Моролинги

Удостоверившись, что стюарду не до него, инспектор, наконец, занял свое место. Сесть, как все нормальные люди он тоже, видимо, не мог — плюхнулся в кресло со всего размаха. С другой стороны, как еще втиснуть в узкое кресло салона эконом-класса сто двадцать килограммов бицепсов, трицепсов и в особенности — задних ягодичных мышц.

Корабль качнуло. Не то чтобы я действительно подумал, будто тысячетонный корабль способен так отреагировать на инспекторские телодвижения, но все же сказал:

— Вы бы полегче, инспектор. Нам еще лететь и лететь.

Совершенно случайно наши места рядом: мое — у иллюминатора, инспектора — с краю, у прохода. Продвигаясь по проходу, Виттенгер тащил чемодан на плече, поэтому меня не заметил.

Он ответил так:

— Вы, должно быть, влезли в иллюминатор, пока я убирал багаж.

Я постучал по стеклу.

— Надежно заперты. Да и не пролезть мне.

— Вы себе льстите. Что читаем? — он заметил у меня на коленях видеопланшет с текстом.

Я взглянул на планшет. Пока я наблюдал за инспектором, планшет почернел. Тонкий, сверхлегкий видеопланшет питается от солнечных батарей, а в темноте — от аккумулятора. У иллюминатора, под багажными полками было темно. Планшет, заметив, что я бросил читать, решил сэкономить парочку-другую микроджоулей. Ненавижу, когда техника начинает умничать. Я тряхнул бережливца, экран засветился, и глаза выхватили строчку:

Дежин улыбнулся и закрыл глаза. Травинка защекотала ухо.

— Дело зеленых моролингов, — ответил я.

— Это где такие?

Кажется, он мне не поверил.

— На Ауре.

— Далеко… Так вы оттуда летите?

Поясню, что весь этот разговор происходил на корабле-челноке, курсировавшем между орбитальной пересадочной станцией «Фаон-50» и Центральным космопортом планеты Фаон. Дальние корабли довозят только до пересадочной станции. Там они разворачиваются, загружают новых пассажиров и летят обратно к Терминалу Трансгалактического Канала, по которому, собственно, и можно попасть к планетам других звездных систем. Поэтому летевшие на Фаон пассажиры вынуждены пересаживаться с комфортабельных дальних лайнеров на местные челноки, единственное достоинство которых — несколько большая по сравнению с дальними кораблями экологическая безопасность при посадке на планету.

— Нет, с Земли, — ответил я.

— По делам летали или как? — последовал новый вопрос.

Виттенгер забыл, что он не на службе. Зато я был практически на службе, поэтому задумался, куда бы послать инспектора вместе с его расспросами. Но это бы все равно ни к чему не привело — мой попутчик оказался осведомленнее, чем я предполагал.

— Всё, ничего не говорите, я догадался, — радостно сообщил он. — Да, дружище, как же такое могло произойти! Вас, можно сказать, специалиста высокого класса, — тут он злорадно хихикнул, — приставили охранять каких-то чинуш!

Я попросил его говорить потише. Плохо, что из правительства уходит такая информация — пускай и не дальше Департамента Тяжких Преступлений, который с недавних пор возглавляет Виттенгер.

— Ну как, поймали Евклида? — шепнул он мне на ухо.

У «специалиста высокого класса» едва не отвисла челюсть. Террориста, едва не сорвавшего межпланетную правительственную конференцию, назвали Евклидом сотрудники службы безопасности. В средства массовой информации кличка «Евклид» пока не просочилась. Евклид устроил три взрыва, четвертый взрыв нам удалось предотвратить, но самого Евклида мы не поймали.

— Пока нет, — шепнул я в ответ.

— Я слышал, он грозил устроить четыре взрыва. Если принять во внимание, что первые три были своего рода предупреждением, поскольку жертв, в отличие от разрушений, не было, то, вероятно, решающим должен был стать последний, четвертый взрыв. Но взрыва не последовало. Во всяком случае, я о нем ничего не слышал. Следовательно, его действительно не было. Ваша работа?

Хороший ход. Чтобы развязать мне язык, он мне польстил. Я кивнул и срочно переменил тему:

— Сами-то откуда летите?

— С Оркуса. Чудная планетка. В плане отдыха, конечно.

Тут не поспоришь. Планета Оркус — любимое место отдыха жителей нашего сектора — Сектора Фаона. По сравнению с Оркусом, Фаон — это глыба льда. Обитатели глыбы льда не реже, чем раз в год, мотаются на Оркус погреться, поплавать и позагорать. Кроме как греться, плавать и загорать, делать там решительно нечего. Ну, разве что еще слушать оркусовские воронки, но это сильно на любителя. Ни я, ни Виттенгер к таким любителям не относились.

— Отпуск — это хорошо, — не зная, что еще сказать, пробормотал я. — Понравилось?

— Ага. Но вы не увиливайте. Расскажите мне про конференцию. За что Евклид на них взъелся?

Если Евклид и выдвигал какие-то требования, то адресованы они были не мне, и все мои попытки выяснить через дипломатов, что ему нужно, ничем не увенчались. Доусон, советник Генерального секретаря ООН по вопросам безопасности, говорил, что дело службы безопасности — безопасность, а не политика. К тому же требования Евклида таковы, что соглашаться на них все равно никак нельзя, поэтому ищите и обезвреживайте бомбы, а «остальное мы возьмем на себя». Что именно он собирался взять на себя, наверное, даже Евклид не знал, не говоря уж обо мне.

— Виттенгер, вы должны меня понять. Я дал обязательство не трепаться и не разглашать. Даже вам — это было оговорено особо.

— Ну вас к черту! — возмутился инспектор. — Издеваетесь, да?

Он отвернулся. Через минуту повернулся ко мне вновь и как бы невзначай бросил:

— Ну ладно, нельзя так нельзя… Последний взрыв он где собирался устроить?

Тут меня осенило, как избежать неудобных для меня вопросов.

— Где были первые три, помните?

— Более-менее.

— На всякий случай напомню. Первый взрыв произошел неподалеку от города Марбат, что на юго-востоке Аравийского полуострова. Снесло радиолокационную станцию и ферму по разведению овцеверблюдов или как там они их называют. На Евклида никто бы не подумал, если бы взрыв не произошел точно в указанное им время — в полдень, за три дня до начала конференции. Спустя сутки взорвался океанариум на юге Цейлона. Рыбу, что была там, если вас интересует, собрали и скормили слонам, которые ни капельки не пострадали…

— Строго между нами: слоны рыбу не едят, — вставил дотошный инспектор.

— Вы так думаете? Надо же… Спасибо, инспектор, вы открыли мне глаза, — я с жаром потряс ему руку. — Я понял, рыбу скормили службе безопасности. В назиданье. То-то, думаю, она так странно выглядела. Не служба, а рыба…

— Бросьте паясничать. Рассказывайте дальше, — строго приказал он.

— А я что делаю? Это вы меня перебиваете. Если вам так хорошо известно про слонов, то, вероятно, вам известно, что конференцию планировали провести если не в самом океанариуме, то во всяком случае на Цейлоне, поэтому второй взрыв всех здорово напряг. А третий взрыв не столько напряг, сколько удивил, поскольку произошел он на северном острове архипелага Агалега в Индийском океане. Теперь слушайте. Между Агалега и Цейлоном три тысячи двадцать восемь километров. Между Цейлоном и Марбатом — столько же. Как вы уже догадались…

— Между Марбатом и Агалега тоже три тысячи двадцать восемь, — инспектор и вправду догадался.

— Ну да, плюс-минус. Короче, эпицентры взрывов образуют равносторонний треугольник. Запомнили?

— На то он и Евклид, — со знанием дела кивнул Виттенгер.

— Да, за любовь к симметрии террориста прозвали Евклидом. Зная все это, вам уже не составит труда сообразить, где Евклид планировал произвести последний, четвертый взрыв. В его предупреждении было сказано, что взрыв произойдет в шесть утра в день открытия конференции. Даю вам, как водится, три попытки.

Первую попытку Виттенгер использовал тридцатью секундами спустя:

— В центре треугольника, очевидно, — с сомнением в голосе предположил он. Наверное, он понимал, что такой ответ слишком очевиден, чтобы быть правильным. — В центре есть что-нибудь?

— Косяк анчоусов и то не всегда.