Рога и хвосты

— Войт — упрямый баран, — сипло выдавила Кара. — Говорит, не даст никого нас проводить, карт у него или нет, или зажилил где. Гиблое место, твердит. Я прижала его дочурку, она клянется, несколько дней назад и правда на болото пошли парни. Никого не вернулось. Но стоит заговорить о болотах, как глаза у них всех бегают. Что-то скрывают.

Напрягая память, Влад мог бы вспомнить белокурую дочурку местного старосты, и он-то в целом понимал, чего Кара к ней прицепилась, но шутить на эту тему не хотелось. В Лисоловы они попали случайно, еще утром, и надеялись по-быстрому закупиться у какого-нибудь крестьянина хлебом да картошкой, чтобы дорогой было что пожрать. И еще лимонной… Они и так сделали крюк, уходя от преследования хмурых дуболомов Вронницкого барона, которому, возможно, не совсем по нраву пришелся их кутеж в какой-то деревеньке под замком. Не знали, куда забрели.

Пришлось снимать комнатушку, в которой было не развернуться, и они целый день провели в деревне, злясь и срываясь пока не друг на друге, а на селянах, которые бочком приближались, лезли не в свое дело. То спрашивали, какого они герба, угадав следы былого дворянства, а потом, приняв их за дорожных разбойников (не так уж были неправы), отвязались, но стали глядеть волками, и потому Влад начинал опасаться и держался за рукоять сабли. Страшился не за себя, не за сестру. У них было два клинка и пылающее сердце — одно на двоих. Но за долгую дорогу они успели устать от крови и не хотели больше резни.

— Ведьмак, — сказал Влад, еще сомневаясь; эта мысль настойчиво крутилась у него в голове последние несколько часов, и он гонял ее туда-сюда, дыша тяжелым луковым воздухом. — Говорят, они хорошо разбирают дорогу. И, кроме того, он только что вернулся с болот. Заплатим ему, он нас проводит.

Они и сами были неплохими следопытами. Еще в далекие, зыбкие времена возле замка отца росла чудная, густая дубрава, в которую они сбегали. Отец, пока не слег, учил читать следы, позволял носиться с гончим псом — когда-то лучшим его охотником, к старости ставшим домашним, мирным. Но распутать завороты болотных дорожек они не смогли бы, а пробовать, обрекая себя на блуждание в густом тумане, Влад не спешил.

— Есть в нем что-то… — вздохнула Кара, понизив голос: ведьмаки отличались хорошим слухом. — Взгляни на него — он точно из благородных когда-то был, тонкий, морда аристократическая. Посмотри, вон, на кметов. От осинки не родятся эти… забыла, из Зеррикании какая-то херовина…

— Что ты хочешь сказать?

— Эльфская рожа, — твердо выговорила она. — Школу Кота основали Aen Seidhe. А имя уж точно подставное, это Велен, тут куда ни плюнь — Ян.

Взглянув на него, он бы ни за что не признал в Яне ведьмака — тощий мальчишка, льняные волосы, кое-как собранные в хвост, худое изящное лицо. Кто-то даже назвал бы его красивым. Если б не кошачьи глаза…

— У ведьмаков нет рода. И я подумал…

— Без меня, — отрезала Кара, поднимаясь. — Тут уж как знаешь, но если половина из того, что про них рассказывают… Не ставь мне в пример Геральта, он вполне может быть счастливым исключением… Это Кот, их славу ты знаешь. Ебаные психи. Мы не знаем, что у него в голове. Он зарубит нас на месте.

— Куда ты? — позвал Влад. — Кара, постой…

— Попробую пролезть к войту, вдруг найду карты. Дочка его мне откроет.

***

Пили пиво и смеялись — редко когда ему на тракте приходилось слышать такой приятный простецкий хохот и глупые песни. Девчонка-разносчица не отлипала от какого-то высокого мужика, на вид — родом со Скеллиге. Тренькала лютня. Заливали глотку пивом и смеялись.

Ян считал орены. Монетки передвигал пальцем и удрученно вздыхал. Чтобы пересчитать их, ему хватило бы одной руки.

— На харчи не хватает? — спросил подкравшийся Влад, приглядываясь к замызганному кошельку, подходящему более обедневшему кмету, чем ведьмаку. — Я тут слышал, ты подзаработать хочешь?

— Хочу, — задумчиво сознался ведьмак. — Кто же не хочет? А у тебя есть на примете чудовища, которых надо порубить?

Он старался насмешничать, но чувствовал, что голос банально срывается. Голод точил его который день, грыз изнутри. Войт обещал озолотить за голову болотного чудовища, а еще заплатить за мелких тварей — десяток оренов за штуку, и он шатался по топким тропкам, но ничего не нашел. Может, мужик хотел над ним посмеяться, может, попрятались они отчего… Да воздух дрожал, ныл, амулет подрагивал. Ничто ему не показалось.

— Пошли, — поманил Влад. — У нас тут комнатка наверху.

Комнатка наверху была крохотной, но захламленной всяческим барахлом. Ян чуть не споткнулся о чей-то сапог, одиноко валявшийся на пороге, приметил пустые ножны на кровати, облезлую меховую накидку, какие-то сумки в углу… Посреди комнаты стоял стул, на котором громоздился тяжелый арбалет.

Влад же завозился с поясом, торопливо выпутываясь из штанов.

— Ты за что мне платить собрался? — напрягся Ян. — Я ведьмак, а не…

Затих. Подался вперед с интересом, рассматривая изогнувшийся гибкий хвост. Кисточка дрожала, пушистая, мягкая. Мрачно молча, Влад позволял оглядеть, коснуться легко — хвост подвернулся навстречу руке, но он сам тревожно заворчал.

— Рога есть?

— Есть, — сознался Влад. — Иллюзией прикрываю, кучу золотых за нее отвалил.

— Снимай… Да не портки. Иллюзию снимай!

Позволив ощупать небольшие остренькие рожки, Влад, казалось, дышать перестал.

— У сестры такое же?

— Да. Все как у меня, но она б рассмотреть не далась.

— Третий…

— А? — изумленно переспросил Влад. — Чего третий?

— Должен быть третий. Есть еще брат? Сестра?

Что-то неразборчиво пробормотав, Влад отвернулся, скривился болезненно.

— Ворон? — переспросил Ян.

— Пусть так. Можешь вылечить-то? Я заплачу, ведьмак, я тебе по гроб жизни должен буду…

Хвост был мягок, отзывчив, как у кошки. Когда Влад злился, он задрожал, задергался, заметался. С тихой усмешкой Ян наблюдал за движением кисти, протянул ладонь снова, осторожно касаясь короткой шерстки.

— Расти стали лет эдак в шестнадцать? — Влад кивнул. — В это время обычно проявляется вся сильная кровь, чародеек отдают в Аретузу шестнадцати лет. Однажды я встретил высокородную девчонку, которая жила много лет безмятежно, а потом ее силой шарахнуло весь двор. Превратила лезшего к ней дядьку в борова. Славное время — юность.

— Где ж ты провел свою? — хохотнул Влад. — Так ты можешь избавить меня от этой дряни?

— Вот у эльфов уши острые, они тоже болеют чем-то? — прикинул Ян. — Ты здоров. Ну, можешь совсем раздеться, мне не жалко, я кое-что в лекарском деле понимаю, осмотрю, только я вижу, что все нормально у тебя.

— А хвост?

— Замечательный хвост.

— Издеваешься, с-сука, — рыкнул Влад. Кинулся, злясь, взмахнул кулаком возле уха, но Ян запросто ускользнул, заступил ему за спину, придерживая за ворот рубахи, чтоб он не свалился.

— У вас были в роду нелюди, вот и все. Кто-то из лесных существ. Ты не слышал, на Скеллиге есть такой народ — хульдры?

— Ведь это сказка? Ты веришь в сказки, ведьмак? Я ожидал разговоров о проклятиях и хоть какое-нибудь здравое решение, а не легенду. Я знаю, что я чудовище — мне плевать, от рождения или от чьего-то злого слова. Твоя работа…

— Нет.

Хвост поник. У основания Ян нащупал утолщение шрама, задумчиво хмыкнул.

— Рубить пытался?

— Рука дрогнула. Не могу. Прошу тебя, ведьмак…

— И не надо, не калечься. И ты это… в штанину ведь прячешь — не надо, окривеет, зачем тебе кривой хвост?

Владу, кажется, хотелось завыть.

Ян спускался с легкой душой: почему-то мысли о холодном промозглом болоте и голод поутихли. Он надеялся сторговать еду и комнату на ночь за хороший нож.

— Постой, я денег обещал… — окликнул Влад, как-то уставший, остывший.

— За просмотр не берут.

На лестнице он столкнулся с сердитой Карой.

— Ничего не получилось с картами? — услышал он помимо воли ехидный голос Влада.

Кара что-то проворчала и, кажется, нежно отвесила ему подзатыльник.