Страница 60 из 66
Аирош кинулась на Корака с серией ударов. Ятаган свистел, со свистом разрубая воздух. Падший несколько раз пытался ударить Аирош по ногам, старательно наваливался на демонессу сериями ударов. Капля крови стекала по подбородку Легионера, Корак отпрянул, Аирош вдохнула. Закашлялась, чуть не посинела, пытаясь отойти с расстояния удара и прокашляться одновременно. Корак старался догнать ее рубящим вслед, но дважды не достал.
— Плохо жить без пищеварительной системы, да? — буквально плюнул ей запыхавшийся Корак. Аирош откашлялась, но с трудом восстанавливала дыхание. Извлекла опять из воздуха камень на цепочке и сильно сжала в руке.
Ослепило, дымом заволокло барьер и на несколько секунд обездвижило и Корака, и Аирош. Когда дым рассеялся, фигур в куполе было на одну больше, чем раньше.
И о появившейся внутри девушке можно было многое сказать.
Она будто вышла прямиком с холста Мунка, успев лишь несколько раз вдохнуть сырой петербургский воздух. Не с пресловутого Крика, нет. Мадонна — вот ее настоящий образ. Натянутая, как жила хищного зверя, черновласая и статная. Если у Эдварда глаза женщины прикрыты тяжелыми свинцовыми веками, глаза явившейся были перевязаны за затылком белой тряпицей с четкими кровавыми подтеками. Слепая, она повернула голову в сторону Корака, с хрустом расправила плечи и повертела спиной. Если глаза — зеркало души, то эта женщина выдавала скудные эмоции губами, крыльями носа, неподвижными бровями и заострениями скул. Она улыбалась, и в улыбке этой скрывался Крик. И гам скотобойни, и визги умалишенных в унисон звучали скорбному ее молчанию.
Крик гвардейцев разорвал голову: тут они схватились за связь все разом, пытаясь дознаться, что у них происходит. Особо старалась Кара — истошный кошачий вопль. Влад орал матом. Солдаты и инквизиторы очистили двор, перегруппировались, но лица у них были до того растерянные, что жалко становилось.
«Это еще кто? — бесилась Кара. — Почему их две?! Корак, убирайся оттуда, все вообще не по ебаному плану!»
Корак не подавал ни признаков жизни, ни признаков минимальной дееспособности. Он уставился на девушку, не способный отвести взгляд от ее лица, сменившего десятки эмоций за эти несколько секунд. Не в силах был Корак и не таращиться на аккуратное, еле заметное розовое пятнышко на горле у девушки. У Падшего дергалось адамово яблоко. Корак полностью потерял контроль над происходящим, даже его бастард растаял в воздухе, развалился, как муравейник, и расползся через асфальт прямо во тьму.
— Каролина?.. — как можно тише, будто боясь спугнуть ее, прошептал Падший.
Аирош не церемонилась с шепотом, но блаженно прикрыла глаза, чувствуя, как вдребезги разлетелась уверенность визави.
— Каролина, сильнейший известный нам оракул Кареона. Сильнейший — потому что доживший до собственного совершеннолетия, не покончивший с собой и не сошедший с ума… — Аирош облизнулась. — Ты помнишь ту ночь, Корак? Наверное, хочешь забыть, а я напомню, расскажу. О! Зачем убивать тебя сталью, если слова делают гораздо, гораздо больнее. Шел сильный дождь, но в шатре было тепло. Тепло от горячих тел двух друзей, тепло от пота и страсти. Ты нащупал вязальную спицу, случайно попавшую тебе под руку. Навалился особенно сильно, но она не была против. Совсем не кричала… — Аирош подплыла к Каролине и провела по точке на горле. — Лишь булькала, да?
Корак не знал, слышит ее или нет. Лишь смотрел на Каролину, и слезы градом катились из глаз. И знал, что каждый гвардеец в округе слышит однобокую и кошмарную историю, за которую многие годы ему плевали в спину.
— Так… было нужно. Только так…
Аирош взяла Каролину за руку, положила ее пятерню на рукоять меча в выделанных кожей ножнах, наклонилась к уху.
— Убей его.
Тут Кара — другая, живая, громкая, его командор! — не выдержала, слетела вниз, спорхнула торопливо, оставив на крыше инквизиторов. Она выхватила свой меч, зависла, помахивая крыльями, уставилась на Каролину, нехорошо ухмыляясь:
— Сдается мне, дуэль — это один на один, — цокнула языком она. — Потому тебя тут быть не должно. А впрочем — вызову сама! Тем же именем, которое ты носишь, мертвячка! Вот и поглядим, кто его достойнее.
Корак отвлекся на секунду, бросил взгляд на Кару и поежился от пляшущих бесов в ее глазах, от огоньков пламени, задорно бегающих взад-вперед, с нетерпением взывающих к боли и ждущих запаха паленого мяса. И побоялся вставать на ее пути. Ее перекашивало от злости и, кажется, ревности.
— Именем Тьмы я дарую тебе свое имя. Где-то в другом мире ты могла бы быть моей сестрой или, может, даже мною.
Для Кары купол стал полностью прозрачен; Каролина обернулась к ней, но слово «посмотрела» абсолютно неприменимо к человеку, на месте чьих глаз белая повязка.
Корак собрал бастард обратно, все еще не в силах унять дрожь. Аирош радостно подняла ятаган, Каролина обнажила меч и сделала шаг вперед. Кара двинулась ближе к Кораку, как бы желая встать с ним спина к спине, сложила крылья, а потом с отрывистым воплем ринулась на Каролину, размахивая клинком, очевидно, не видя в слепой серьезного противника. Каролина отточенным движением ушла в сторону даже чуть заранее, чем в последний момент. Затем парировала удар, который Кара нанесла, изловчившись резко развернуться после первой неудачи.
— Многие будут звать её как положено отроду: госпожа… — уверенно заявила Каролина, и лицо ее исказилось.
Корак и Аирош, оба уставшие до ужаса, обменивались чередой парных и строенных ударов, надеясь однажды пробить защиту друг друга. Корак стоял спиной к сражающимся Каролинам, продолжая свои маневры. По звуку пытался определить, насколько успешно воюет та или другая. Кара орала громче и била яростнее — она словно хотела поиздеваться над слепой, ориентирующейся лишь на звук, потому грохотала, словно пустынная буря; Корак полагал, что это дело чести — не рубить же беззащитную девчонку! Перехватив взгляд Кары, он угадал в нем полную растерянность, смятение: Каролина уворачивалась от ударов ловчее многих зрячих, вертелась на месте волчком, балериной, отражая удары, но не слишком спеша наносить свои. Там, где Кара должна была сотню раз выиграть, переломить, осилить хлипкую преграду, она снова и снова встречалась с серьезным отпором, вынуждена была сама ставить блоки. И это злило ее все больше.
— Кара, не дай себя обмануть! — не выдержал Корак, сбивая дыхание. Аирош моментально наказала за подобную вольность, увеличила темп ударов, не позволяя отдышаться. Но Корак не мог остановиться на полуфразе. — Она не видит. Она — знает.
Это многое объясняло. И безуспешность атак Кары, воюющей с упоением, достойным берсерка. И ленивость контратак Каролины, которая точно знала, что каждая из них обречена на провал. Работать первым номером — непозволительно, когда знаешь каждое движение, мысль своего соперника. Когда отражаешь любую атаку в тот самый момент, когда в голове визави сверкает нейрон. Каролине хватало средней физической подготовки и невыдающегося навыка владения холодным оружием, чтобы противостоять Каре, что была на три головы выше ее в каждом из этих моментов. И Кара уже начинала уставать, двигалась медленнее и скоро должна была ошибиться — непременно! И Корак боялся этого момента больше драки с Аирош. Однако ничто не заставило бы ее бросить все и отступить, потому Кара снова напала, подставляясь…
Корак не чувствовал обеих рук, запястий, плеч и спины. Второе дыхание давало ему шансы каждый раз, когда он вспоминал, что теперь не единственный, чья жизнь под угрозой. Когда Падший вспоминал, что без него Аирош и Каролина точно заклюют командора, приходилось сражаться с новыми силами. Связь молчала — его боялись отвлечь, но Корак почувствовал неожиданный прилив сил, совсем не метафорический, а вполне реальный. Энергия хлынула к рукам, усилила удар. Он скосил взгляд на то место, где была Астарта, страшно рискуя, но — увы! Испарилась без следа, сгинула. А по ярко-алому окрасу грохочущей силы он оторопело узнал Влада, который отдавал ему все.