Сближения

А вот и мой пансион. По местной традиции он носит имя хозяйки: «Дом Ланулы». Иногда имена хозяев сокращают, в результате, гуляя по Валлетте, я обнаружил дом Констанции и Доминика, который сокращённо назывался «КонДом»…

Хозяйка, мадам Ланула, оказалась типичной мальтийкой, то есть очень некрасивой женщиной с широким тазом, короткими ножками и копной густейших чёрных волос в мелких колечках. Зубы у мадам оказались размера на два больше положенных природой, поэтому я сразу прозвал её мадам Манулой. Пару раз в разговоре даже ошибся, но хозяйка, слабо знавшая английский, сочла это просто акцентом своего единственного в это время года постояльца и не обратила внимания. В пансионе было всего десять номеров: пять на первом этаже и пять на втором. Я выбрал комнату на втором этаже с видом на внутренний дворик, которым хозяйка очень гордилась. В нём росло несколько апельсиновых деревьев, имелись две цветочные клумбы, скамейка и маленький фонтан в виде раковины, который на ночь выключали.

Конечно, держать в таком маленьком заведении кафе не имело смысла, да и вообще, мадам Ланула заботой о постояльцах себя особенно не утруждала. Чистоту в пансионе поддерживала горничная-туниска, да и той работы было немного.

Моя комната с белёными стенами и каменным полом была обставлена старой и тяжеленной дубовой мебелью. Створка окна на английский манер не открывалась, а поднималась вверх. Интернет и кондиционер работали, был даже маленький холодильник, набитый банками слабенького мальтийского пива «Cisk» и газировки «Кинни» – странной смеси «Фанты» и нашего «Байкала», которую, как я понял, делают из сока апельсинов местного сорта и травяного настоя.

В ящике письменного стола я нашёл Библию на английском языке. Книга была напечатана лет десять назад, но, по-моему, её так никто и не открывал. Постояльцы мадам Манулы, видно, не отличались богобоязненностью.

Я разложил свои вещи, принял душ и, дождавшись окончания сиесты, отправился на первое свидание с Валлеттой. Приезжая в чужую страну, всегда подсознательно ждёшь встречи с девушкой чудесной и невиданной красоты, даже если тебе уже за сорок и цинизма больше нормы. Очень быстро я понял, что на Мальте такой встречи ждать не стоит. На мужчин я, естественно, не смотрел, а женщины сильно разочаровали. Вообще-то, мальтийцы гордо считают себя потомками финикийцев, но как выглядел этот древний народ, никто точно не знает. Увидев мадам Манулу, я сразу же получил представление о большинстве мальтийских женщин. Нерадостную картину довершает своеобразное представление мальтиек о моде. Модным считается то, что показывают по телевизору, причём вопрос: «идёт мне эта вещь или не идёт» не рассматривается в принципе. Раз модно, значит, надо носить, поэтому количество странно одетых девушек и женщин на Мальте просто зашкаливает. Примерно такую же манеру одеваться я видел в девяностых годах в одном захудалом городке на Волге. Местные барышни нарядными и эротичными считали лосины и кроссовки, а поверх лосин надевали длинную кофту. Если лосины были голубые, то кофта – жёлтой, и наоборот. Парни и девушки лузгали семечки, причём если девушки гламурно сплёвывали шелуху в кулак, то парни – просто на асфальт. После них оставались засыпанные шелухой и заплёванные круги. К счастью, на Мальте семечки не в ходу.

В довершение ко всему, мальтийцы очень смуглые и сильно смахивают на арабов, хотя путеводители в один голос предупреждают, что нет для мальтийца тяжелее оскорбления, чем сравнение с арабами или африканцами. Здесь довольно много чернорабочих из Северной Африки, и относятся к ним примерно как у нас к дворникам-таджикам.

Прогулявшись по улицам, я быстро соскучился и направился в ближайшее кафе. Мне не повезло: я попал не в туристическое заведение, где работают приезжие, понимающие английский и работающие быстро, а в заведение «для своих». Иностранные языки там понимают с пятого на десятое, а мальтийский язык, разновидность арабского, в свою очередь, совершенно недоступен мне. К счастью, меню со страничкой на английском нашлось, и я смог заказать обед. Правда, некоторые опасения вызывало то, что свиную отбивную мне подадут с каким-то аспарагусом, но решив, что это такое блюдо национальной кухни, я смирился, (впоследствии asparagus оказался обычной спаржей). Официант принял заказ и убыл на кухню. Через полчаса я поинтересовался, собираются ли кормить единственного посетителя? С трудом подбирая слова, официант объяснил, что сейчас не сезон и надо немножко подождать. В общем, обед мне принесли через час, когда я, окончательно разозлившись, собрался уходить. Впоследствии я узнал, что на Мальте никто, кроме турья, никуда не торопится, и смирился с этим. Жара и традиционная средиземноморская расслабленность сформировали стереотип поведения местных жителей, а то, что какой-то иностранец хочет странного, исключительно его проблемы.

На следующий день у меня была назначена встреча с ректором Мальтийского университета, одного из старейших в Европе и единственного вуза страны.

Мальтийский коллегиум[5] создали иезуиты ещё в XVI веке, а когда их выгнали с острова, университет подгребли под себя госпитальеры. Потом, когда колесо истории совершило очередной оборот, и уже госпитальеров вышвырнул с Мальты Бонапарт, университет стал французским. Потом на смену французам пришли англичане, которые переделали его на свой манер и назвали королевским университетом Мальты. В семидесятых годах XX века Мальта обрела независимость и стала республикой, англичан с острова вежливо попросили, а слово «королевский» из названия университета убрали. В Валлетте университету стало тесно, поэтому его перевели в городок Мсида на западе острова. В Мсиду нужно было ехать, и я решил воспользоваться автобусом.

Автобусную станцию я нашёл легко, но вот дальше дело осложнилось: расписания на английском не было. Пришлось обращаться за помощью к скучающему кассиру. Тот объяснил, что автобус до Мсиды ходит раз в час.

– А во сколько именно?

– Но я же сказал вам: раз в час…

Позже я понял смысл раздражённого ответа кассира. Автобус действительно ходил раз в час, но приходил и отправлялся всегда в разное время. Я так и не понял, от чего оно зависит. Самым правильным решением было запастись терпением и просто ждать, как собственно, и поступали опытные пассажиры.

Университет занимал комплекс невысоких современных зданий. В приёмной ректора секретарша на приличном английском сообщила, что ректор ещё не прибыл, и предложила подождать. Поскольку из-за проблем с автобусом я опоздал минут на пятнадцать и был готов извиняться, задержка ректора оказалась очень кстати, и я с облегчением опустился в кресло.

Шуршал кондиционер, сыто урчал лазерный принтер, секретарша возилась с бумагами, словом, шёл нормальный бюрократический процесс. Подождав для приличия ещё пятнадцать минут, я встал и подошёл к ней.

– Простите, мэм, а вы не знаете, когда придёт ректор?

– На какое время вам назначена встреча?

– На два.

– Но сейчас только половина третьего, вы так мало ждёте…

– Но господин Велла точно придёт?

– Конечно, сэр.

– Может быть, с ним что-то случилось?

– Тогда он бы позвонил…

– Ну не знаю, может, у него сиеста?

– Сэр, в университете нет сиесты! Пожалуйста, не волнуйтесь. Если вам назначена встреча, ректор на неё обязательно придёт. Прошу вас подождать ещё немного.

В общем, ректор опоздал на час. Небольшого роста, с седеющими усиками и изрядной лысиной, сухощавый и подвижный мистер Альфред Велла скорее напоминал англичанина. Обменявшись с секретаршей несколькими фразами на мальтийском, он повернулся ко мне. Я встал.

– Сэр, вы ждёте меня?

– Да, вы назначили мне встречу на два часа… – я протянул ему свою карточку. Взглянув на неё, ректор хлопнул себя по лбу:

– Вы ведь тот самый учёный из России?

– Да, сэр.

– Боже мой, но я забыл про вас! Сколько вы меня ждёте? Час? Совершенно непростительно! Надеюсь, вы извините меня. Должность ректора так хлопотна… Прошу! – он распахнул дверь в кабинет. – Анджела, принеси нам кофе, коньяк, ну и вообще. Я должен попытаться загладить свою вину перед нашим гостем! Первый русский в университете, и вот как мы его встретили!

5

 Коллегиум (лат. collegium – «товарищество, содружество») – своеобразное иезуитское закрытое учебное заведение.