Страница 9 из 103
Первые страхи, что город падёт, быстро были развеяны — первым делом новые хозяева кинулись ладить стену вокруг города. Разбирать старую стену, отделявшую внутренний сектор от второго, промышленного, кольца и возводить новую, за границей третьего кольца, одним этим давая понять всем, пережившим Армагеддон, что в планах — только усиление города.
В том, что планы у новых хозяев города на всех, кто пережил тот самый день, самые что ни на есть большие, стало понятно довольно быстро. По тому, с какой скоростью и чёткостью были организованы тёплые ночлежки, горячее питание, в первые дни одноразовое, но уже на третий день — полноценное трёхразовое для всех, кто принимает участие в восстановительных работах. По тому, с какой скоростью и чёткостью была организована перепись выживших, с опросом умений и навыков, вызнаванием опыта и квалификации. И по тому, с какой целеустремлённостью проводились работы по восстановлению промышленных цехов. Продовольственных. И тех, что обеспечивают их работу.
А значит, не так уж и важно, кто у них теперь Патриарх и какой План сумел победить там, где Порядок сгинул под ударами извне. Важно, что они выжили и для тех, кто будет править городом, рабочие люди, такие, как бригадир Семёныч, ценный ресурс. А значит, никто его не сожрёт!
Когда в щель попыталась протиснуться огромная морда неведомой твари, Семёныч не намочил портки только потому, что его на долгие мгновения просто парализовало от ужаса.
Огромная пепельно-серая клиновидная морда чудовищной рептилии, попыталась протиснуться в цех почти под самой крышей, а это, на минуточку, почти десять метров! Чудовищу удалось втиснуть в щель между стеной и массивным торцом двери небольшую часть длинной пасти. Огромные трёхпалые лапы просунулись в щель намного ниже головы. На высоте метров пяти от земли. С тихим рыком когти зацепили дверь и потянули её в сторону, пасть твари, издавая мерзкие щёлкающие звуки, провернулась в щели и попыталась открыться, добавляя давления на механизмы двери и седых волос в уже окончательно белую шевелюру Семёныча. С жалобным стоном дверь ещё сильнее прогнулась, а тросы лебёдки зазвенели, как струны на гитаре.
— Да что же ты творишь, ссаный хаос! А ну, осади, тупорылая тварь! Назад, я сказал!
Под чей-то окрик тварь тихонько зашипела, но подчинилась. Аккуратно разжались и исчезли в стылой метели мощные лапы, с лязгом закрылась полная огромных зубов пасть, очень медленно и аккуратно повернулась обратно и тоже растворилась в заснеженном мареве зимнего дня.
— Эй, мужики! Вы там живы? Ворота шустрее открывайте, а то этот идиот снова пойдёт на штурм, — снова раздалось из-за ворот, — и добьётся своего, тварь такая!
Из-за ворот раздался звук удара и неведомое чудовище обиженно заревело.
Семёныч ругнулся, в сердцах поминая хаос и всех его тварей, и с максимально возможной скоростью закрутил ворот лебёдки.
То, что с торжественным шипением ворвалось в цех, как только ворота были открыты на достаточную ширину, сложно было назвать подъёмным краном. Ещё сложнее было назвать помощью. Мужики, в напряжении ожидающие развязки, ещё до того, как дверь цеха была открыта, аккуратными перебежками заняли безопасные места, и когда окончательно узрели что к ним пришло «помогать» совершенно тихо и незаметно, сказывался опыт переживших Вторжения, попрятались окончательно.
Огромный длинный то ли крокодил, то ли дракон, то ли ещё какой ящер, Семёныч плохо разбирался в неведомых чудовищах, стремительным рывком ввинтился в помещение, за несколько десятков секунд, буквально по стенам оббежал его целиком, тут и там осыпая хлипкие остовы стен. Оббежал, будто проверяя на неведомые для такого чудовища опасности и, немного успокоившись, неохотно повинуясь скупым жестам поводыря, восседающего в подобии седла, закреплённом у самого основания головы твари, выбрал кучу битого кирпича побольше и свернулся на ней в мощный высокий клубок.
Поводырь что-то шепнул своему зверю, крепко с размаху засветил ему по голове, так, что звон пошёл по всему помещению, от чего чудовище довольно зажмурило свои янтарные глазищи, и спрыгнул вниз.
С высоты более трёх метров.
Семёныч было снова напрягся, пытаясь рассмотреть под надвинутым на глаза капюшоном черты лица гостя, уж больно пугающе смотрелись зелёные огоньки, горящие в глубине тьмы, но гость скинул тёплые рукавицы, ловким движением сбросил меховой капюшон на спину, явив бригаде почти обычное лицо почти обычного человека. Широко улыбнулся и почесал согнутым указательным пальцем ямочку на подбородке.
Вся чертовщина, почудившаяся Семёнычу, куда-то пропала. Перед бригадиром стоял обычный молодой пацан, годков шестнадцати — восемнадцати, просто подвергнутый магическому улучшению. Слышал Семёныч о таком. Видел даже пару раз. Явно из родовитых.
— Прива, мужики! — поздоровался гость, — к работе всё готово?
— А чего надо то? — аккуратно уточнил Семёныч.
— Я не знаю, мужик, серьёзно, — нахмурился парень, — я в ваших делах не спец. Мне сказали, что вас проинструктируют и всё объяснят.
Парень задумчиво осмотрел покосившуюся линию по производству мясных консервов
— Вчера почти то же самое тягали. Но вчера нас не держали у ворот. Жадюга, — гость похлопал по боку своего крокодилища, — жуть как не любит открытые пространства. Расстраивается, нервничает…
Семёныч гулко сглотнул вязкую слюну. Свою вину он осознавал и был готов на всё, чтобы проступок никак не повлиял на дальнейшую работу.
— Ссаный хаос, мужик, не тупи! Я всё понимаю, Жадюга — не пушистый котик, но нам дела нужно делать, а не ссать от ужаса. Соберись! Можешь соображать?
Бригадир кивнул, снова сглотнув и про себя матом кроя скотину Трёхпалого. Ишь ты! «Только портки не намочи», старый ты хрыч!
— Отлично, раз ты можешь соображать, то сделаем так, — кивнул парень, — я тебе сейчас поясню, что и как мы делаем. А ты сообразишь, что нам в этом может помешать. Идёт?