Страница 6 из 16
– Миссис Рид? – Элвин снова напомнил о своём присутствии.
Лишнее. Всем известно, вторая леди страны ничего не забывала. Хотела бы, да вот только тренированная память слишком долго использовалась на износ. Помассировав холодными пальцами бьющиеся пульсом виски, Джиллиан медленно выдохнула.
– Желание помешать расследованию означает, что кто-то очень напуган. – Голос звучал монотонно, пока руки скрупулёзно выкладывали в ряд пять размытых бумажных карточек. Бочок к бочку, уголок к уголку. И вместе с идеально прямой линией в голове Джил выстраивалась логическая цепочка элементарных выводов. – Это опасная игра накануне выборов. Видимо, кого-то загнали в капкан. Кого-то, кто подобрался близко к вершине.
– Вопрос не о об этом. Ему нужна маленькая услуга, как-то связанная с расследованием. Мистер Рид в шаге от президентского кресла. Через три недели всенародные выборы, и если фотографии всплывут…
– Не рассказывай мне, что произойдёт в этом случае. Шесть лет назад я сама вела точно такую же игру.
– Тогда вы должны понимать.
– Сколько он тебе заплатил, Баррет? – спросила Джиллиан и подняла тяжёлый взгляд на склонившегося над столом юношу. Молод… слишком молод для этих игр.
– Ни сколько.
– Тогда почему ты толкаешь меня на это? Вынуждаешь врать и мужу, и собственной стране?
– А он не лжёт? – Элвин ткнул пальцем в снимки. – Это предрассудки. Вы прекрасно знаете, наш вице-президент – лучшее, что случалось со страной за последние тридцать лет!
Он неожиданно зло усмехнулся, и на его изуродованном, но всегда улыбчивом лице это показалось слишком гротескным. Кривое зеркало добродушия.
– Шансы мистера Рида чертовски хороши. Как показывают опросы и предварительные результаты голосования, они выше, чем у основного соперника. Став первой леди, вы подниметесь на вершину пьедестала этой страны. И должны понимать, что каждый! Каждый из тех, кто протирает штаны в Сенате, хоть раз ходил налево. Такова особенность большой политики. Они могли хотеть или не хотеть, причины у каждого свои, или их вообще не было, но все однажды побывали в чужой постели. И так же, как жёны этих успешных людей, вы должны набраться решимости и перешагнуть. Ради вашего мужа. Ради вас самой.
В небольшом светлом кабинете повисло молчание. Нет, ничего нового Баррет не сказал. В своё время тогда ещё миссис О’Конноли полностью искупалась в сенатском дерьме. Она знала все трубы, через которые улетали перевязанные алой ленточкой скандала интриги и сплетни. Но Джил не верила. Побывав шесть лет назад у изголовья чужой супружеской кровати, не хотела даже на секунду предположить, что с ней произойдёт то же самое.
– Тебе пора, Элвин. – Джиллиан привычно попыталась пригладить неистовство собственных волос, но вовремя спохватилась, медленно поднялась на ноги и прошла в сторону двери. Сзади раздался усталый вздох.
– Пожалуйста, подумайте над тем, что я сказал. – Баррет быстрым движением скинул в портфель снимки и подошёл, заглядывая Джил в глаза. Он тоже был раздосадован, расстроен и выбит из колеи. Но Элвин был бы не Элвин, не ищи он выход даже из такой, казалось бы, безнадёжной ситуации.
– Я обещаю, – тихо ответила Джиллиан и ловко вытащила из портфеля одну из фотографий. На память.
Дверь за личным секретарём закрылась, и по паркету официальной резиденции вице-президента глухо застучали каблуки замшевых туфель. Шаги удалялись, но хрупкие женские пальцы по-прежнему судорожно стискивали медную ручку, точно боялись отпустить. Три недели до выборов… О, страна будет в восторге!
Судорожно вздохнув, Джиллиан Рид всё же отодрала словно прикипевшую к нагревшемуся металлу ладонь и схватила с ближайшего дивана подушку. Вышитые шёлковые цветы в последний момент заткнули рот и почти погасили рвущийся изнутри обезумевший крик. Бен… Бен! Твою мать, Бен! Почему?!
Слева тихо скрипнула дверь.
– Мам? – Джил вздрогнула и поспешно поднялась на ноги, кинув подушку мокрым пятном вниз. – Я слышала дядю Элви.
Слышала? Шагнув к дочери, Джиллиан почувствовала, как внутри зазвенели нервы.
– Эми, тебе давно пора спать. Почему ты подслушиваешь под дверью? – Джил не сердилась. Какой смысл, если этот несносный ребёнок всегда делал по-своему.
– Я не подслушивала! – Дочь возмущённо топнула маленькой ножкой, отчего штаны любимой и потому растянутой временем жёлтой пижамы чуть было не сползли с её тельца. Быстро вернув беглецов на место, Эми схватила протянутую ладонь. – Почему дядя Элви ушёл?
– У него много дел, крошка, – Джил скованно улыбнулась, пока они торопливо миновали малую гостиную, прежде чем войти в детскую. Честное слово, в этом доме можно было всю жизнь прожить и так ни разу не выйти в общий коридор.
– А он придёт ещё?
– Конечно.
– И принесёт леденец.
– Почему ты так решила? – Джиллиан не удержалась от смешка и натянула повыше одеяло с очередной феей Динь-Динь.
– Он знает, что я люблю леденцы.
– Ты сама ему сказала? – удивлённо прошептала Джил, глядя, как устраивается в кровати Эми. Рука потянулась к тёмным кудряшкам.
– Нет. Папа, – едва слышно пробормотала дочь.
– Папа…
Джиллиан не знала, сколько просидела на краю детской кровати, машинально перебирая пальцами мягкие локоны. Она смотрела на дочь, а перед глазами стояли пять фотографий, которые лучше было бы никогда не видеть… Или не лучше. Никому не дано знать.
За почти сорок лет в жизни произошло многое и чуть не дошло до точки переломного невозврата. Джиллиан меняла фамилии, дома и приоритеты, рушила себя и строила заново. Хаотично возрождалась из таких обломков, что теперь предсказуемо не могла понять – кто же она, чёрт побери, такая. Но «то самое» никак не находилось, несмотря на помощь Бена и собственные отчаянные попытки. Джиллиан наивно полагала, у неё ещё будет время обдумать и разобраться, но решать придётся прямо сейчас. Сию минуту.
Быть может, стоит вернуться в колею резких высказываний и кардинальных решений? Вспомнить былой успех и закопать совесть в каком-нибудь цветочном горшке? Знакомо и просто. Но Баррет прав – её ответственность очевидна. Да, она тяжела и почти неподъёмна, но лёгкого способа убежать от проблем больше нет. Теперь Джиллиан – мать, жена, бессменный amicus curiae4 для вице-президента, а ещё глава его предвыборной кампании. И потому у неё нет ни единого шанса пройти мимо своей же истории, хотя брать на себя груз обязательств было по-прежнему страшно. Господи, столько лет прошло, а она всё такая же трусиха.
Однако сейчас проблема в том, чью сторону ей следовало занять. Наверняка гамбит неизвестного подразумевал любой из вариантов, который Джил могла бы придумать. Впрочем, их и было-то всего три. Скудно даже по меркам деревянных лбов из Сената. Принять условия и пожертвовать собой ради мужа и дочери, ведь правда о её участии непременно всплывёт. Отказаться, чтобы из мести и горькой обиды перечеркнуть шесть лет их с Беном труда, брака и (она очень хотела верить) любви. Или же закрыть глаза, оставив шантажисту право самому решать, в какой момент разрушить их жизни. Ну, что… Сможешь ли ты, Джиллиан Рид, сделать это? Сможешь ли сделать выбор без выбора? Сомневаться было так непривычно. А ведь ещё оставалась Эми и её сложности.
Джил вздохнула и прикрыла глаза.
– Господи, помоги нам…
3
6 лет назад
Вашингтон, округ Колумбия
Январь
Джиллиан ненавидела каблуки. Будь её воля, выковыряла бы острыми шпильками душу тому, кто первым придумал поставить женщин на эту пародию обуви. О, и в тот же ад отправился бы создатель юбки-карандаша, белой блузки и, конечно, жакета. Джил называла свой образ доспехами. Деловые костюмы, точно скафандр, скрывали в себе проблемы, переживания и тревоги, а улыбка бездушного манекена запечатывала любые возможные щели в броне. Ибо всему человечному было не место там, где правили холодный расчёт и отсутствие совести. Это мешало, а Джиллиан слишком привыкла быть лучшей. В умении шантажировать и добиваться своего ей не было равных. А потому, онемевшие к вечеру ступни и сведённые судорогой икры она считала незначительной платой за успех и соответствующую репутацию. Всегда облачённая в чёрно-белую гамму, миссис О’Конноли грызла глотки и самодовольно стирала с мёртвых шей конкурентов следы своей тёмной помады.
4
«друзья суда» – независимое лицо, которое оказывает содействие суду, предоставляя ему информацию о рассматриваемом деле.