Страница 2 из 162
Он вздрогнул. Это имя было прекрасно знакомо: кто не знал капитана Черной Гвардии, правую руку Сатаны. Если это был он, дела обстояли еще хуже, чем думалось раньше.
Оба гвардейца отошли, разговаривая о чем-то своем, поразительно повседневном, а он все боялся пошевелиться лишний раз. Над Первым кругом Ада медленно вставало солнце, освещая сверкнувшую золотом Столицу, но насчет жары волноваться не стоило — не с этим магом. Он только боялся, что от жизни его осталось от силы полчаса.
***
Ян хлестнул поводьями, посылая коня в стремительный галоп, когда кто-то из гвардейцев молча разбил руки. Впереди маячили ворота Столицы, тяжелые, черно-серебряные, с высеченными на них защитными заклинаниями, но Ян толком не видел их, не различал. Косил вбок, пока глаза не заболели, ища быструю черную тень: коня и всадника на нем.
Раскаленный ветер хлестал по щекам, бил в грудь, норовил стащить с седла и отшвырнуть назад в диком вихре, как нелепую тряпичную куклу. Но кровь кипела бешено, из груди рвался ликующий вопль. Когда так летишь сквозь пустыню, разбрызгивая алый песок волнами, когда вокруг надрывно воет ветер, кажется, что за спиной распахнулись крылья. Кажется, вот она, свобода, к которой рвется любая человеческая душа, — пусть даже души у него не было…
Обычно тихий и скромный, мышастый, бледный конь взревел по-звериному, запрокидывая голову, принимая вызов. Притираясь боками близко-близко, черным и серым, рядом шли два скакуна. Ян перехватил увлеченный оскал Влада; проигрывать нисколько не хотелось. Он снова хлестнул поводьями, прикрикнул, тяжелыми ботинками вдарил по бокам, заставляя коня мчаться на пределе сил. С гиканьем и воем они неслись наравне, глядя друг на друга, вовсе не на дорогу; Ян мельком подумал, насколько они похожи сейчас, действительно ли у него такой же дикий, радостный вид, взлохмаченные волосы, черти в глазах?..
Он дышал с наслаждением, обжигаясь. Сердце билось так, что вот-вот должно было разломить ребра. Взвывал, как всадник Дикой Охоты, в ночи несущейся над притихшим человеческим миром, подгонял лошадь резкими криками, лая, как остервенелый пес.
Над головой пронеслась тонкая тень, и лишь через несколько мгновений Ян осознал, что ворота в Столицу остались позади, что они уже в пригороде, среди маленьких аккуратных домиков и четко разлинованных улочек. Оглянувшись, увидел искаженное лицо Влада, досаду в его глазах. Его конь отстал на каких-то пару метров.
— Первый! — прокричал Ян, не в силах говорить спокойно, дышать ровно: он хрипел, задыхался, точно сам бежал все это время. — Понял, Войцек? На что мы спорили?..
— Ни на что, — ухмыльнулся Влад, довольный, очень уж по-лисьи прищурившийся. — Ты согласился прежде, чем я выдвинул условия. Можешь просто наслаждаться чувством победы.
— Которое ты только что почти испортил, — беззлобно проворчал Ян. Он уже успокоился, аккуратно потрепал по шее притихшего коня, как бы извиняясь за внезапный рывок прямо под стенами города, за этот всплеск животного упрямства.
Развернувшись, они терпеливо дожидались, пока подтянутся остальные гвардейцы, ехавшие мерной рысью. Лошади были покорные, безропотно тащившие пленников, перекинутых через крупы, а солдаты оживленно переговаривались, споря и галдя, нарушая спокойствие мирного райончика. На них оглянулось несколько прохожих, крикнули дети на другом конце улицы.
— Кто? — с жадностью расспрашивали гвардейцы, едва не кидаясь на них в любопытстве.
— Инквизиторство, — не особо охотно признался Влад, когда понял, что Ян молчит и не собирается ничего говорить, оставляя все объяснения ему на откуп. Ян же только горделиво улыбался, приосанился, красиво поправив саблю на боку — чтобы навершие посверкивало в лучах вставшего солнца.
Среди отряда послышался радостный гогот, перезвон монет. Мелкие медяки пошли по рукам, их деловито рассчитывали.
— Стареете, капитан, — трагично вздохнул кто-то.
Хохот прокатился по отряду второй живой волной; Влад недовольно, но по-доброму выскалился в улыбающиеся веселые лица. Перешучиваясь, они медленно продвигались дальше, почувствовав, что оказались дома, уже не рвались вперед, не бились в агонии от желания снова увидеть родные знакомые улочки — дорогу к гвардейскому черному замку, клинками шпилей пронзающему небо. Дорога текла незаметно, они разговаривали шумно, взбудораженные гонкой двоих капитанов.
Черный конь, покрытый многочисленными глубокими шрамами и отметинами, повесил голову, подгрызал удила как будто бы смущенно, выслушивая тихое ворчание Влада. На этом своенравном жеребце он ездил уже без малого пятнадцать лет, с самой гражданской войны, когда Кара выхватила трон у Люцифера и его мятежного брата, — с тех самых пор он не подводил, а теперь вдруг отстал на пару метров. Какая мелочь, казалось бы, но Влада она, на первый взгляд, задела удивительно глубоко.
— Лет пять назад маги с Второго обещали чуть ли не машину пересобрать, чтобы на магии работала, а все на допотопных лошадках ездим, — с сожалением произнес Влад. Конь под ним сердито зарычал. — Я-то думал, будем как в «Безумном Максе» по пустыне рассекать…
— Да брось, ты бы Ай’Хаара не променял на бездушную груду металла, даже если бы тебе предложили целый танк, — спокойно подсказал Ян. — Ты этого мерзавца любишь больше, чем любого из отряда.
Ай’Хаар — с архидемонского это примерно переводилось как Свободное Сердце, и имя выбирал не Влад: оно как-то само пришло — что-то согласно проурчал. Ян, ехавший совсем рядом, с улыбкой потянулся погладить его по красивой высокой шее.
— Ума у него больше, чем у вас, черти, раз в сто, — огрызнулся Влад, оборачиваясь через плечо, где чуть в почтительном отдалении тащился их отряд. — Капитан проиграл разок, а они уже рады, блядь, монетки считают…
— Да мы ведь любя, капитан Войцек! — вскрикнул молодой демоненок с косицей на манер тех, что носили Высшие, чуть раскосыми, кошачьими, очень хитрыми глазами и облизанной пламенем шеей. — Вы нам оба как отцы родные, как мы можем-то…
Ян усмехнулся тихо: подлизываются, как шаловливые щенята, куснувшие старших за хвосты забавы ради. Вирен был круглый сирота, которого Гвардия как-то подобрала на потухшем пепелище, когда в глубине кругов заворочалась разбойничья шайка покрепче и позлее нынешней, и он сейчас удивительно точно высказал общую мысль. Они по-отечески спускали им с рук многое, пока отряд был верен до смерти командирам и Сатане, пока не случалось ничего, что марало бы закон, который они клялись беречь.
Оказавшись у замка, они с Владом тут же бросились раздавать приказы; гвардейцы грубовато стаскивали с лошадей пленников, чуть не подгоняя их пинками. Вирен вился вокруг, больше мешаясь под ногами, и на него справедливо порыкивали, но мальчишка никак не унимался. Уже тащил одного из демонов в казематы молчаливый, совсем не похожий на товарища Волк — он был когда-то наемником с Девятого круга, и ничего, кроме прозвища, у него не осталось; его тут же догнала быстрая и ловкая, как ласка, Айя. Все медленно возвращались к нужному ритму, успокаиваясь, признавая дом в грозном строении замка. Особым посвистом Ист приманила свою птицу, поглаживала ее по голове, ласковым клекотом отзывающуюся на легкие касания к топорчащимся перышкам. Снова повздорили братья Гилен и Зарит: их растаскивали в стороны, ухватив за вороты, те, кто постарше и поумнее, браня на разные голоса. На шум выглянула и десятка, остававшаяся в замке, забрехали псы…
— Дом, милый дом… — обреченно проговорил Ян, вслушиваясь в шумящий отряд. — Эй, какого чер-рта? — прорезался голос внушительным грозным рыком.
Клубок тел распался. Пленного демоненка стащили с лошади, сорвали ненароком тюрбан с головы — под ним показались загнутые маленькие рожки, почти как у бесов, и огненно-рыжие космы волос. Он выл, бился в руках и пытался кусаться — мелькали острые зубы, точно у небольшого хищного зверька; Волк, возвышавшийся над ним на полторы головы, раздосадованно потрясал окровавленной рукой — черные капли срывались в песок. Матерый и седоватый, второй разбойник шел куда спокойнее, а этот извивался, как истеричная девица, которую отдают нежеланному жениху.