Девять ночей

Жаль только оценили эту новую придумку Тота лишь единицы.

Приятней всего играть было с Хонсу, разумеется. Он лишь казался легкомысленным и юным, но годы одиночества и скуки вынудили его изощриться на многие хитрости, не позволяющие его разуму заржаветь. Играть с ним было приятно и отчасти непредсказуемо. Хонсу мыслил стремительно и неординарно и часто поступал так, как поступил бы сам Тот.

Ну а ещё само его общество было приятной и весьма желанной компанией.

Интересно играть было также с Анубисом и Осирисом. Сын и отец были слишком спокойны и рассудительны, неспешны и текучи. Партии с ними превращались в долгие философские беседы, что лились словно воды источника, лениво несущиеся течением. Ценность их была даже не столько в игре, — предлоге — сколько в этих разговорах, тренировках ума и красноречия.

К сожалению, часто играть с Анубисом или Осирисом Тот не мог. Не до того было владыкам Дуата, и мудрейший среди всего сонма не мог их в этом винить.

Забавно было играть с Гором и Бастет. Оба они чем-то напоминали в такие моменты детей: сбрасывались их суровые и надменные личины, обнажая искреннее любопытство на грани азарта. Распалялось в сердцах их нетерпение, что толкало зачастую их на необдуманные поступки. Притупляло внимательность и сопровождалось ошибками, на которые Тот всегда указывал им.

Бастет в такие моменты всегда хмурилась и демонстративно фыркала. Но её дёргающиеся уши выдавали её интерес и внимательность, с которыми она слушала чужие замечания. Гор же забавно хмурился, впиваясь взглядом в доску, и мысленно воссоздавал картину, которую озвучивал Тот, анализируя свои промахи.

Оба они, защитники и воины, как и подобает, учились на собственных ошибках, стараясь более не допускать их в будущем. Ведь было это чревато последствиями куда более пугающими, чем проигрыш в партию сенет.

Внимали они с уважением и благодарностью науке мудрейшего Тота и знали, что без проигрышей не бывает побед. И лишь с поражениями их ценность возрастает во стократ.

Однако вместе с тем были и те боги, играть с которыми было просто невозможно. Огненный нрав их был слишком жесток и буен, и не принимали они ничего, кроме побед.

Пусть даже эти победы выбивались кровью, болью и бесчестьем.

Тот не любил играть с такими богами, но как назло именно они чаще всего и искали компанию бога мудрости, чтобы разделить с ним партию. Скучающий в пустыне Сет, да не простившая ему обман Сехмет — отчего-то именно они были первыми среди таких желающих.

Быть может, своей яростью и несдержанностью они просто хотели вызвать подобную ответную реакцию у всегда спокойного оппонента?..

В любом случае игры с ними всегда заканчивались погромом и попыткой членовредительства. Тот, впрочем, уже давно научился уворачиваться от летящих в него фигур, да защищаться от вспышек чужого гнева. Это выматывало, конечно, но и в этом был всё-таки свой определённый шарм. Однако…

Особенно часто проверять его Тот не любил. А потому куда охотнее оставался в одиночестве, играя с самим собой, чем выбирался на партию с кем-то из подобных импульсивных личностей. Так… чисто из соображений безопасности и целостности не только собственных, но и окружающей среды. А то мало ли…

========== Вулкан. Вступление ==========

В божественной кузнице всё горело жаром, пульсирующим и обжигающим. Воздух пропитался им, превратившись в огненную массу, сжигающую дыхательные пути всякого, кто вдохнёт его.

Всё пылало жаром, дышало им и отдавало его. Плавило металл и клокотало огнём в негасимом очаге, энергия в котором никогда не иссякает.

Кипела работа, неустанная и непрекращающаяся. Огонь был повсюду и так и норовил сорваться, вырваться из оков, сдерживающих его, и направиться вовне, уничтожая на своём пути всё, что стесняло его и мешало.

Но хозяин здешнего чертога крепко и уверенно держал его в узде. Кажется, вовсе не замечал он никаких неудобств и свободолюбивый огненный нрав вовсе не мешал ему заниматься тем делом, которым занимался великий мастер. Трудился он в поте лица, и тяжёлый молот то и дело с грохотом опускался на раскалённый металл.

В божественной кузнице, спрятавшейся внутри великой Этны, работа не прекращалась ни на мгновение. Трудился без устали мастер, держатель огня, неистовый и неудержимый. Вспыльчивый, но отходчивый Вулкан, чей гнев и недовольство всегда несли самые страшные разрушения, утихая лишь серыми пепелищами и пустотой.

Благословения его ждали и желали всегда с не меньшим трепетом, чем благословения прекрасной Цереры или Вертумна. Дарил он смертным огонь и тепло, согревающие и защищающие, такие, что не могли более дать другие боги, как бы ни молили их об этом.

Великий мастер и покровитель ремесленников, работающих с металлом, — ценили его римляне не меньше чем Януса или Марса, ведь без покровительства Вулкана никогда не было бы у них того оружия, которым они повергают своих врагов.

Бьёт кузнечный молот по металлу, высекая искры — содрогается Этна, горящая жаром и нетерпением, сдерживающая в себе огонь и энергию. Великая кузница, в которой создаёт свои шедевры великий и грозный Вулкан — никто не рискует нарушить его рабочий процесс и потревожить его, отвлекая от дела.

Однако, быть может, всё же найдётся такой смельчак?..

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Зачем ты устроил извержение Везувия? Это вышло случайно или смертные чем-то тебя прогневали?»

Огненный нрав был у того, кто держал власть над огнём. Вспыхивающий в одно мгновение, словно лесной пожар от малейшей искры. Неистовый, неудержимый, буйный — с жаром и натиском его мог посоперничать даже воинственный Марс.

Вулкан определённо был тем богом, которого гневить не стоило ни другим богам, ни тем более смертным. Но, кажется, стали они забывать об этом, раз позволяют себе пренебрегать им.

Стали они забывать об этом, раз всё больше и больше забывали о нём.

С тем, что он отошёл в тень, уступив своё место другим богам, в частности тому же Юпитеру, Вулкан смирился. Не сразу, не легко, но со временем, с огненным буйством, что он выпускал наружу, он всё-таки смирился. Принял свою второстепенную роль, хоть и была оскорблена его гордость, а обида надолго затаилась в его сердце. Но он принял новую данность, он смирился с ней, он пытался уживаться с ней.

Но смертные обнаглели ещё сильнее. Начали забывать, что он отнюдь не мирное и спокойное божество. Начали забывать, что тот, кто управляет огнём, имеет этот самый огонь в собственной крови и сердце. Непостоянный, неудержимый, всеразрушающий.

Пренебрежение их и забывание о нём, игнорирование его праздников и открытое попустительство раздражают и уязвляют и без того задетую гордость. Чем он, Вулкан, хуже Сатурна или Юпитера? Почему их праздники проходят всегда с размахом и помпой, а на его — лишь приносятся праздничные жертвы и жрец, запинаясь, читает архаичные молитвы?..

Вулкан, никогда не отличающийся терпением, терпел долго. Но он был гордым и могучим богом, он знал себе цену и цену своей благосклонности. Смертные же, словно специально насмехаясь над ним, даже в его законный праздник, в его день, не отдавали ему и половины её. Так почему тогда он должен был их жалеть?..

Везувий, вторая его кузница после Этны, долго хранит в себе огонь и энергию, что Вулкан высвобождает в гневе своём или во время работы. Томится, ожидая, и с радостью отдаёт накопленное миру, повинуясь малейшему желанию хозяина. Взрывается огнём и пеплом, превращая располагающиеся рядом города в одну сплошную раскалённую братскую могилу, принося Вулкану щедрую жертву — он без жалости и сомнений забирает то, что принадлежит ему.

Ведь если смертные или боги забывают о границах его истинной мощи, он всегда готов напомнить о них.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

«Отвечающие, расскажите, почему вы выбрали именно таких богов?»

Это было самое спонтанное, неожиданное и быстрое решение из всех, что мне доводилось принимать по поводу божеств, за которых я отвечаю. Вообще-то, я не думала о том, что решусь заполнить лимит по максимуму, так сказать. Девять ролей меня более чем устраивало и о десятой я даже не задумывалась.