В клетке

— Мы ненадолго остановимся у пятого. — сказал проезжающий мимо Маор — Не забудьте пополнить запасы воды. И дайте команду погонщикам. Пусть зададут корма вашим животным.

Маор в столь ответственном деле никому особо не доверял, а потому сам отправился сопровождать этот караван. И о бывшей заключённой не забывал, проявляя заботу. За что Аммир была благодарна. И такое лениво-добродушное состояние всего каравана успокаивало, настраивало на мечтательный лад. На мысли о том, что все сложности жизни позади и уж теперь-то всё будет хорошо.

Но, когда караван добрался до пятого поста, всё как-то изменилось. Люди забегали, заторопились. Тут и там раздавались тревожные возгласы.

— Что случилось? — остановила Аммир одного из погонщиков.

Седой как лунь и с небольшой горбинкой погонщик ответил ей, не переставая погонять животных.

— Четвёртый пост захвачен. Кто-то или очень храбрый, или очень тупой пробился к посту. Охрана пленена или убита. Наверное, пытались подстеречь караван и просчитались. Ждём нападения. Поэтому уходим под защиту пятого поста. И надо двигаться побыстрее. От неожиданного налёта, сами понимаете.

Понимать происходящее Аммир решительно отказывалась. В её мир, только-только ставший простым и безопасным, опять врывалось что-то непонятное и страшное. Но совету она вняла, и поспешила укрыться за стена пятого блокпоста.

Маор, увидевший её, кивнул головой и приблизился.

— Вы здесь? Хорошо. Не беспокойтесь. Пятый пост защищён лучше четырёх остальных, вместе взятых. Здесь вам ничего не грозит.

— На четвёртый пост напали? Как такое могло случиться? Их много?

— Не переживайте. Очевидно, не настолько, чтобы сунуться к пятому. В худшем случае из Мелланлиганда, крепости в дне пути отсюда, придёт подмога. Дождавшись её, караван двинется дальше, к Райтушу. Собственно, необходимые распоряжения я уже отдал. Поэтому просто успокаиваемся и ждём. Хорошо?

Кивнув, девушка действительно успокоилась. Маор оставлял впечатление человека расчётливого, предусмотрительного и осторожного. Правда, зачем обычной девушке выкладывать столько подробностей, она не понимала. А через некоторое время и думать об этом перестала. Стоило только погончикам потихоньку, по одному, начать подходить и интересоваться, о чём это таком она с высоким начальством речь держала. А ещё час спустя, она неожиданно и ответна свой вопрос получила. От того же погонщика, что говорил ей о нападении.

Он подошёл неторопливо, поговорил пять минут о погоде да о самочувствии «госпожи», да помог на вечер разложиться и животных обиходить. И лишь затем спросил.

— А правда то, что вы с господином куратором говорили и он вам про вызванную помощь рассказал да о том, что силы вражеские небольшие и пятому ничего не угрожает?

— Правда, конечно? А чего?

— Хитёр господин куратор! — улыбнулся погонщик.

— Отчего вы так решили?

— Ну как? Наш народ шибко обещаниям тех, кто при власти не доверяет. А тут он, вроде как, только вам сказал. Якобы по секрету, значит. А они, якобы, эти тайные знания выведали. А раз тайные, значит те, что есть на самом деле. Вот люди и подуспокоились-то. Поворчат немного, что им всем сразу ентого не сказали, да спать лягут.

— А чего им, действительно, не сказали?

— А ежели сказали бы, то дурковать и волноваться бы все шибко бы начали. Говорю же. Недоверчивый народ у нас.

То есть Маор девушку, получается, использовал. Чтобы народ успокоить, да вести передать. С этой мыслью Аммир и уснула. Снилось ей что-то плохое. Детали ускользали. Но она вновь была в Альегоре, во власти Стержня. И её спасал мужчина, оборачивающийся то Волком, то Амреном. А потом он умирал и на неё набрасывалась толпа, что захватила четвёртый пост. Она просыпалась в холодном поту. С дрожью вслушивалась в тишину. А потом опять проваливалась в тревожное забытьё. А утром её вновь ждал ранний и неприятный подъём.

— Пробуждайтесь, госпожа. Собираться вам надо быстро. Животину я обиходить помогу, но вы уж поторопитесь.

Говорил всё тот же погонщик. И выглядел он встревоженно.

— Что случилось опять? — подскочила, словно ужаленная, Аммир.

— Мы срочно выдвигаемся из пятого. Навстречу подмоге. Едем налегке и малыми силами.

— Но как так? Это же опасно?

— Опасно-опасно. Теперь тут везде до самого Райтуша опасно будет, попомните моё слово. В Альегоре, говорят, бунт подняли. Стражей на ножи постили, их семьи тоже. Дым из лагеря коромыслом и банда оттуда на прорыв вот-вот пойдёт.

— А Маор где?

— Господин куратор отдаёт распоряжения своему помощнику. Большому такому. Большего я не знаю. Прошу вас, госпожа, поторопитесь.

Аммир быстро оделась, выбравшись из-под навеса, где разместилась на ночлег, нашла и поблагодарила погонщика, а затем решительно направилась к Маору. Тот был зол, но девушку всё же не погнал прочь вместе с вопросами. Кратко ответил:

— Бунт, да. Но лагерь не захвачен, не обращайте внимания на сплетни. Мы с частью каравана продолжаем двигаться в Райтушь. Остальные же пока вернуться, помогут отбить четвёртый пост и навести порядок. Туда же направится вызванная вчера подмога от господина Гролага и из Мелланлиганда. Те, кто это сделал, пожалеют. Будут молить бросить их в Клетку. Так. Простите, дела.

Поняв, что говорит с собой, но при этом общается с Аммир, Маор быстро закончил разговор. А Аммир пошла собираться, горько подумав, что можно уйти из Альегора, но зло, её пропитавшее, всегда будет её преследовать. Если только она не найдёт в себе силы как-то перебороть этот злой рок. Только вот как это сделать?

LXXIV

Братья ждали. За три часа до этого они, вместе с Кремнем и большей частью добровольцев вышли через тайный проход Крематория тропе между третьим и четвёртым постами. Дробить на части их и без того небольшой отряд — это риск. И это понимали все. План должен быть выполнен от и до. Без единой ноты фальши. Только так удастся добиться успеха в этом отчаянном мероприятии. По словам Кремня, на четвёртый пост будут нападать люди Листига — пожалуй, самого влиятельного во внешней части организации. Из тех, по крайней мере, кто остался жив и верен Торгвару.

После нападения на четвёртый пост пятый останется на месте, чтобы защитить караван. А вот стражи третьего поспешат на помощь. На третьем посту, равно как и на четвёртом, три десятка стражников. На пятом чуть меньше сотни. И все отлично вооружены. А у Кремня с близнецами чуть больше двух десятков. И, пусть и вооружены все были достаточно прилично, ни о каком полном облачении и речи идти не могло. Как и о выучке. Их надежда была на эффект неожиданности. А ещё на то, что в третьем не оставят пост совсем без охраны. И вообще, в их плане было слишком много «если». Если Листиг не подойдёт, или опоздает, или не возьмёт четвёртый пост — они трупы. Если с пятого пришлют подмогу до того, как они займут Альегор — они трупы. Если с третьего придут все три десятка — они, скорее всего, трупы. Если первый или второй пост отправят подмогу оперативно — тот же результат. Если Амрен не справится со своей миссией или Торгвар с Эспер не справятся со своей — и так понятно, что будет. Чтобы их дерзкий и невероятный план осуществился — все должны сработать быстро, согласованно, практически синхронно. И никто не должен облажаться. Такой вот единственный шанс на успех.

Это вполголоса и обсуждали Хугин и Мунин, планируя, как будут действовать в той или иной ситуации. На них, как одних из лидеров восстания, лежало совместное с Кремнем управление данным отрядом, и последующая координация всех их раздробленных сил. Так получилось, что они были единственными, кто имел вес и авторитет сразу для всех отрядов. Кроме, разве что, отряда Листига.

Гавр, управляющий могильщиками, уважал братьев ввиду их дружбы с Волком и Эспер. Эспер, возглавившая большую частью бунтующих мастеров, по понятным причинам выступала с близнецами единым фронтом. Торгвар следовал своим интересам, но эффективную рациональность братьев и их таланты знал и помнил. Да и подконтрольные ему силы на данном этапе, большей частью, подчинялись Кремню. А тот, будто из другого теста слеплен был. И вообще, принципами своими во многом напоминал Волка. А всё той же Эспер был обязан жизнью. Амрен, со своей стороны, был дружен с близнецами ещё с момента попадания в лагерь. И пусть со стороны казалось, что выходец из Теней Меруды слетел с катушек — к мнению братьев он прислушивался.