея.
— В своих путешествиях, — начал он, обводя взглядом застывший в предвкушении зал, — я услышал старинную сказку о братьях, сумевших одолеть саму смерть. Я проник в их тайны и овладел их искусством, и сегодня смерть будет побеждена прямо на ваших глазах. Учтите: увиденное может вас шокировать.
Он немного помолчал, давая зрителям время осознать услышанное и вообразить ждущие их грозные чудеса, затем объявил:
— Для первого номера мне потребуется доброволец.
Куинни немедленно вскинула руку, но желающих было много, и выбор Великого Геллерта пал не на неё.
— Вы, мисс.
Рыжеволосая девушка, заливаясь восторженным румянцем, взошла на сцену к красавцу-волшебнику. Тот подал ей зловеще сверкнувший длинный кинжал.
— Разрубите эти веревки, храбрая воительница, покажите зрителям, что кинжал настоящий и острый!
Девушка исполнила требуемое, и волшебник, отпустив ее на место, вложил кинжал в стальную перчатку доспеха, повернулся к зрителям, собираясь что-то сказать…. И тут доспех внезапно ожил, вскинул клинок и под дружный вопль зрителей вонзил его Великому Геллерту в спину. Острие кинжала сверкнуло, появившись из груди чародея, а тот как ни в чем ни бывало ухватился за лезвие и вытянул его наружу, перехватил за рукоять и единым взмахом снес ожившему доспеху голову.
— Я испугал вас? Прошу простить! — Чародей прижал к пробитой груди ладонь, а потом раскинул руки и под восхищенные аплодисменты зрителей выпустил словно бы из своей раны стаю прекрасных синих бабочек.
Дальше чудеса следовали одно за другим, Куинни не успевала перевести дух: чтение мыслей и левитация, превращение птиц в дым и дыма в вино, которым затем угостились несколько везучих добровольцев…
Профессор Дамблдор, кажется, единственный в зале даже не аплодировал.
— Неужели вам не нравится? — прошептала ему Куинни.
Профессор не отрывал глаз от царившего на сцене чародея.
— Он всегда знал, как пустить пыль в глаза. Всегда жаждал восторга и оваций. Называл меня унылой библиотечной крысой, а я его — павлином, бессмысленно тратящим жизнь… — Дамблдор отвернулся от сцены и взглянул на Куинни с настоящим страданием. — Вы же видите: он самовлюбленный, живущий только ради славы и восхищения!..
Куинни осторожно улыбнулась.
— Но вам без него плохо. А раз так, то значит в нем есть что-то очень хорошее, для вас. Я, конечно, совсем не учёный, но мне это кажется логичным, профессор. К тому же он не прав. — Она деликатно поправила его усыпанный золотыми звездами шарф, рвавшийся из-под скучного серого сюртука ярким криком души. — Вы совсем не скучная библиотечная крыса!
Очередной трюк иллюзиониста был встречен громом аплодисментов. Поклонившись, Великий Геллерт пригласил к себе из-за кулис прелестную и весьма смело одетую — вернее неодетую — ассистентку. Куинни даже отвлеклась от самого чародея, разглядывая девушку и ее наряд со смесью смущения и восхищения, а Великий Геллерт тем временем объявил:
— Сейчас вы увидите, как эта прекрасная леди умрет… и вернётся к жизни!
Замершая аудитория следила, как волшебник приковывает свою помощницу к обложенному хворостом столбу, будто средневековую ведьму, а затем вскидывает руки в эффектном колдовском жесте… Девушка исчезла в кольце огня, с ревом взвившегося к потолку, а когда пламя угасло, зрители увидели прикованный к столбу скелет в обрывках узнаваемого наряда ассистентки. Великий Геллерт призвал всех успокоится:
— Постарайтесь сдержать свои чувства. Это еще не конец.
Он поцеловал руку скелета в обгорелом кружеве перчатки, а затем снова рванувшееся к потолку пламя поглотило их обоих — и опало, явив потрясенному залу невредимого волшебника и чудом воскресшую девушку у него на руках.
Аплодисменты были столь громкими, что Великому Геллерту пришлось подождать пару минут прежде, чем продолжить.
— Пришло время последнего номера, — сказал он. — Исчезновение. Мне снова нужен доброволец.
— Давайте же! — прошептала Куинни профессору Дамблдору. — Это ведь последний номер, вдруг он и правда исчезнет! И вы так и не поговорите!
Профессор с совершенно отчаянным видом все-таки поднял руку. Чёрный и светлый глаза чародея вспыхнули в полутьме зала.
— Вы, сэр.
Куинни восторженно и нервно разом смотрела, как профессор в сопровождении красавицы-ассистентки идет навстречу Великому Геллерту. Тот не подал вида, что узнал старого друга. Пожав ему руку, любезно подвел профессора к появившейся на сцене арке с завешенным черной тканью проходом и попросил убедиться, что в ней не спрятано никаких секретных приспособлений. Дамблдор исполнил требуемое, и волшебник отпустил его с благодарным полупоклоном.
— Как вы убедились, это заурядная конструкция. Шаг — и я на другой стороне. Или же нет?..
Он отбросил в сторону струящийся занавес, шагнул вперед — и исчез. Черная завеса скользнула на свое место и замерла гладким атласным полотном, показывая, что волшебник не спрятался где-то внутри. Зрители крутили головами, пытаясь отыскать исчезнувшего чародея, кто-то поднялся со своих мест, а луч софита метнулся со сцены в зал и обрисовал Великого Геллерта у самых дверей зала. В сотне шагов от сцены, где он пропал всего несколько секунд назад.
Буря оваций чуть не оглушила Куинни, но даже больше этого невероятного трюка ее занимало другое.
— Ваш рукав! — сказала она профессору Дамблдору. — Проверьте правый рукав! Он что-то спрятал вам под манжету, я видела!
Нахмурившись, Дамблдор ощупал рукав своего сюртука и вытащил наружу квадратик дорогой бумаги, на котором остроугольным красивым почерком было начертано:
“Рад был тебя увидеть”.
Ниже красовался рисунок: треугольник и круг, нанизанные на линию посередке и с цифрами у сторон.
— Что это значит? — растерялась Куинни. — Это… это какая-то математика?
— Это приглашение встретиться в три часа на двенадцатой площади из адресной книги. Площадь этого круга — примерно двенадцать, а радиус нарисован как будто часовая стрелка указывает на три. В школе я помогал ему с геометрией. А он присылал мне такие записки, и мы прогуливали лекции и… — Дамблдор поднял на Куинни непонимающий и очень блестящий взгляд. — Он ведь должен был написать это заранее! Он знал, что я приду?..
Куинни улыбнулась и поправила:
— Он надеялся.
***
Пока Куинни и профессор Дамблдор наблюдали за чудесами Великого Геллерта, Тина собиралась с силами перед тем, как отправиться на первое в своей жизни настоящее полицейское дело. Роскошный особняк впереди сиял десятками окон, за которыми собрался цвет высшего общества, и она к собственному стыду ощутила, что боится, как неопытная самозванка. Руки в очередной раз взлетели к волосам, ощупать непривычную прическу. Мистер Грейвс окинул ее взглядом. Тина ожидала услышать очередную суровую отповедь, но он сказал: