Страница 22 из 69
Они думали, я ушел, скатился с лестницы, окрыленный разрешением. Верили мне достаточно, чтобы не проверять амулетом, и оттого становилось еще стыднее. Я слышал, как они перебросились парой незначительных фраз, потом кто-то встал, отодвинув стул со скрипом, налил из графина в стакан. Я слышал, как журчала вода. Потом они вернулись ко мне, и меня приморозило к стене от сдавленного шипения Яна: «Мы не знаем, что таится в Тартаре! — воскликнул он отчаянно; я никогда не слышал его таким встревоженным. — Погибель — то, что превратило этот мир в обломки. Нам Тартар всегда нес одни лишения. И я не могу посылать туда своих солдат! Нашего сына!» И, хотя его выступление грозило мне остаться в Столице и ловить ушлых воришек на базаре, я вдруг почувствовал накатившее тепло. «Он уже давно не ребенок», — позванивал железом усталый голос Кары.
Это Влад с Яном были людьми — по крайней мере, по рождению. В их мире принято было опекать детей, Кара же, подобно многим демонам, выросла в эпоху вечной жестокой войны — и что с того, что она воевала поначалу на другой стороне. У нее детства не было. Не было и у Яна с Владом; они мало об этом говорили, а я старался не настаивать, прекрасно сознавая, какую жуткую боль могут принести воспоминания. И они делали все, чтобы мое было ярким и мирным, и за это я был им благодарен.
«Бросьте, он умеет сражаться — мы научили Вирена всему, что сами знаем, — заметил Влад. — Если мелкий хочет погеройствовать, не нам его останавливать. Вспомните себя в его возрасте. Я лично бил морды и ездил на мотоцикле, на который у меня даже не было прав…» «Я учился», — буркнул Ян. Он, впрочем, никогда не укорял меня в том, что я не стал поступать. «Если кто-то и сможет справиться со всеми чудовищами Тартара, так это Гвардия, а Вирен — не только наш сын, а сын всей Роты и всей Гвардии», — решительно заявила Кара.
И я, как последний дурак, распахнул дверь и явился на пороге, охваченный вдруг желанием их крепко обнять. Правда, они немного поворчали, что я остался подслушивать, но быстро оттаяли…
Именно этот момент я вспомнил, когда Амонея попыталась сравнить Яна и того, другого Всадника. Наверное, я зря заорал, нельзя так — меня Ян же учил быть справедливым и добрым, но я ничуть не жалею, что вступился за него.
Наверное, если я решу опубликовать журнал, нужно кое-что пояснить. Даже Амонея, много слышавшая о Гвардии в страже, не разобралась, чего уж говорить о гражданских: мы не хвастаемся проклятиями. Всадники сгинули незадолго до Исхода, кто-то говорил, что их видели в пылающем Раю — и там они погибли. Когда спустя несколько лет люди наткнулись на Смерть, она была достаточно слаба, чтобы ее схватили. Ян нашел ее раненой, умирающей; он клялся чуть не на крови, что Всадница умоляла об избавлении, не в силах выносить боль. А убивший Бога, как известно, сам становится Им.
***
Сведенные пальцы немного ныли, карандаш впивался в руку. Он писал много и торопливо: сначала изложил услышанную от гарпии историю, леденящую душу, а потом сам не заметил, как стал заносить свои воспоминания о родных. Словно боялся забыть, растерять то, что действительно было важно.
Вирен залез рукой под рубашку, нашарил амулет, который перед отправлением отдал Эл. Камушек теплился, нагретый от его груди, и в нем совсем не чувствовалось магии — так слаба была связь с Адом.
Он чутко поднял голову, когда полог палатки зашевелился. Поспешил убрать подвеску, точно застыдился чего-то. Перед ним стоял Рыжий, взъерошенный и недовольный, какой-то особо растерянный. От него крепко разило холодом и табаком.
— Я уж думал, ты ночевать не придешь… — протянул Вирен, немного успокаиваясь.
— Ринки нигде нет! — рявкнул Рыжий, но тут же понизил голос, чтобы не тревожить спящих. — Я пошел по ее следам, она пропала где-то к западу. Там опасный спуск, я… волнуюсь, — признался он. — Не могу искать один. Да и если со мной что-то случится, кто-то другой должен рассказать об этом в лагере. Понимаешь?
— Ты просишь, чтобы я пошел с тобой? — спросил Вирен, прищурившись. Завозился, поднимаясь, торопливо засовывая журнал поглубже в свои вещи.
— В общем… да, — смутился Рыжий; ему, Высшему магу, наверняка было неловко просить о помощи. — Пожалуйста. Я б не бегал так, если бы не твой рассказ… Ту херню, что над нами летала, боятся даже гарпии, а они не из пугливых. Как бы Ринка на нее не наткнулась. Она…
— Конечно! — воскликнул Вирен. — Я с тобой! Постой, я револьвер найду… И нужно предупредить остальных.
Облегченно вздохнув, Рыжий кивнул. Не заметить, как он двигал пальцами, нервно накидывая заклинания, было невозможно, но теперь он хотя бы попытался успокоиться и улыбнуться.
========== V. ==========
Обращаясь за помощью к Вирену, Рыжий и думать забыл, что тот — гвардеец, а значит, случай особый. Он рассчитывал на друга рядом, помогающего ему ненароком не сверзнуться с крутого обрыва и не переломать все кости — так, что магия не спасет; получил же полностью вооруженную и готовую выступать десятку. Гвардейцы без лишних вопросов выскользнули из палаток и поджидали. Наблюдая за ними, Рыжий смолил сигарету, нервно комкая ее в руках.
Ему отчасти и приятно было, что такой переполох поднялся после одной его просьбы, что ему не пришлось унижаться и умолять кого-то о помощи (смог бы он, Рыжий и сам не знал, не хотел прикидывать), но Гвардия легко протянула руку помощи. С другой стороны, стыдно было за свою неловкость и неумение — что он за маг, если не может сам найти одну-единственную демоницу?.. Разве его одного не должно быть достаточно?..
Но Вирен был последний, кто стал бы его в этом упрекать. После похода на гору с белой гарпией он казался каким-то подавленным и задумчивым, слишком медлительным, будто сонным. Оно и неудивительно было: перевалило за середину ночи, а Вирен все мотался куда-то. У самого Рыжего сна не было ни в одном глазу: съедало беспокойство за Ринку.
Историю гарпий Вирен ему рассказал, как просветил и насчет руны, крепко засевшей в памяти, и Рыжему на мгновение стало страшно. По-настоящему жутко: сила влекла его, звала… Во снах он был беззащитнее всего.
Сейчас, стараясь отбросить лишние сомнения, Рыжий держался в стороне от гвардейского отряда, не желая им помешать: дымить на демонов, готовых погибнуть из-за его волнения, было как минимум невежливо. Но стоило ему об этом подумать, Вирен, приобняв за шею, втащил его в круг… Рыжий ездил с ними, ел, спал, даже успел сразиться, но до сих пор боялся довериться.
— Я, понимаешь, не привык ходить с кем-то, я все время один, — оправдывался Рыжий, объясняя косые взгляды на гвардейцев. — Работать удобнее, ни с кем долю делить не надо — разве это не свобода? Так что теперь мне немного боязно, хотя сам не знаю, отчего: тебе-то я спину доверю… и остальным, значит, тоже!
Воспринимать Вирена отделенным от Гвардии, не Гвардией — всей, полной, опасной, но крепко-семейной — не получалось. Словами выразить нельзя, но Вирен был демон умный, много книжек читал, так что понял и благодарно кивнул.
— А я не могу в одиночку — вот так сложилось. — Вирен развел руками. Подмигнул, стараясь бодриться: — Так-то, может, и не стоило полошить народ, и неловко будет, если Ринка все это время проревела на каком-нибудь камушке неподалеку от лагеря, а мы такую тревогу подняли… Но ты прав: тут, в горах, неизвестно, чего ожидать. Что в них водится. Двоих нас для поисков будет мало, хоть ты и такой охуеть какой крутой маг! Ты колдовством искать-то пробовал?
— Да магия сбоит, след стирается… Ничего не понятно, заплутал.
— Дай мне поглядеть! — живо предложил приблизившийся Кость. Отросшие волосы он собрал в пучок на затылке, отчего лицо мага-поисковика казалось еще более худосочным и вытянутым. Глаза горели увлеченным темным огнем. В тощую когтистую руку Рыжий послушно сунул сменную рубашку Ринки, которую откопал в мешке. — Вот боевые, ничего не умеют, кроме как огнем жечь да взрывать, — цокнул Кость ворчливо, как старик, и Рыжий понял, что никогда не спрашивал, сколько ему на самом деле лет. Вот и сейчас он будто бы продолжал какой-то спор, начатый давным-давно — и совершенно точно не с Рыжим. Отвечать не требовалось: доказав что-то самому себе, Кость забормотал заклинания на древнем демонском языке, поводя рукой над рубашкой…