Страница 1 из 14
Александр Накул
Сингапурский гамбит
Мы отплываем в Сингапур —
Безумен каждый как медведь.
Припав к штурвалу, я понур,
Земную покидаю твердь.
Всех китайцев опоил
По дну Парижа шлялся,
С цветным цунами танцевал,
В песке косы валялся.
Попрощайся же со мной!
Том Уэйтс, «Сингапур»
Часть I. Забытая реликвия
I. Авагдду угадывает
– Наука не может объяснить то, что сейчас вы увидите.
В тот майский вечер 1936 года Бильярдный Зал был полон публики. Почти все постояльцы знаменитого сингапурского отеля Бингли собрались, чтобы стать свидетелями настоящего чуда.
Англичане. французы, швейцарские немцы, голландки из Батавии, латиноамериканец с подкрученными усиками, очаровательная португальская метиска из Макао, и многие, многие другие. Явились и китайцы в застёгнутых на все пуговицы европейских костюмах – несколько лет назад новые хозяева отеля разрешили селить обеспеченных азиатов. Ещё один китаец в белом колпаке замер в баре. А возле выхода вытянулся по стойке смирно мордатый коридорный-сингалец со Шри-Ланки, всегда готовый прийти на помощь.
Верхний свет погасили. И только в баре посередине зала горят красные лампы. Бар похож на мавританскую крепость из орехового дерева, а лампы – на сигнальные огни её башен.
Пахнет английскими сигарами и влажной сингапурской ночью.
Напряжённая тишина. Слышно, как движутся на шарнирах электрические опахала и как щебечут цикады за громадными полукруглыми окнами.
Все смотрят за перегородку, что отделяет столики от бильярдных столов. На той стороне – стул с малиновой обивкой. Стул сделан из той же тёмно-коричневой ореховой древесины, что барная стойка.
На стуле – девочка лет тринадцати с волосами в две косы. Одета в тёмное складчатое платье, какие носили во времена королевы Виктории. Она сидит настолько прямо и неподвижно, что похожа на куклу. Лицо девочки накрыто чёрной, под оттенок платья, накидкой. Из тени под чёлкой сверкают колючие глазки.
Рядом – женщина лет сорока с распущенными огненно-рыжими волосами и в зелёном платье кельтского стиля, словно сошедшая с полотна романтика-прерафаэлита. Открытое декольте напоминает о парижских модах, длинные лёгкие рукава – о средневековых герцогинях, а на поясе – узор из кельтской коллекции Британского музея. Рядом с девочкой она кажется особенно высокой и властной.
В руках у женщины чёрный шерстяной шарф.
– Агата росла чудесным ребёнком,– начала женщина по-английски,– и родители не могли на неё нарадоваться. Она хорошо училась в школе, помогала друзьям, но больше всего её сердце волновали величественные баллады валлийской старины. Холмы Уэльса, туманные озёра и величественные скалы у морских берегов всегда волновали её живое воображение. Возможно, ей предстояло стать великой певицей, которая представила бы на сцене Ла Скала или парижской Оперы дивные сказания кельтской древности. А возможно, она могла бы изобразить это языком танца… У девочки было очень много талантов и мы не знаем, какой их них дал бы самые прекрасные плоды. Но однажды с ней произошло несчастье. Путь искусства или хотя бы светской жизни отныне закрыт для неё.
Женщина обвела взглядом зал. Казалось, она собирается найти виновника.
– Здесь был убит зверь,– вдруг произносит девочка. Голос у неё нечеловечески монотонный.
– Что? Что ты сказала, Авагдду?
– Здесь был убит зверь.
– Да, это так,– произносит человек в белом костюме, форменной фуражке и с пусть подстриженной, но всё равно пиратской бородкой,– Было дело, в отель приходил тигр. Давно, в самом начале века, ещё до Великой Войны. Пробрался в зал полосатый, залез под вон тот бильярдный стол, свернулся в калач и уснул. Не знаю, как у него получилось. Наверное, город в те времена был чуть меньше. И вот, господа, вы представляете, насколько удивился старина Джон Гутри, когда выдал фрейм-бол, убрал кий, повернулся, чтобы взять виски – и вдруг наступил тигру на лапу!.. Нам повезло, что в Гимназии Стэмфорда нашёлся хороший стрелок. Он и уложил зверя, всадил ему пулю между глаз. С пятой, правда, попытки.
Это Виктор Субботин – управляющий отелем. Ему можно верить. Он знает все байки от Харбина до Адена, а в России служил ординарцем у самого барона Унгерна.
– Да, как вы видите, девочке многое открыто,– продолжила женщина.– Но она заплатила чудовищную цену за обретённый талант. Вот как это случилось. Однажды мать послала Агату за керосином. Девочка подала бидон, керосинщик открыл кран – и теперь уже никто не знает, как это произошло, но керосин вдруг вспыхнул и вся лавка взлетела на воздух. Агата выжила, но её лицо так и осталось обезображено ужасными ожогами. До конца своих дней она будет вынуждена скрывать его, словно бедуинка из жарких пустынь Сахары.
В зале послышался шелест. Это португалка достала платок.
– Агате пришлось пережить ужасные муки. Она плакала от боли, а потом забывалась коротким сном. А когда она вспоминала, какое горе это для её родителей, она плакала ещё сильнее.
Её несчастные родители, добрые, честные, богобоязненные труженики, не могли проводить с ней достаточно времени. До взрыва у них с трудом хватало денег, чтобы платить за учёбу, и ни отец, ни мать не могли оставить своего ремесла. И тогда я, Керридвен МакМеган, взяла опеку над несчастной родственницей. Некое шестое чувство подсказало мне, что несчастье бедного ребёнка не может быть бесконечным.
И вот однажды, когда Агата, обессиленная, забылась сном, с ней случилось нечто необыкновенное. Она увидела скалу, что вздымалась над бушующим морем, а на вершине скалы вращался серебряный замок Арианрод, кельтской небесной богини, чьё имя сохранилось только в древних преданиях. Агата взмолилась о помощи – и оказалась внутри. Там богиня показала ей чудесный котёл – и в его бурлящей воде Агате открылось её новое имя и предназначение. Она стала Авагдду и отныне для неё открыты самые сокровенные тайны человеческих душ.
Так началась её новая жизнь. Неумолимая судьба скрыла её лицо за накидкой, но убрала для её глаз завесу тайны с ваших лиц. К тому же, Агате постоянно приходят новые озарения и пророчества – одно из них и стало причиной нашего путешествия. Оно заключалось в том, что только в Сингапуре, на границе Востока и Запада, ей будет открыта её подлинная миссия в нашем измерении.
Мы знаем, что время не терпит. Наступает новая эра и человечества выживет, только если научится прислушиваться к высшим силам. На ближайшем заседании сингапурского отделения Теософского Общества мы попросим уважаемых спиритуалистов изучить характер её дара и дать совет, как лучше использовать его для блага всего человечества. Сегодняшнее же собрание необходимо, чтобы феномен Авагдду смогла наблюдать широкая публика.
Ни для кого не секрет, что деятельность Теософского Общества окружена множеством отвратительных слухов. Агенты тёмной иерархии не остановятся ни перед чем, чтобы опорочить искателей света Подлинной Истины. Сегодня каждый из вас сможет удостовериться: чудеса древних преданий по прежнему живут рядом с нами. Но чтобы овладеть ими, мы платим слишком большую цену…
Женщина продемонстрировала публике шарф.
– Есть люди, которые прочитали несколько историй про Шерлока Холмса и уверились, что сокровенные тайны человека можно раскрыть, просто взглянув на его одежду. Но дар Авагдду не зависит от зрения. Чтобы доказать это, мы для чистоты эксперимента завяжем ей глаза. Кто-нибудь желает проверить, что повязка надёжна не позволяет подсматривать?
– Давайте я,– из-за карточного стала поднялся пожилой и краснощёкий американец. Он сидел к девочке ближе всех.
Керридвен подала американцу шарф. Тот с видом заправского портного осмотрел его со всех сторон, потом одним движением повязал себе на глаза и обернулся к остальным зрителям.