Страница 3 из 103
Глава 1
Зимой солнце поднимается над горизонтом поздно. В обычный день, когда первые лучи освещают эту комнату в общежитии, она пуста. Две кровати, расположенные вдоль стены, идеально заправлены — ни морщинки на покрывале. Два рабочих стола, копирующих друг друга, словно это один стол и его отражение в зеркале. На столах только уставная подставка под ручки и карандаши с уставными же канцелярскими принадлежностями: двумя ручками — синей и чёрной, тремя простыми карандашами разной мягкости, циркулем, простой деревянной двадцатисантиметровой линейкой и двухцветным ластиком. Два стула. Два высоких шкафа. Вертикальный оружейный ящик, экранирующий магические проявления. Специальный постамент для Воплощённого создания.
Утренние лучи солнца редко могут поймать обитательниц этой комнаты лениво и праздно нежащихся в постелях даже в выходной день, так как первые пункты в распорядке дня обучающихся в Московской Магической Академии (ММА) всегда одинаковы. Подъём в шесть утра, утренняя зарядка в шесть с четвертью, завтрак в семь. А вот дальше уже возможны варианты. Либо это групповые занятия, если это будни, либо это практическая отработка или время для самостоятельной работы, если это выходные дни.
Сегодня всё было иначе. Особый день. Траур.
Занятия отменены, курсанты вольны блюсти скорбь, совмещая её с праздностью.
Не каждый день наследницу престола убивают.
Но и сегодня первые лучи Солнца не смогли застать обитательниц этой комнаты в постели. Курсантки последнего курса. Выпускницы. Одни из лучших. Где ещё их искать солнечным лучам, как не на полигонах?
Именно там, на закрытом полигоне для отработки особо опасных боевых заклинаний и воздействий, доступ на который осуществляется лишь по личному разрешению ректора и нашлись обитательницы той самой комнаты.
Высокая и рыжеволосая, одетая в кожаные доспехи, соблазнительно обтягивающие потрясающую фигуру, стреляла из монструозного лука в мишени, расположенные на самой границе видимости. Добрые пятьсот метров совершенно не смущали девушку и она совершенно спокойно выпускала стрелу за стрелой из огромного, почти в её рост, очень оригинального лука. Жуткая смесь магии и технологии. Металлические плечи, прицел, эргономичный пластиковый упор гармонично сочетались с чуть светящимися фервальтовыми блоками и полупрозрачными нематериальными нитями, пронизывающими всю конструкцию.
Рыжеволосая стреляла равномерно и методично. Небольшой поворот корпуса, натяжение тетивы «до щеки». Касание основанием большого пальца щеки, лёгкий выдох. Стрела, буквально сотканная из пара, в который обращается выдох девушки на морозном воздухе, возникает прямо в боевом положении. Выстрел.
— Хельга, ты же мне сама говорила, что твоя сучка-сестра рано или поздно нарвётся, её выпотрошат, и ты не будешь по этому поводу горевать, — лучница ещё чуть довернула корпус, оттянула тетиву к щеке, — неужели ты не была со мной честна?
Названная Хельгой сидела сразу за границей зоны стрельбища на тёплом плаще, небрежно брошенном прямо на снег. Утеплённая уставная униформа сидела на девушке великолепно, эффектно подчёркивая женственную фигуру. Форменные цвета — синий и золотой — удивительно сочетались с глазами и волосами девушки. Сама Хельга невидящим взглядом смотрела куда-то вдаль, за мишени, туда, где на границах полигона искрил избытком магии защитный барьер. Ни крупицы эмоции не отражалось на неподвижном, красивом, неживом, словно фарфоровая маска, лице. Ни отражения мысли не мелькало в необычайно чистых, холодных синих глазах. Как будто не к ней обращалась рыжеволосая лучница.
Короткий выдох. Выстрел.
Стрела с тихим шелестом ушла в дальнюю мишень и ещё до того, как достигла цели, вторая, а за ней и третья, сорвались с тетивы артефактного лука и отправились вдогонку за первой.
— Ваше Высочество, — обернулась к Хельге лучница и, не выпуская из руки лук, лишь опустив его к земле, сделала шутливый реверанс, — не соблаговолите ли Вы обратить внимание на Вашу недостойную Куар’ри, готовую на всё, чтобы только отвлечь Вас от Ваших тёмных мыслей?
И не видя никакой реакции, лучница тяжело вздохнула и резким движением руки сложила лук в более компактную форму и закинула его за спину, где специальное крепление, буквально живыми корешками, обхватило артефактное оружие. Демонстративно шумно сопя, девушка подошла к задумавшейся Хельге и села рядом с ней, довольно ощутимо ткнув ту плечом.
— Хельга! Уж мне-то можешь не говорить, что ты в печали по сестре! Давай делись, что тебя гложет. Совсем скоро сюда явится Орешников, что мне ему говорить? Или ты сама снизойдёшь до общения с ним?
Синие глаза моргнули раз, ещё раз, в них появились мысли. Светлые брови на красивом фарфоровом лице чуть дрогнули, буквально чуть-чуть, лишь наметив движение навстречу друг другу. Уголок идеально очерченного рта изобразил что-то, совсем отдалённо похожее на улыбку.
— Нет, моя Куар’ри, — голос Хельги, в противоположность её холодному образу, был мягким, тёплым, с нотками довольства и отголосками мурлычущих интонаций, — не стоит ломать жизнь малышу Орешникову. Он и его род ничем перед нами не провинились, поэтому говорить с ним всё-таки будешь ты.
Не стоило уточнять, что имелось в виду. Не так силён род Орешниковых и не так силён лично младший наследник рода, чтобы спокойно пережить то, что начнётся, если до разговора с ним снизойдёт Хельга лично. Куар’ри — это тоже почти она сама, но лишь почти. Мелкие шакалы, хватающие крошки благосклонности могут спустить такое внимание на тормозах. Но только такое. Прояви вторая наследница чуть больше благосклонности и младшего Орешникова просто сожрут.
Рыжеволосая лучница кивнула подобравшись. Наконец-то, инструктаж. Детали. Нюансы. Границы допустимого. Уже не так часто ей нужен этот инструктаж, но и ситуации, подобные тому, что происходит сейчас, бывают очень нечасто.