Terra incognita

Кстати, про преследование: разведка говорит, нам на хвост села стая диких псов. Пока они далеко, но я знаю, что они приблизятся к ночи. Все знают.

***

Позади завыли долго и протяжно, и лошадь под Рыжим задергалась, словно захотела сбросить седло и вырваться на свободу. Пронзенный захлебывающимся воем в самое сердце, он никак не мог вспомнить заклинание для успокоения нервного животного. Ему самому понадобилась бы такая магия…

— Загоняют нас, — сказал Вирен, подъехав. — Берут в клещи. Разведка докладывает, псы очень близко. Ночевать здесь опасно. Офицеры думают, псы не последуют за нами, если пойдем горами…

— Почему не принять бой? — резко спросил Рыжий.

— Мы должны обойтись малой кровью. Не сражаться без крайней необходимости, не терять солдат. Может, многие и думают, что Гвардии житья нет без хорошей драки…

— Я вовсе не считаю вас кровожадными чудовищами, дружище, — мягко поправил Рыжий. — Но быть дичью мне не нравится. Лучше погибать с оружием в руках… или с магией на пальцах. Уверен, твои родители разделяют мое мнение.

Знал, что попал в точку, потому что Вирен стушевался. Гвардия всегда готова была драться, рожденная в войне с ангелами, крещеная революцией.

— Волчьи стаи на Седьмом всегда охотились так же. Если добыча сильна, они теснили ее в угол, — вспомнила Ринка. — Хватит ли у нас сил?..

— Это всего-то собаки! — неожиданно твердо рявкнул Вирен. — Нам, может быть, встретятся существа куда более худшие. Соберитесь! Не стоило тогда спускаться в этот мир, если при виде кучки шавок вы хотите отступить! Я тоже боюсь, но нельзя сомневаться.

Рыжий решил не говорить ему, что Вирена всего трясет, как тонкое деревце на ветру. Но он, выпрямлявшийся в седле, упрямо стискивавший зубы, лучше всего показывал, чем гвардейцы отличаются от наемничьего сброда, с которым Рыжий за время странствий свыкся.

— Он прав, нам должно быть стыдно, — наконец сказала Ринка и свистнула лошади: — Не будем медлить!

Темнело. Первые всадники въехали в узкий каньон.

========== III. ==========

Горы Ринке не понравились сразу, и, хотя она понимала, что позади нечто худшее, слюнявые и клыкастые пасти диких псов, все в ней выло о том, чтобы повернуть. Было стыдно — потому что гвардейцы шли, потому что Вирен шел. В полутьме тартарского вечера они въехали в ущелье, и Ринка постаралась не дышать, ей почудилось, бурая гора, нависшая над ее головой, рухнет, стоит ее потревожить тишайшим звуком. Отряд старался не говорить; ограничивались жестами. Замедлились, хотя в спину дышали гончие. Лошади пошли мягко, неспешно. А скрип колес от купеческих телег заставлял что-то внутри Ринки надрывно звенеть. Она ждала удара, льнула к гриве.

Все говорили о псах, но она не раз замечала крылатые тени — несомненно, заинтересованные в них. Они появлялись на мгновение и снова уносились к горам, прикрываясь облаками, но Ринка однажды внимательно смотрела в небо (в то самое время, когда Вахза разделывал мерзкую тварь), смотрела, пока у нее не заболели глаза от света. И она смогла различить худую, высушенную фигуру, лохматые крылья, тонкие птичьи ноги с крючьями когтей…

Люди и демоны называли их гарпиями. Ринка когда-то знала, что значит это слово, но теперь забыла и подумывала спросить у Вирена — тот наверняка разбирался. Их она видела на картинках в старых книгах, по которым мать учила Ринку читать, но никогда не думала, что встретит такое создание вживую.

— Когда-то, когда мы еще не укрепили нижние границы, гарпии могли попадать в наш мир. Кара говорит, большинство естественных ходов находится там, — указал Вирен в темнеющее небо; ему тоже было боязно в каменном мешке, он ежился. — Они взлетали и проваливались в Ад — уносили воздушные течения. Демоны ловили их и выпускали на ангелов. Безумные гарпии не понимали, что происходит, рвали жестоко. Правда, во время охоты на них могло погибнуть столько же, сколько в небольшой стычке с Раем…

— Ты отлично умеешь подбодрить, — скривился Рыжий. — А если теперь я нервничаю?

— На вот, выпей, — ехавший рядом Зарит протянул фляжку. На его лице играла тихая, сдержанная полуулыбка. — Не бойся, маленький маг, у нас есть винтовки.

Рыжий глотнул, потом передал Вирену, и так фляжка перекочевала к Ринке. Прохладная настойка пахла травами и успокаивала расшалившиеся нервы, и она уважительно кивнула Зариту. Это напомнило ей отвары, которые готовила мать. Зарит довольно втолковывал что-то Вирену, непривычно разговорившись, пока брат из главы колонны не подозвал его.

Ринка не могла толком объяснить, почему едет рядом с гвардейцами. Они казались ей надежными, уверенными, и среди них она могла не беспокоиться хотя бы за спину — и без того приходилось слишком часто глядеть в небо. Гвардейцы теснились и подбадривали друг друга парой негромких слов или и вовсе знаками, ухмылкой, покачиванием хвоста — этого хватало. С воодушевлением Ринка следила за ними, за сработавшимся, отшлифованным отрядом, в котором у каждого было свое место. И немного завидовала.

Рыжий глядел подозрительно — но это было его естественное состояние. Ринка тоже слышала многие истории о Гвардии, ходившие по Аду с самого Исхода, — их принято было передавать шепотом. Она не была им судьей, с трудом помнила гражданскую. Знала только: ни одно зло не смогло бы вырастить Вирена таким удивительно наивным и отчаянно смелым мальчишкой.

А вот никого из наемников Вахзы она не знала. Это ничего не значило: Ринка не любила беззаконное общество, старалась появляться там пореже и лишь напоминать о себе. Народная молва не позволяла ей забыться и сгинуть среди тысяч юнцов, пытавших счастья по ту сторону закона. Да и общалась Ринка со своим цехом: с ворами, щипачами, карманниками, взломщиками и медвежатниками… А демоны Вахзы отлично знали, что нужно делать с мясом. Память об их перепачканных в черном рукавицах была свежа.

Чем дольше Ринка зналась с гвардейцами, тем острее понимала, что наемники процветают лишь благодаря их милости, и то — большинство заказов сейчас исходило от государства или им контролировалось. За самоуправство нужно было серьезно расплачиваться, а Рота Смерти лишь с виду казалась такой обманчиво душевной и семейной. Может, и так, но эта стая четко делила «своих» и «чужих». И вставать у них на пути было не просто опасно — самоубийственно… Не зря их так называли.

— Останавливаемся, — передал ездивший вперед Вирен. — Мы устали, лошадям надо дать отдых. Разведка докладывает, едва въехали в ущелье, псы стали отставать. Им, судя по всему, не хочется сюда лезть…

— Хищники разграничивают территорию, — кивнул гвардеец с чудными трехцветными, как кошачья шерсть, волосами; сержант Инас — Ринка старалась запомнить их всех. Он казался одним из самых спокойных и собранных.

Мурашки пробежали по спине, по плечам. Ринка тревожно молчала, понимая, что голос одной наемницы ничего не значит, да и не станут они огибать горы — путь продлится множество дней, а еды хватит лишь на условленный месяц. Если только не начинать есть кислотное черно-серое мясо, которое упрямо волок Вахза.

За тем, как постепенно останавливалась колонна, было удивительно наблюдать: словно по длинному змею, ползшему между камней, прокатилась дрожь — передавали приказы.

Они не могли идти ночью, потому что ущелье уткнулось в тупик, а наверх вела неровная тропка. Разведотряд признавался, что пришлось спешиться и брести, ведя волнующихся лошадей — благо, когтями они крепко цеплялись за скалы. Людских лошадок с плоскими копытами поглотила бы темнота… В любом случае, дальше двигаться предстояло утром.

— Нашли на тропе несколько костей, — доложил молодой гвардеец, отдавая честь при хмуром Волке. — Старые, их объели… И сбросили с высоты, все побитые. Вот, глядите! — Он метнулся к лошади и вытащил что-то из седельной сумки, развернул полотно.

Косточки были мелкие, разбитые, но Ринка подумала, что они запросто могли принадлежать демонскому ребенку. Но успокоила себя тем, что демоненка никто и никогда не пустил бы в шахты, а в Тартаре водились сотни и тысячи тварей, о которых они не догадывались. Потерла основания рогов. Остальные тоже ничего не ответили, а Волк, как и полагалось командиру, кивнул солдату и отпустил.