Страница 12 из 90
– А воздух тут и правда особенный, – подал голос Семен. – Я думал, неслабо мне придется: ночь не спал, все такое… А как вдохнул – и усталость всю как рукой сняло!
Егор не удержался от ухмылки, качнул головой. Обернулся на ходу, чтобы произнести…
И осекся. Ничего не произнес, так и шел несколько шагов спиной вперед, покуда не споткнулся и едва не упал. Он удержался, развернулся и зашагал прямо, так и ничего не сказав.
Он увидел лицо Семена, и все язвительные слова замерли на языке.
На этом лице были все признаки бессонной ночи, если не двух таких ночей.
В вагоне Егор как-то не заметил, а тут, на просторе, при утреннем ясном солнце он увидел: да, этот человек страшно утомлен. Он, в общем-то, не должен держаться на ногах, должен упасть и спать, спать, спать… С такими тенями, залегшими в подглазьях, с воспаленными, красными белками глаз, с полуоткрытым ртом!
А он идет себе так бодро и о привале думать не думает.
Слово «привал» оказалось прилипчивым. Егор какое-то время боролся с ним, но борьба не очень задалась. Он осторожно кашлянул и окликнул Аркадия, шедшего перед ним:
– Аркадий!
– Слушаю, – не оборачиваясь, отозвался тот.
– Э-э… а первый привал когда будет?
– Думаю, часа через два, не раньше. Ну, а вообще, в зависимости от темпа Там посмотрим.
Кауфман объяснил все это очень спокойно, ровным голосом, и вновь Егору это стало приятно. Спроси он такое у Пашки – и тут же получил бы в ответ что-нибудь язвительное, о хилых подгибающихся ножках, например, или нечто в подобном роде… Но Пашка не услышал этого разговора, так как зазвонил его телефон.
– Алло, – донеслось до Княженцева, – привет, Танюха. Что?.. Все нормально! Выгрузились, идем к реке. Я на связи. Ну все, пока! Отзвонюсь позже, сейчас на ходу трудно. Пока!..
Сзади послышалось слабое попискивание – Виталий бесплодно терзал свой мобильник.
– Слышь, Паш! – крикнул он чуть погодя. – А мой и вправду не берет, хоть тресни.
– Не возьмет, – это сказал Аркадий. – Хотя могут быть окна, где контакт есть.
– Эй, говоруны, – ворчливо подал голос Павел. – Будете трепаться – скоро сдохнете. На марше – тишина! Повторить для бестолковых?
Таковых не нашлось…
Забелин в самом деле был профи. Он остановился именно тогда, когда нужно.
– Стоп! – скомандовал он. – Малый привал. Десять минут! Можно перекурить.
Сбросив рюкзак, Егор повел плечами, чувствуя, что футболка под курткой прилипла к спине.
– Ну, вот и дошли до развилки, – бодрым тоном провозгласил Пашка. – Все точно, можно даже карту не смотреть.
Верно, вот она, развилка. Одна тропинка поднималась вправо, теряясь невдалеке среди подлеска. А та, что влево огибала гору по низине, с обеих сторон обросла лесной травой, где редко виднелись какие-то мелкие желтенькие цветочки.
Эта тропка почему-то больше глянулась Егору.
– Умный в гору не пойдет, – вслух сказал он.
– Это точно, – выдохнул Виталий, нетерпеливо теребя пачку «Кэмела».
Семен присел на свернутую лодку Аркадия и зевнул.
– М-м, – нечленораздельно произнес он.
Павел достал карту. Сдвинул брови, и лицо его приобрело глубокомысленное выражение.
– А жарко-то как, а? – заметил Виталий. Он повернул козырек бейсболки на затылок и обозрел безоблачный небосвод.
– На реке прохладней будет, – отозвался Семен, вынимая папиросу.
– Слушайте, орлы, – в голосе Павла прозвучала озадаченность. – И я тоже хорош гусь… Я не знаю, какой у деда глазомер, но если верить карте, то до реки примерно одинаково. Может быть, через отрог чуть короче. Но не существенно.
Краткое совещание – и решили идти влево, долиной. Забелин сложил карту:
– Тогда рассиживаться нечего. Время – деньги.
Тропинка пошла по обочине леса. Влево простиралось поле, метров через триста местность приобретала холмистый рельеф. Видимая сторона дальнего холма была безлесной, лишь у самой вершины топорщились елочки. А лес по правую руку, в долине меж отрогами, неожиданно стал лиственным – в нем светлели березки, – а на самой опушке кучерявились ветви дикой черемухи. Лес тянулся далеко, в нежно-синеватой дымке сливаясь с горизонтом. Между отрогами на горизонте четко угадывалась впадина: значит, долина продолжалась и там.
– Слышь, мужики, – подал сзади голос Виталий. – Я вот думаю… А чего этот дед сказал, что он сюда не ходит, а кто же тогда ходит? Кто-то ходит ведь, раз дорога есть! А?
Несколько секунд все молчали, потом отозвался Аркадий:
– Это у тебя что – вопрос или рассуждение вслух?
– Ну, вообще…
– А если вообще, то лучше помалкивай, – откликнулся из авангарда Павел. – А вот я предлагаю немного повысить темп. Выдюжим?
– Должны, – пыхтя, выговорил Семен. – По-моему, должны.
– Тогда держись! Даю ускорение.
И дал. Сразу стало жарче. Но минут через десять дорога повернула немного влево и прижалась к лесу, так что путешественники попали в тень. Идти и дышать сразу стало легче, воздух приобрел хвойный запах.
Подняв взгляд, Княженцев увидел, что дорогу метров через двести, поглощает лес, окружая ее с обеих сторон. Темно-зеленые густые ели стояли плотной стеной, сурово и неподвижно.
И когда группа вошла в лес, все сразу почувствовали нечто иное. Но что?.. – Егор сначала не понял, а потом догадался: почти звенящая тишина. Безмолвие царило здесь, тень создавала сумеречный эффект, было прохладно, хотя ни ветерка – тяжелые кроны не шевелились.
Ребята шли, шли, час, другой… Чтобы убить время, Егор решил думать о чём-нибудь приятном. Правда, о чём – толком не знал. Ну да ладно, не беда! Значит, для начала надо подумать, о чём думать…
Однако, к некоторому удивлению философа, стараться, напрягаться не пришлось. Мысли как-то наплыли сами, овладели мозгом. Собственно, то даже не мысли были, а такие цветообразы – почти как сон без слов. В воображении – или где там, чёрт знает?.. – мягко заклубилось, стало подступать нечто, оно было в светлых, но холодноватых тонах: голубое, призрачно-серое… и где-то в недрах его почти невидимо вспыхивали белесые искорки: они скорее угадывались, чем ловились глазом.