Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 86 из 93



— Да вот хотя бы Морозова к себе зовет знакомиться. Они крупные дарители

— Варвара Алексеевна?

— Она

— В своем ли ты уме Савелий Петрович? Там же большевики собираются.

— Да нет, уже разбежались по заграницам. Ладно — москвич порылся в пачке с письмами-приглашениями — тогда вот в Малом Власьевском Танеев салоны проводит. Там бывают також тузы из крупных.

Я наморщил лоб. Не тот ли это Танеев — известный музыкант и руководитель консерватории, что преподавал Рахманинову, Скрябину? Он еще исполнял партии Чайковского.

— Не, к мужеложцам не пойду

Евдокимов открыл рот, перекрестил бороду.

— Неужто?!?

— Ага.

В итоге отправился в салон к Телешову. Русский писатель, будущий гласный Московской думы. Да, с “креном влево”, но сейчас этим страдает вся столичная интеллигенция. Хоть Бунина послушаю. Хотелось бы застать и Горького — но тот на Капри подрывает скрепы.

В итоге Бунина не было, зато весь салон был “оккупирован” Поляковыми. На очередную “среду” к Телешову пришел не только сам "русский Ротшильд" Лазарь Соломонович, но и его жена — увешанная драгоценностями как елка, дети, братья… Плюс всяких еврейских банкиров до кучи.

После взаимного расшаркивания с хозяином дома, Поляков взял “быка за рога”, подошел первым:

— Давно хотел познакомиться. Про вас, Григорий Ефимович, много слухов ходит

Вокруг начал кучковаться народ.

— Если люди шепчутся за твоей спиной, — решил сразу обострить я, — значит, ты их обошел.

С такими тузами только так и можно. “Поляковы” ценят силу. Публика навострила уши. Но ничего расслышать не получилось — Лазарь увлек меня в курительную комнату.

Там долго выбирал и обрезал сигару, разглядывал меня.

— Слышал про ваши миллионные доходы от игр

— Ну куда там миллионные, — я отказался от сигары, пригубил вина. А хороший погребок у Телешова.

Соломоныч вокруг да около ходить не стал. Прямо заявил, что хочет войти в долю, а может даже выкупить патенты на настолки. После чего продвигать их за рубеж.

— Нет, — коротко отказал я, отходя к окну и открывая створку. Свежий морозный воздух ворвался в комнату.

Вот же ухарь! Почуял миллионы — на ходу подковывает.

— Григорий Ефимович, неможно такое больше дело вести одному, без делового догляда, — Лазарь перешел к завуалированным угрозам. — Крупные деньги — крупные затруднения. Вот взять хотя бы Европу. Обворуют и все по закону — шито-крыто. А у меня отделения Московского торгового банка по всем главным странам. И в Кенигсберге сидим и в Данциге с Лейпцигом. Во Франции в Марселе контора. В Голландии — в Роттердаме… Свои юристы, ссуду можно на производство.

Таким финансистам только дай палец — всю руку откусят. Природные “рейдеры”. Что видят — то и хватают.

— Нет и еще раз нет. Мы закончили?



— Ну что ж… — Поляков резко затушил сигарету. — Как бы вам не пожалеть о своем решении, отче.

Последнее слово он произнес издевательски.

Сразу после моего разговора с патриархом клана, отношение в салоне мигом переменилось. Сам Лазарь вместе с женой и братьями уехал, а вот остальные… Сначала один пошутил про сиволапых крестьян на сколькзом паркете. Потом другой “случайно” толкнул меня. Наконец, дело дошло до рукоприкладства.

— А как царица в постели? — нагло поинтересовался чернявый мужичок в визитке и носом крючком. — Говорят, холодна.

По своему крючку мой собеседник и огреб мигом.

Полилась кровь, закричали женщины. В гостиную вбежал растрепанный Телешов. Стихи он читал в соседней комнате…

— Господа! Что происходит?!?

— Да вот, учу уму разума дурака, — я пробил чернявому в “солнышко”.

Взял за шкирку, вытащил на улицу и кинул в сугроб. За нами высыпала на свежий воздух вся салонная публика.

— Ежели дуэлировать вздумаешь… — я пнул штиблетом под зад, тот лишь взвизгнул.

Я обернулся. Никого из свиты Полякова рядом не наблюдалось. Сбежали.

— Нет, не вздумаешь. А Лазарю передай — посчитаемся.

Посчитаться решил сразу, не откладывая в долгий ящик. По дороге в общинный дом, заехал на почту, отбил телеграмму в Питер. Уже на следующий день в Москву приехал Перцов с целой командой репортеров и обоими юристами — Щекиным и Варженевским.

В тот же день банкирский дом «Братьев Рябушинских» открыл мне счет, куда я также телеграфом зачислил переводом из столицы двести пятьдесят тысяч рублей. Остатки эсеровских денег плюс доходы от мануфактуры. Никаких миллионов, про которые мечтал Поляков — все только впереди.

— Вот что дорогие мои “небесники”, — открыл я совещание в молельном зале иоаннитов. — Появилась угроза нашему общему делу. От Лазаря Соломоновича Полякова

— От его превосходительства? — удивился главред Слова. — Чем же он не угодил вам, Григорий Ефимович?

— Ну какой он превосходительство? — поморщился Щекин. — Купил свой титул.

— Не он мне, я ему. Возжелал Лазарь Соломонович нашу мануфактуру.

“Небесники” зашумели.

— Шиш ему!

— Вот же выжига!

— Тихо, тихо! — я поднял руки — Надо бы нам наказать слегка этого банкира-кровопийцу. Больно резв. Слушайте, как поступим…

И дело завертелось.

Перцов с командой отправился в московский корпункт писать статьи про Полякова. Пора было поведать народу о новых махинациях банкира. И сделать это целым циклом — по репортажу каждый день. О том, что Лазарь Соломонович несостоятелен — скупает задешево проблемные банки, выдает сам себе кредиты без залога — знаменитая схема “матрешка” — я знал точно. Ей будут и через сто лет баловаться финансисты. У тебя есть рубль — но ты берешь “плечо” и работаешь с утроенным капиталом. Да и просвещенная публика тоже догадывалась про схему — еще в 1901-м году Поляков просил Витте о том, чтобы тот спас его банки. Получил кредит в четыре с чем-то миллиона рублей. После чего продолжил свои “схематозы”.