Я Распутин

— Во Франции сорок миллионов человек, из них треть дети. При том, что последний поденщик зарабатывает не менее восьмидесяти франков в месяц, а цену на игру мы установим в пять франков, будет продано примерно четыре миллиона копий, что принесет двадцать миллионов франков. За вычетом расходов, ваша доля составит около пяти миллионов.

Золотые миражи и небо в алмазах вставали перед зачарованными земляками, только протяни руку. Но не пустую — по расчетам мсье Симона требовалось для начала вложить примерно десять тысяч франков. Но что такое десять тысяч при грядущих выгодах в миллионы?

Илья оторвался от говорливого француза и перевел вопросительный взгляд на меня.

— Складно баешь, Сеня. Куда тебе деньги-то переводить?

— О, куда угодно! — воодушевился Вильнев. — Креди Лионне, Банк де Пари, Креди Сюисс.

Он наклонился ко мне и доверительно продолжил:

— Если есть трудности с переводом, я готов принять и наличные.

Ну еще бы. Экое благодеяние, налик принять. Даже авторы нигерийских писем до такого не опускались, так, перевод на билеты для “банкира”…

— Аккредитив. На десять тысяч франков. Открытие после продажи первых пяти тысяч игр.

Вильнев как раз сбрызгивал лимоном стерлядку и его перекосило так, будто он этот самый лимон и съел вместо рыбки.

— Но стартовый капитал!

— Кредит под аккредитив возьмешь.

— Это невозможно!

— Почему же? — прищурился я на жулика. — Банки не дадут, знают с кем дело имеют?

— Это оскорбительно! — он хлопнул салфеткой по столу, вскочил и кинулся к выходу, семеня ногами в полосатых брючках.

— Гриша, чего это ты его так? — удивленно спросил Николай. — Заработали бы. Миллионы…

— Ага, вот как только, так сразу, — иронически вступил капитан. — Навидался я таких, на грош пятаков купить хотят. Турусы на колесах разводят, райские условия обещают, а как только денежку отдашь — фьють! и поминай, как звали.

— Точно. Мелкий жучок, ему не игры наши нужны, а денег с нас срубить. Но мысль правильная — за границами заработки выше, больше народу игру купит. Так что надо думать, как бы нам ее в Европу продать.

— Партнера надежного искать надо, — поддержал Стольников, — самим не вытянуть. Мы же там никто и ничего не знаем.

— Для начала стряпчий нужен. Свой, чтобы не вилял. Где взять — думайте все.

— А у Дрюни спросить.

— Он-то каким боком?

— Так студент. Они там все знаются, вдруг кого с юридического вспомнит.

— Не, студент не пойдет, — протянул я.

Но идея правильная, найти какого-нибудь голоштанного выпускника и дать ему шанс. Или еще лучше — найти его в тюрьме, наверняка ведь не один такой “за революцию” сидит. Вытащить, к делу приставить, а будет косячить — так и обратно отправить недолго. Вот и дело к Лауницу, как раз по его полицейской части.