Сингапурский гамбит

– Не вижу,– сообщил он и вернул шарф.

Керридвен поблагодарила гостя и завязала девочке глаза. Теперь лицо Агаты полностью скрыто чёрной тканью.

– Ассистировать нам будет кузен девочки – Гвион Бах. Он из Лланфер-Керейнион и как мог, помогает своей кузине. Гвион, начинаем.

Кузену Гвиону было лет двенадцать. Прямые светло-рыжие волосы до плеч, словно у юного рыцаря, симпатичное лицо в котором есть чуть-чуть от лисицы и стройное тело. Лёгкой походкой он подошёл к стулу, изяшно поклонился публике и одним прыжком перемахнул через перегородку.

– Гвион будет держать человека за руки, а Авагдду скажет о нём немного правды,– Керридвен ухмыльнулась – ну точь-в-точь кельтская ведьма,– Родство их душ достаточно сильно, чтобы вызвать нечто наподобие резонанса. Современная психология пока не может даже подступиться к этим явлениям. Нечто подобное исследует только австрийский доктор Вильгельм Райх…

– Кто желает быть первым?– Гвион смотрел из-под золотистого локона.

– Я,– американец поднял пухлую руку,– раз уж с меня, что называется, началось…

Гвион подошёл, улыбнулся и взял американца за руки. Тот заметил, что у мальчика очень тонкие изящные запястья

– Авагдду, прошу, скажи, что ты видишь.

– Вы названы именем, которое есть в Библии,– заговорила Авагдду,– Вы родились в небольшом городке, и даже сейчас, в разъездах, вы сохранили верность той церкви, к которой принадлежали. Это одно из протестантских течений… возможно, методисты, а возможно, некое чуть-чуть более пуританское течение. Скорее всего методисты, содержание веры у них настолько похоже, что я не всегда могу различить… Нет, это не что-то радикальное. Адвентизм и тому подобное – это не для вас, ведь вы разумный человек.

– Совершенно верно.

– Вы прибыли сюда из-за моря. Страна за морем. Вы прибыли на пароходе, чтобы что-то купить. Но вы не можете купить эту вещь. Она слишком большая, это серьёзная покупка. Вы беспокоитесь из-за этой сделки.

Американец ощутимо нервничал.

– Можно прекратить?– спросил он.

– Да,– сказала Авагдду.

Гвион разжал пальцы.

Американец выдохнул и сел, достал сигару, положил в рот и отхлебнул пива.

– Всё верно,– сказал он в зал,– Исключительно точно работает.

– Кто ещё желает подвергнуться испытанию?

Гвион оглядывал гостей. Его глаза смеялись.

– Я,– поднял руку француз в белом костюме и с красным платочком в кармане. На мизинце блеснул изумруд.

Гвион подошёл. Жена француза с восторгом смотрела, как ловкие белые пальцы обхватили холёные руки.

– Авагдду, открой нам тайну этого славного мужа!

– Этот человек женат на изгнаннице,– сказала Авагдду,– Его жена девочкой жила в другой, очень холодной стране, но была вынуждена уехать. Потому что её дом забрали бывшие слуги. Вы уверены, что с вами этого не произойдёт. Вы родились в лучшей из частей света – Европе, в лучшем городе Европы – Париже и в лучшем из округов Парижа – четвёртом.

– Вот как!– сказал Субботин и посмотрел на жену француза. Соня Шовен, урождённая Танеева, грустно кивнула.

– У вас есть много скрытых возможностей, которым вы пока так и не нашли применения,– продолжала читать француза Авагдду,– У вас есть слабости, но вы способны их преодолеть, если нужно. Вы знаете, что с вашим положением и талантами вам нет нужды служить или заниматься подённой работой: сама жизнь даёт достаточно материала, чтобы реализовать его, когда на вас снизойдёт вдохновение. Вы предпочитаете разнообразную жизнь, рамки и ограничения вызывают у вас недовольство. Также вы мыслите независимо и этим гордитесь. Вы ничего не принимаете на веру без достаточных доказательств.

Француз улыбался.

– Смею заверить,– сказал он,– что вы, юная мадмуазель, видите меня насквозь.

– У вас есть и тёмная сторона,– Авагдду продолжала тем же тоном,– вы предпочитаете её не раскрывать. Это связано с событиями вашей ранней юности. Запреты уже тогда для вас ничего не значили. Вы хотели всё испытать и попробовать. Вы попробовали многое. Остановились на немногом. Но некоторые шаги были чрезмерны. Это тёмная область вашей души, в которую вы редко заглядываете.

– Я надеюсь, вы сохраните увиденное в секрете?– спросил француз.

– Да.

Гвион разжал пальцы, не дожидаясь команды.

– А давайте почитаем вас!– он обратился к нахохленному человеку, что стоял за французом,– Давайте, давайте попробуем! Случайный человек, который вроде бы не готов открыться. Ну пожалуйста! Я вас очень-очень прошу!

У нахохленного торчало всё – и бородка, и усы, и шевелюра с паутинками седых волос. Скорее, по инерции он выставил потные жёлтые руки.

– Авагдду, прошу, подними покров тайны!

– Вы участник великой войны,– начала Авагдду,– Вы не очень понимали её цели. Но вы выполняли свой долг и вас не в чем упрекнуть. К сожалению, война оказалась проиграна. Но вы не знали её целей. Потрясением для вас было именно послевоенное презрение к вам, бывшему фронтовику. Родина изменилась. Вы стали ей не нужны.

– Это обычное чувство у немцев моего поколения,– ответил нахохленный,– На войне я был связным, если вам интересно.

– Новый канцлер Адольф Гитлер остаётся для вас загадкой. Вы не можете решить, кто он – очередной обманщик или человек, который возродит Германию. По мере сил вы стараетесь служить своей стране. Вы надеетесь, что со временем рост благосостояния заставит забыть об унижении проигранной войны. Вы были не раз влюблены. Но не можете бросаться с головой в омут страсти: это мешает работе и у вас уже были с этим проблемы.

– Давайте кого другого,– попросил Субботин,– а то опять о политике. Люди сейчас настолько набиты политикой, что вас, наверное, душу еле видно.

– Да,– ответила Авагдду,– это так.

Гвион подошёл к усатому латиноамериканцу.

– Авагдду, скажи нам про этого человека.

– Ваша страна перенесла ужасные страдания,– начала Авагдду,– Они большой болью отзываются в вашем сердце. Долгая, кровавая борьба за независимость, предательство политиков, армия, которая не защищает страну, а устраивает перевороты, годы диктатуры, попытка революции. Успешная. Но это не принесло народу счастья. Продолжается война. На вашу страну влияют Соединённые Штаты. Иногда вам кажется, что посол Штатов влиятельнее, чем сам президент.

– Загляни ему в сердце, девочка,– крикнул Субботин,– это всё я у него и в дипломатическом паспорте прочитать смогу!

– Вам было от тринадцати до шестнадцати лет. Вы были впервые по-настоящему влюблены. Но вы не могли жениться на ней. Потому что вы были ей не пара. Да, слишком разные. И её, и ваши родители не допустили бы свадьбы. Вы мечтали примкнуть к революции. Потому что революция сделала бы вам карьеру. И принесла много женщин. Но родители были против. Они заставляли вас учить английский язык. Это язык захватчиков, которых вы терпеть не можете. Религия не значит для вас много. О! Неужели вы атеист?

– Я не вижу смысла это скрывать,– с достоинством ответил латиноамериканец,– Мы здесь все современные люди.

– Меня! Меня посмотрите,– португальская метиска махала платком.

Гвион повернулся к кузине.

– Авагдду, будем ли мы смотреть эту прекрасную леди?

– Да.

Гвион прошёл через расступившуюся толпу и взял девушку за руки. Кожа у метиски была цвета какао с молоком, а скуластое лицо просто не позволяло отвести взгляд.

Даже двенадцатилетней Гвион отметил про себя, что она очень даже ничего.

– Вера значит для вас очень много,– заговорила Авагдду без приглашения,– Вы учили Кахетиз. Ваша сердце замирает, когда вы вспоминаете себя в возрасте первого причастия. Вы любите католические храмы, потому что они красивые. Вы знаете, что грешны. Бог создал и любит вас такой, какая вы есть. Вы мечтаете встретить достойного мужчину. Вы понимаете, что с вами придётся непросто. Вам нужен мужчина, похожий на вашего отца, а лучше на вашего Бога. Вы пока его не встретили. Вы стремитесь в высшее общество, потому что мужчина вашей мечты тоже амбициозен. Вы всегда в поисках чего-то нового. Вы разбираетесь в моде намного лучше, чем большинство женщин.