Страница 7 из 178
— Тогда много хороших ребят погибло, из-за дурости Чистакова. Да и без ран, почитай, никто не обошёлся. Я чудом выжил — стоял с того края, где Инна Владимировна колдовала. Крепки её щиты изо льда, скажу я вам, весьма крепки. Мне повезло, прикрыла от магии, да и самые сильные из чужаков к ней не лезли — не дураки же, под такую дурь подставляться. А вот товарищам моим многим так не свезло, — вздохнул он. — Я, как бой закончился, не сразу поверил, что свезло, выжил, и даже ран почти нет — так, плечо вывихнул, ерунда. А посёлок в руинах стоит, кишками да кровью всё вымарано. Смотрю на всё, и такое меня зло берёт на полкана нашего, что сил нет. А он, с-сука такая, стоит, целёхонек, ни царапины на нём. И самое ж поганое — ничего ему за это не будет. Даже со службы не выгонят — так, строгачём отделается. Ведь формально-то местные на стороне врага выступили, почитай, предатели родины. И стоим мы, значит, уцелевшие, смотрим на это всё, а он орёт, мол, хрен ли встали, в погоню! Тут-то Костя и вышел. Ты, говорит, гнида конторская, что наделал?! Нахрена, тварь, стрелять приказал? И не просто говорит парень — орёт на полковника, как на шавку нашкодившую, весь в крови, чья-то требуха с плеча свисает, голос злой, глаза горят, что твой фонарь. Стоит, весь красным светом светится — и чувствую я, как на меня накатывает чем-то… Хрен его знает, в общем, чем, но дурным чем-то. А полковник ему в ответ, дурак, ничуть не хуже как гавкнет, мол, ты чего, боец, пасть раскрыл на начальство?! Кем себя, мол, возомнил, сопляк. А Костя его за шкирку, как котёнка, и над землёй поднял, да повторяет — нахрена, скотина, по людям стрелял? Тут Инна Владимировна ему и говорит — положи, мол, будь ласков, полкана где взял. И будь у Чистакова хоть капля мозгов — ему бы промолчать, но он-то к такому обращению не привык, да и гонор не позволяет молчать перед подчинёнными. Не знаю, что он сказал ему, не слышал, что-то совсем уж тихо бросил — а Костя как возьми да психани! Воткнул меч в землю, и пробил грудину полковнику. Пробил, сердце вынул и раздавил — прямо так, на глазах у всех. Инна тут же гадость какую-то ледяную колданула, пополз ледок к ногам парня. Видать, сковать хотела, но тот не попался. Секунда — и он уже прямо перед ней стоит, глазом никто моргнуть не успел. Все стоят, молчат, и он ей тихо так, спокойно говорит — все вы, сволочи, одним миром мазаны, что конторские, что ты, что чужаки, срать вам на всех, кроме себя. А та ему давай что-то про нападение на вышестоящего офицера втирать, но он слушать не стал. Попробуй, говорит, сука старая, призови меня к ответу — я твои кишки по поляне размотаю. И глаза у него, знаете, такие были, что я сразу понял — размотает. И её, и всех, кто полезет. Я рядом стоял, видел всё и слышал. У парня реально что-то в голове щёлкнуло.
Ненадолго в салоне воцарилась гнетущая тишина. Каждый размышлял над рассказанным.
— И что, ему просто с рук всё спустили? — недоверчиво спросил Юдин.
— Да, спустили. И после того дня парень почти ни с кем из конторских чинов дел старался не иметь, кроме полковника одного, Громова. И никто ему был не указ, сам решал, что да как делать. Нет, конечно, берега тоже не путал, и с боевыми офицерами да бойцами, что конторскими, что любыми другими, вполне нормально общался, но… Я его и до того пару раз видел, и после, и скажу так — совсем другим человеком стал. Так вот, я это к чему, Виталик — он с тех пор словно зарок себе дал — врагов убивать, не глядя, чьи они — чужаки ли, земляне ли. Так что подумай, стоит ли тебе ссориться с таким человеком. Оторвёт тебе башку, и дяде твоему, если тот давить попробует. Он после Малиновки, посёлка того, сам чудищем почище того Чистакова стал.
В салоне вновь воцарилось молчание, на этот раз окончательное.
— Интересный рассказ, — зазвучал задумчивый голос в голове девушки. — А парень определённо походит на своего наставника.
Пятый пассажир внедорожника, невидимый ни для кого, кроме девушки, задумчиво прикрыл глаза. Высокий, хорошо сложенный молодой человек, с короткими тёмно-русыми волосами, ярко-голубыми глазами и правильными чертами лица, был красив, очень красив.
— Ты знаешь его наставника? — мысленно поинтересовалась Ольга.
— Сложно быть жителем Центрального Мира, являться представителем одной из великих сил, и при этом не знать одного из тех, кто входит в список «Особых Военных Потенциалов», заодно являясь врагом секты Двенадцати Вершин, — улыбнулся он.
Дальше они ехали молча — четверо людей, трое из которых и не подозревали о наличии дополнительного пассажира, и существо, достигшее самого пика сферы Домена, Арвен Годгар.
— Всё идёт так, как ты и планировал, — заметила Ингрид. — Но ещё не поздно передумать, Эрдо. Я чувствую — последствия могут быть опасными даже для таких, как мы.
— Это всего-навсего крохотный, никому не нужный окраинный мирок, каких миллионы, если не больше, в Системе, — ответил мечник, вставая из мягкого, покрытого шкурами кресла и делая шаг к своей собеседнице. — Последствия? Пускай, я приму их. Без риска не достичь результатов. Почти все фигуры встали, как надо, так что я не отступлюсь. Второй подобный шанс может и не представиться вовсе.
Подойдя вплотную к сидящей в похожем кресле женщине, задумчиво глядящей в огонь камина, он мягко взял её за подбородок и повернул к себе.
— Но сейчас можно заняться и чем-то поинтереснее, — наклонившись, шепнул он.
— Нахальный мальчишка, — деланно вздохнула Ингрид, одним плавным движением заставляя платье соскользнуть со своих точёных плеч.