Страница 4 из 28
Прошло несколько месяцев после гибели Славы, а я до сих не могу собрать себя по кусочкам. Будто меня, как какую-нибудь вазу, разбили на мелкие осколки, так, что не склеить.
Я завидую Шамилю. Тому, как он может наплевать на всё вокруг и не думать о тех, кто предал, или о тех, кого предал он. Ему не больно оттого, что семья отказалась от него. Ему не больно оттого, что он натворил в прошлом. Ему вообще не больно.
ГЛАВА 4
— Можно я останусь? — руки с красным, словно кровь, маникюром легли на его плечи, и Саида передёрнуло от этого прикосновения.
— Нет.
— Почему? Я могла бы вам помочь… — прошептала девушка, склонившись к его уху.
— Я не люблю, когда кто-то стоит за моей спиной. Выходи оттуда.
Её ладони соскользнули с его плеч, прошлись по рукам с закатанными рукавами рубашки.
— У вас красивые тату…
Тату… Дура тупая. Тату у девочек на жопе, а у него шрамы. Шрамы, которые никогда не зарастут. Болью он напоминает себе, что всё ещё дышит.
— Тебя как зовут?
— Вероника, — протянула обиженно девка.
— Слушай, Вероника, у тебя какая задача? Чем ты здесь занимаешься?
— Я ваш секретарь, — вконец растерялась. Хотя, скорее, делает вид, строит из себя тупицу.
— Тогда что ты здесь делаешь? — взглянул на неё устало.
— Кофе вам принесла, — виляя задом, обтянутым атласной тканью, прошла вперёд, встала перед ним в позу, рекламируя товар лицом.
— Принесла. Что ещё?
— Хочу помочь вам расслабиться. Вы в последнее время…
— То, какой я в последнее время, тебя не должно ебать, Вероника. А теперь пошла отсюда, пока я тебя не вышвырнул из окна одиннадцатого этажа. Или в бордель отправлю, там тебе самое место, похоже. У меня есть парочка стриптиз-клубов, там высопрофессиональные шлюхи работают. Работёнка прибыльная. Хочешь?
Девица сложила пухлые губы трубочкой и повиляла накачанным задом к двери.
— Позовите меня, если захотите кофе, поесть или минет. Я всегда к вашим услугам, Саид Саидович, — наглая шалава даже не обиделась, не испугалась. И где только отец таких берёт?
Вспомнив об отце, снова набрал его телефон, но в динамике опять зазвучали лишь длинные, монотонные гудки. Куда он делся? Почему оставил всю свою охрану и не отвечает на звонки? Может, отследить?
Хотя Саид знал: если отец не захочет, найти его не получится. А может, и не стоит? Может, он с бабой где-нибудь отдыхает?
— Стойте! Стойте! Вы куда? Подождите! Саид Саидович занят! — из приёмной послышался вопль секретарши, и Саид поморщился. Похоже, тишины здесь он не дождётся.
— Отойди с дороги, — послышалось презрительное, а Саид, узнав голос, выругался.
Хадия вошла в кабинет, захлопнула дверь перед носом охреневшей Вероники и сделала несколько неуверенных шагов. Пронеслась взглядом по кабинету, остановилась на нём.
— Здравствуй, — поднялся, вздыхая. Отодвинул для неё стул. — Рад видеть, — ложь, разумеется, но вежливость ещё никто не отменял.
— Здравствуй, сынок. Объяснишь мне, что происходит? — она тут же обуздала эмоции, снова надела маску ледяной суки. И как этой женщине удаётся так хорошо скрывать свои эмоции? Отец, что ли, научил? Или брак с ним – человеком, который никогда её не любил?
— А что происходит? Чай, кофе?
Мачеха отрицательно мотнула головой, дождалась, пока он вернётся к своему креслу.
— А ты не знаешь разве? Где твой отец, Саид?
— Честно говоря, понятия не имею, — вот это уже правда. — Я не видел его несколько месяцев. А что?
— Вы говорили с ним?
— Нет. А что? — спросил уже с нажимом, а Хадия закрыла глаза, словно от боли, покачала головой.
— Мне бы тоже хотелось знать, что. Его нет уже столько времени, на звонки не отвечает, не перезванивает. Охрана здесь, и никто не знает, куда он подался. Я волнуюсь.
Она лжёт. Хадия не волнуется за отца, потому что все прекрасно знают: Саида-старшего убить весьма и весьма трудно. И если он исчез, значит, сам того захотел. А переживает она отнюдь не за его здоровье. Хадия чувствует, что у старика завелась очередная любовница. Вот и прибежала искать.
— Не стоит переживать. Он, скорее всего, уехал куда-нибудь за границу, — трахать свою новую бабу где-нибудь на островах. — По делам. Скоро вернётся.
— Так ты что-нибудь знаешь? — прищурилась, подавшись вперёд. Это Хадия от отца переняла эту привычку. Правда, у Хаджиева-старшего получается куда органичнее. Взгляд мачехи заставил только мысленно усмехнуться.
— Сказал же, нет. Он не отвечает и на мои звонки. Занят, наверное.
— А ты как? — она вдруг потянулась к его руке, накрыла её своей ладонью. Какого лешего сегодня все хотят его потрогать? Вот нахрена? Руку не отдёрнул, но пропустил по телу неприятную дрожь.
— Нормально я. Работаю.
— О Наде ничего неизвестно? Хотя бы какая-нибудь зацепка? — от её имени, прозвучавшем из чужих уст, стало больно в районе лопаток. Каменной тяжестью вновь навалилась апатия.
— Нет. Ничего.
— Мне так жаль, сынок, что ты снова переживаешь этот ужас. Поверь, мне самой очень больно оттого, как ты мучаешься сейчас. Никто не заслуживает такого…
— Да. Никто, — ответил кратко, отчаянно желая завершить этот бесполезный трёп. На исходе третий день. Пора звонить Молоху, дать ему пинка, чтобы начал, наконец, работать. Зачем он вообще дал ему эти три дня? Хотя… Больше ждал. И если Молох откажется, то ему, Саиду, останется только поджечь свои надежды на том проклятом пепелище.
— Ну что ж… Я сегодня звонила Хаджар, она сказала, ты совсем один остался. Я решила вернуться в дом твоего отца. Хочу, чтобы в такой сложный период мы были вместе. Тебе не нужно сейчас оставаться одному. Как ты на это смотришь?
Запретить мачехе он, конечно, не может. Хотя и особой радости от этой новости не испытал. Впрочем, насрать. Он всё равно будет занят поисками, не сможет ведь усидеть на месте.
— Возвращайся. А сейчас извини, мне нужно работать, — мягко намекнул Хадии, что той пора, и она не стала сопротивляться. Не с пустыми руками уходит ведь.
— Хорошо, сынок, я пойду. А ты возвращайся к ужину домой, сегодня я сама что-нибудь приготовлю для нас, — приблизившись, чмокнула его в лоб, потрепала за волосы. Саид снова сжал челюсти до хруста.
А когда за Хадией закрылась дверь, взял в руку телефон.
— Три дня истекают в полночь. Я жду тебя в своём офисе, записывай адрес.
ГЛАВА 5
— Приятного аппетита, — улыбаюсь Шамилю, а тот, глядя мне в глаза, как на нечто недвижимое, медленно пережёвывает салат. — У нас сегодня много овощей. Спасибо.
— Не хочу, чтобы ты откинулась.
— И за это спасибо, — хотя я знаю, что по большому счёту ему плевать. Просто мы друг другу удобны сейчас. А когда я стану приносить больше хлопот, чем пользы, он просто избавится от меня.
— Там ещё курица для тебя.
— Тебя долго не было, — с наслаждением кладу в рот лист «айсберга», и скулы сводит от удовольствия. Жить в заточении, оказывается, не так чудесно, как мне казалось ранее.
— Дела были. После того, как клан бросил меня, приходится искать себе работу, чтобы от голода не опухнуть. И тебя вот кормить надо, — тут он, конечно, лукавит. Не заметила, чтобы у Шамиля были проблемы с деньгами. Хотя бы квартиры, которые он снимает на целый месяц, а уходим мы через неделю-две. Да и далеко не курятники снимает.
— Не нужно мне напоминать, что я тебе должна. Я и так помню.
— Как ты себя чувствуешь? Ребёнок моего брата все силы из тебя вытянул. Похожа на мумию.
— Спасибо за комплимент, — хмыкаю, хотя внутри уже поднимается волна боли и слепого, беспомощного гнева. — Ты не мог бы больше не говорить об этом?
— Вот видишь? Тебе больно. И что хорошего в этих чувствах? Они же пожирают вас изнутри, как червь яблоко. Это отвратительно. Мне жаль вас. Тех, кто испытывает боль. Вы жалкие и беспомощные.