Страница 15 из 66
Лицо Егора медленно приобретало презрительно-спутанное выражение, с которым люди обычно глядят на бешеных дворняг, истекающих пеной. Он отклонился чуть назад, медленно сжал руку в кулак, словно проверял, как быстро и хорошо отзывается пропитанная магией сталь. На Кристофера он смотреть избегал вовсе. Передумал, бить не стал.
— Как же надоело мне все. Надоели те, кто причиняют одни проблемы, а сами корчят из себя что-то великое… Я устал. Пошел вон из моего дома, — низко прорычал он. — Обещал убраться — начинай. Мне плевать, что ты там плетешь, можешь и дальше тешить себя сказочками, которые позволяют тебе чувствовать себя не таким уж ничтожеством. Рассказывай их своим демоницам, которых трахаешь на чужих квартирах, думаю, они оценят. Сегодня же вечером ты уберешься из моей квартиры или я действительно позвоню Черным. Сам с ними познакомишься, перескажешь все свои бредни, и, поверь, у них рука таки поднимется. Вещи начинай собирать.
Он резко отвернулся и шагнул к двери, неловко запутался с ручкой негнущимися пальцами, рявкнул что-то, саданул ногой. Дверь открылась, шарахнувшись о стену.
— Я обещал Владу книжку передать, он собирался заглянуть на неделе, — задумчиво произнес Егор, подняв голову к потолку. — Не думаю, что он будет рад тебя видеть. Не стоило помогать, я тут понял. Подох бы — всем легче стало. Я пойду книжку поищу.
— Спасибо, Егор. Когда в такой ситуации был ты, тебе никто не помог. Странно, что ты не понимаешь моей ситуации. Вечером — так вечером. Колдовать мне, видимо, самому придется?
Кристофер потер висок, встал со стула, нащупав в кармане собственный мобильник, собираясь набирать Мартовского. Осмотрелся, буркнул под нос что-то вроде: «Какие, блять, вещи?» На миг задумался, переваривая слова Егора еще раз, угукнул, внезапно осознав, что его смерть и верно была бы простым выходом для остальных.
Оставшись стоять в коридоре и наблюдая за действиями Кристофера, Егор долго колебался, стоит ли подавать голос и продолжать бессмысленный спор, но все-таки не выдержал:
— Да уж, куда мне понимать. Не помог мне никто? Когда я сидел в подвале с обрубленными пальцами, я уже готов был сдохнуть, думал, что даже если выберусь, жить все равно незачем, я все потерял. Инквизиция должна была арестовать меня и отправить в Ад на пожизненную и посмертную расплату за то, что я помогал крестоносцам отворить Тартар. Только почему-то мне дали свободу, которой ты так боишься, мне дали руки. Гвардия, которую я тоже считал последними уродами, вытащила из Дита лучших кузнецов, чтобы сделать это, — он небрежно щелкнул пальцами. — Я не знаю, за что я это заслужил. Я спрашивал. Влад сказал, что каждый достоин второго шанса — мне кажется, он-то это лучше всех понимает. И вот помня то, что они сделали для меня, я не кинул тебя, избитого и харкающего кровью, на милость судьбы. — Егор подумал, неровно усмехнулся: — Но уже вижу, что зря старался.
И все же развернулся — судя по перезвону ключей и грохоту входной двери, отправился на улицу, оставив Кристофера наедине с телефоном.
— Я не хотел, — пожал плечами Корак, набирая Мартовского.
***
В замке деловито заскреблись ключи, и Влад, ненадолго отвлекшись от раскиданных по столу бумаг, поднял голову, настороженно замер, почти принюхался, как встревоженный пес. Телефон инквизитора, валявшийся рядом на столе и вещавший строгим голоском вампирши Анны, капитана Инквизиции, он погасил ловким щелчком пальцев, на всякий случай запоминая, что перед клыкастой девушкой придется извиняться, потом парой движений пальцев набросал огненные боевые заклинания и скользнул в коридор. Сторожевые амулеты упрямо молчали, но Влад за всю свою жизнь и пару лет смерти научился быть подозрительным.
Дверь распахнулась широко, с пинка, и в квартиру влетела радостная Кара. Непременно столкнулась бы с ним, но всего лишь проскользнула сквозь неощутимого духа, коротко взвыла, когда ее окатило с ног до головы призрачным холодом. Кара в темной футболке и потертых, ставших серыми джинсах уже прошествовала на кухню, сдернула с носа солнечные очки, блестящие красными стеклами, задумчиво прикусила дужку, склонившись над столом. С интересом покопалась в ближайшей папке, растасовала, как карты, фотографии улик.
— Я думала, вы уже на работе, — жизнерадостно поделилась Кара. — Пришла, жду, мешаюсь всем, меня Огнев и выгнал по какому-то там праву. Совсем я ему надоела — впрочем, могу понять мужика. А как еще… Вы чего спите-то до сих пор? Вот чудные, уже за полдень перевалило.
— Инквизиторство с ночного, если бы пришла на полчасика пораньше и разбудила его, он бы тебе голову откусил, — пожал плечами Влад.
— А сейчас он где?
— В душе. Топится, наверно.
Кара покивала, аккуратно сгребла все документы со стола, переместила их на пустой подоконник, после чего распахнула дверцу холодильника и загремела в нем, торопливо проверяя сковородки и выбирая, что ей больше по душе. Благоразумно промолчав, Влад только поправил легким колебанием магии норовящий сползти с подоконника отчет криминалистов. Он тоже не спал ночь — впрочем, мертвым это не было нужно, — и на него все равно наваливалась странная, тяжелая тоска-усталость. Хотелось вернуться в Ад, ненадолго почувствовать себя живым, вдохнуть полной грудью, но пока он нужен был здесь.
Дверь заскрипела на старых петлях, Ян заглянул в кухню. Волосы у него были мокрые, лохматые, казались темнее обычного, сам инквизитор сонно протирал глаза. Кару, которая прямо из сковородки доедала вчерашние котлеты, вместо вилки пользуясь своим охотничьим ножом, он определенно посчитал за продолжение сна; она же снова направилась к холодильнику. Инквизитор помотал головой, разбрызгивая холодные капли.
— Почему у меня стойкое чувство, что нас грабят? — беспомощно спросил он, наблюдая, как Кара вытаскивает на стол большую блестящую кастрюлю и роется в кухонном шкафчике в поисках миски и половника. Она распоряжалась в чужой (впрочем, Влад не особо был против: в Гвардии все «общее») квартире лучше ее владельцев, только переехавших в новое жилье и до сих пор иногда чувствующих себя тут не на своем месте.
— Гвардия не ворует, она реквизирует! — поучительно заявила Кара. — У вас, товарищ Войцек, очень подозрительный борщ… Слушай, а он правда готовит? — покосилась она на Яна. — Охренеть.
— Пьющий муж на час, обращайтесь, — мрачно отозвался Влад.
Они оба, слегка оторопев, наблюдали за тем, как Кара самоуверенно их объедает, а сами никак не могли найти себе места. В конце концов Влад прислонился к стене, терпеливо ожидая, что Кара перейдет от обеда к делу, а Ян нашел себе местечко на лавке, аккуратно сдвинув стопку книг и утащив себе из нее какую-то экспертизу, ненадолго выпал из реальности.
— Кара, родная, — мягко начал Влад, когда она, откинувшись на спинку стула, прямо уставилась на него. — Ты ведь понимаешь, что помимо твоих очень важных и, сука, очень таинственных поручений, у нас есть самая обычная и заурядная инквизиторская работа. И вот пока тихо все с Ацем, на которого я навесил амулет, приходится заниматься банальными, — он махнул рукой на изучающего бумажки Яна, — грабежами и убийствами. Не знаю, что ты хочешь и зачем пришла, раз амулет молчит, но у нас там трупак.
Кара помолчала минуту, прикусила нижнюю губу.
— На мелкого ангелочка надо было надавить как следует, уже брали бы воров, — ворчливо заметила она. — И что, теперь мне просто сидеть и ждать, когда он свяжется с тобой или засветится в каком-нибудь подозрительном месте?
Бездействие для Гвардии сродни медленной смерти, это Влад знал прекрасно; да сам таким был, что уж там. Но сейчас ему хотелось уже отдалиться от запутанной истории, которую им по каким-то причинам — как говорила Кара, по самой банальной: больше некому — навязал Люцифер, и вернуться в привычный, успевший стать родным и знакомым беспокойный петербургский быт. Кара же по привычке рвалась в бой, хотела развязать драку, хотя бить еще некого было.
— Можешь помочь с убийством, если заняться нечем, — любезно предложил Влад. — Анька сказала, там страшно фонит какой-то дикой и нездешней магией, может, что подскажешь.