Страница 14 из 18
–Эрни! Здесь не арена для боя быков…
Хемингуэй обвел взглядом гостей и победно взглянул на Мэри. Все они хотели увидеть действия настоящего матадора.
–Самый лучший рассказ никогда не заменит увиденного. Мне нужен бык. Кто желает им стать?
Он поглядел на Адриану, но она смущенно отвела глаза в сторону.
«Не надо девочку выставлять на посмешище. – Запоздало пожалел Хемингуэй о своем предложении. – И так все видят, что мы много времени проводим вместе. Жаль, что нельзя мне выйти с ней на арену».
К нему подскочила Афдера:
–Папа! Я могу быть быком! Что делать?
«Бедная девочка. – Подумал о ней Хемингуэй. – Вбила себе в голову, что я могу увлечься ее молодостью. Эх, молодость! Как ты была бы мне сейчас нужна! Но, к счастью, Афдера, не в твоем лице».
И ответил:
–Спасибо, Афдера. Но я не могу тебя сейчас обучать поведению быка. Нет времени. Нужен знающий человек.
Он увидел, как Мэри неодобрительно смотрит на него. Теперь она не поддерживала его затею. И это его неожиданно обозлило: «Она поставила целью контролировать все мои поступки. Никуда от нее не денешься!»
И он медленно произнес, обращаясь к ней:
–Мисс Мэри! Ты будешь быком!
Его слова прозвучали не как просьба или предложение, а как приказ или команда.
У Мэри кровь бросилась в лицо от такого оскорбления. Она склонила свою головку с остреньким птичьим носом и приготовилась резко ответить своему мужу. Но не успела. В голове пронеслась мысль:
«Раз он хочет унизить меня, значит ему так надо. Не ради Аспазии. Нет! Ради итальяночки. Ну, что ж? Пусть она посмотрит на необузданного Хемингуэя. Поймет, что с ним невозможно жить нормальной женщине. Пусть увидит, как он из покладистого мужчины, может стать деспотом в семье».
И Мэри улыбнулась всем присутствующим одновременно, приняв условия игры своего мужа:
–Браво, Эрни! Кто еще лучше меня сможет изобразить быка! Я видела корриду и видела, как ты часто с друзьями репетировал бой с быком. – Все-таки уколола она его. – Где мне лучше встать?
–Посредине зала. А остальные сядут возле стен, и получится настоящая арена для корриды.
Аспазия с бароном сели в углу зала. Адриана и Афдера расположились у противоположных стен зала. Так Хемингуэй будет ближе к ним и отсюда лучше видно.
Хемингуэй вышел на середину зала и взмахнул скатертью, как мулетой. Он произвел несколько подготовительных движений, как настоящий тореадор. Хемингуэй уверенно владел своим телом, ловко поворачивался своей внушительной фигурой на месте, производя при этом наклоны туловищем в разные стороны. Но удивительная метаморфоза происходила с его лицом, – оно напряглось, становясь, все более и более суровым, а взгляд острым. Он входил в роль тореадора. И вот он стал настоящим матадором. Хемингуэй взглянул на Мэри, которая стояла напротив, и была готова в роли быка броситься на него. Объект для игры присутствовал. Тогда Хемингуэй взглянул на даму сердца, как положено истинному тореадору. Но его взгляд упал на Афдеру, которая взволновано, приветствовала его взмахом рук – она тоже вошла в игру. Хемингуэй улыбнулся Афдере, у которой, в ответ, улыбкой расцвело лицо, и повернулся всем телом к другой стене. Адриана, не шелохнулась, когда он отвесил ей церемонный поклон, взмахнув скатертью. Только сердце у нее замерло, будто в пустоте и провалилось в неизвестность. Раньше ее сердце, так не срывалось с души. Ей было до спазм сладостно и одновременно до трепета тревожно, что Хемингуэй в присутствии всех объявил ее дамой своего сердца. Лучше бы он этого не делал! Она не видела кривую от досады усмешку Афдеры, оценивающий и умный взгляд барона Франчетти, добрую и понимающую улыбку Аспазии, ревнивое лицо Мэри. Но, слава богу, другие смотрели не на нее, а на писателя. Кажется, они ничего не заметили. Кажется, все не видят ее! Они смотрят только на Хемингуэя. Так успокоила себя Адриана.
Послышались возбужденные и насмешливые крики зрителей, их аплодисменты, вернувшие Адриану к игре.
–Браво, торо!
–Вперед!
–Смелее!
Маленькая Мэри, как бы еще более съежилась, под этими криками и бросилась на красную скатерть, которой размахивал перед ней Хемингуэй. Тореадор ловко увернулся от нее и закричал:
–А рога! Где рога!
Мэри улыбнулась зрителям, как бы показывая, что она полностью подчинена игре мужа. Она приставила к голове руки и, вытянув вперед указательные пальцы, бросилась на красную тряпку. Но и сейчас Хемингуэй успел увернуться от нее. Но движения его замедлились, было видно, что он вспотел. Но никто не знал, что он услышал звон в голове. Резкие движения в таком возрасте противопоказаны и врачи постоянно советовали ему вести более спокойный образ жизни.
Мэри изящно и быстро развернулась за спиной Хемингуэя, снова пошла на него, выставив вперед рожки. На этот раз тореро не успел полностью развернуться лицом к нападавшему быку. Мэри головой и пальчиками уперлась в его живот и замерла. Тореадор был повержен более выносливым соперником.
Хемингуэй опустил скатерть на пол и тяжело вздохнул. Пот струился по его лицу. Почти не запыхавшаяся Мэри подняла белую головку вверх и с улыбкой, чтобы все слышали, произнесла:
–Папа! Ты сегодня проиграл. Коррида закончилась в пользу быка!
Хемингуэй мотнул головой, как бык и, вроде бы хотел возразить, но Мэри его опередила, твердо заявив:
–Финиш! На сегодня корриды хватит.
И Хемингуэй неожиданно для зрителей, согласился:
–Хватит! Ты, как всегда права – тореро из меня не получился.
Он, как и в начале игры, церемонно поклонился зрителям.
–Бой закончился в пользу быка. Но на настоящей арене такого быть не может. Тореро всегда должен победить. Но в жизни часто все происходит наоборот.
Он еще раз поклонился, а зрители захлопали в ладоши, как бы всерьез приветствуя участников боя. Хемингуэй отер пот со лба, подошел к столу, вынул из вазы красную гвоздику и протянул ее Мэри:
–Какой прекрасный бык! Ты подарила минуту наслаждения гостям. Вот тебе за храбрость боевая медаль! – Мэри взяла гвоздику. – Спасибо тебе, что ты дала мне возможность почувствовать себя человеком. Я всегда буду благодарен тебе за это.
Мэри понимающе улыбнулась ему в ответ. Барон Франчетти почему-то сморщился, услышав благодарность Хемингуэя своей жене. Афдера радостно смеялась, увидев смешную игру. Аспазия снисходительно улыбалась, наблюдая за сценой вручения приза. Официанты позволили себе немного расслабиться – американцы дают хорошие чаевые и чем больше выпьют, тем больше могут отвалить. Адриана улыбалась от осознания того, что игра закончилась быстро и миром для супругов Хемингуэй. Она боялась, что Хемингуэй может еще что-то вытворить для своей дамы сердца. Но он, кажется, забыл о ней. Конечно же, на время. Она знала, что он не может ей не сказать сейчас, хотя бы слово. И он его сказал, но пока не ей:
–Барон! Давайте поедем в «Гритти»– бар. Там спокойнее.
–С превеликим удовольствием. – Ответил галантный барон.
–Папа! Вы еще приедете к нам на охоту? – Задала неожиданный вопрос Афдера.
–Не знаю. Мы скоро поедем в Кортина Д"Ампеццо. Хотим с мисс Мэри покататься на лыжах.
–Я там тоже буду. Я так люблю кататься на лыжах.
–Там встретимся.
–А мне можно с вами в бар?
–Да. Если не возражает барон.
Но Франчетти сказал дочери:
–Сегодня удели больше внимания маме. У нее снова начались головные боли.
И Афдера с недовольным видом отошла от них. Ее отец нашел самую простую уловку, чтобы избавиться от дочери. Мог бы придумать что-то посолиднее. А так отправляет домой, как маленькую.
Адриана ждала, когда Хемингуэй обратит на нее внимание. Но тот был занят разговором. Тогда, обиженная его невниманием она встала и направилась к выходу. Хемингуэй будто ждал этого момента:
–Девочка. – Мягко спросил он ее. – Ты поедешь с нами в бар?
–Не знаю. – Ответила Адриана. – Меня не приглашали…
Она слышала, как барон бесцеремонно отправил свою дочь домой, и ей не очень сильно хотелось оставаться в компании пожилых людей.