Жемчужины Москвы

– Да вот она, древность! – кричал он Елене Трубецкой. – Полезайте ко мне на леса и увидите!

– Расчищайте же это место, – разволновалась Трубецкая, увидев старинную кладку, – скорее всего мы нашли дом XVII века.

А осколки штукатурки так и летели в глаза.

– У чёрт, – выругался Иван и потёр свой уже подбитый глаз. – Всё шабаш. Иду домой! – и стал спускаться с подмостей.

«Вот так всегда. Работает он до обеда, и может запросто уйти», – подумала Елена Трубецкая об Иване Савельевиче, и крикнула своим помощникам:

– Саша, Володя поднимайтесь на подмости и аккуратно сбейте штукатурку вот здесь и здесь, – показала она ребятам.

– Елена Владимировна, вот Иван Савельевич пошёл домой, а нам сшибать велели, – веселились ребята, поднимаясь на подмости. – Хорошо быть Иванами.

– Ладно, ладно, Иван молодец, он же первым нашёл древнюю кладку палат, – ответила сверху Елена, – и я уже вижу сбитый наличник окна, очень похожий на стиль «Нарышкинское барокко». Какая удача!

К тому же много древнего было обнаружено на фасадах каменных палат Прозоровского стараниями Дины Василевской. В поисках древних белокаменных палат архитекторы-реставраторы, с первыми ударами молотка по штукатурке уличного фасада 2-х этажного невзрачного жилого дома, сразу раскрыли древнее окно с арочным завершением. В толще его проёма уцелела кованая решётка. В верхней части здания слой штукатурки скрывал остатки срубленных нарядных белокаменных наличников. Так же неожиданно открылся карниз с тремя рядами кирпичных поребриков. Все сбитые детали фасада побелили, чтобы в целом читался древний декор палат, для принятия решения о реставрации.

Дина Василевская, вся уже в мечтах о реконструкции «Белых палат», сразу предложила Трубецкой:

– Нужно обязательно пристроить к южному фасаду палат лестницу, чтобы отделить старое от нового, более позднего строения.

Но Трубецкая на ходу отмахнулась:

– До этого надо ещё дожить, – и помчалась в свою мастерскую, обрадовать всех.

– В двух домах точно скрываются «жемчужины» XVII века! – с порога выпалила Елена Трубецкая начальнику мастерской № 13 Владимиру Либсону. – Работы много, нужно бы призвать на помощь студентов из МГУ.

– На Пречистенке обнаружили XVII век? Молодцы! А с филфаком я договорюсь, – оживился начальник мастерской. – Ждите утром студентов на объекте.

В Доме Архитекторов творилось что-то невообразимое, когда на собрании заслушали доклад инспектора по охране памятников Москвы Николая Соболева. Архитекторы негодовали по поводу сноса старых кварталов Москвы, особенно, домов на «стрелке» Остоженки и Пречистенки. Лев Давид, председатель собрания, несколько раз успокаивал аудиторию, которая жёстко выступала против сноса домов на Кропоткинской площади. Давид успокоил товарищей и сказал, что несмотря на решение Моссовета, Союз Архитекторов Москвы обязательно пошлёт протест против сноса.

Но дома на Кропоткинской площади стали готовить к разборке, выселяя жителей. Подогнали строительную технику, и тогда, отчаявшиеся архитекторы направили телеграмму на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, подписали её 14 архитекторов. И сразу чиновники ГлавАПУ потребовали вариант генерального плана с расположение древних строений. Генплан был спешно сделан знаменитым архитектором-реставратором Петром Барановским, который побывал на месте старинных палат и восхитился увиденным:

– Какие вы молодцы, нашли «жемчуга» XVII века! Какая дивная старина, явно «Нарышкинское барокко»! В многочисленных надстройках вы обнаружили древнюю основу палат и их нужно отстоять!

Нужно было доказать начальникам, как будет выглядеть старинный квартал на Кропоткинской площади после его реконструкции. И тогда подключили художника Карла Карловича Лопяло – мастера художественной реконструкции, который в сказочно добром ключе виртуозно создал серию рисунков, убедительно показывающих красоту застройки с боярскими палатами XVII века. С рисунками архитекторы пошли на приём ко второму секретарю горкома КПСС Игорю Пономарёву и тот поддержал их.

Архитекторы Моспректа-2 не давали строителям «войти в квартал», не зная, чем может это для них закончится.

Но вот на улицу Пречистенку подъехала чёрная «Волга» и из неё вышел главный архитектор Москвы Глеб Макаревич. Он видимо торопился, поэтому поздравив архитекторов с победой, коротко сообщил о палатах:

– Сумели спасти только два дома! – и уехал.

Архитекторы поспешили в мастерскую с радостной вестью.

– Слава Богу! Хоть два дома, – воскликнул начальник мастерской Либсон, узнав об этой победе, как, вдруг, зазвонил телефон на его столе.

– Спрашивают тебя, Трубецкая, – удивился начальник и передал трубку телефона Елене.

– Трубецкая? – послышалось в телефонной трубке. – Вы посылали телеграмму Брежневу? Да? Тогда вам надлежит явиться завтра в 10–00 часов в Московский комитет партии по адресу: Старая пощадь,10.

– Зачем? – спросила, побледнев, Трубецкая.

– Придёте, узнаете.

– А всё-таки?

– Сообщить о том, что принято решение Моссовета о сохранении двух зданий XVII века на улице Пречистенке, но угловой дом, видимо, не сохранят.

– Ура! – прямо в трубку закричала Трубецкая, а своему начальнику Либсону, который испугался подписывать телеграмму Брежневу, объявила. – Дома по улице Пречистенке оставили в покое, а значит, наша мастерская будет их реконструировать.

В 1970–1980 годах при реставрации «Красных палат» силами мастерской № 13 Моспроекта-2 были восстановлены одностолпные палаты первого этажа и их своды. Выполнили высокую крышу, правда, без третьего этажа, поскольку облик его не сохранился. На месте снесённого дома, перед «Красными палатами» разбили сквер и установили памятник Ф. Энгельсу. А в 1995 году были реставрированы «Белые палаты».

«Белые палаты» находятся в собственности Департамента культурного наследия Москвы, и в них разместилось Управление департамента с выставочными залами. А реконструкция «Красных палат» «замерла» из-за недостатка денег. Ждём и будем надеяться, что эта реконструкция будет скоро закончена. И мы сможем воочию увидеть прекрасные палаты XVII века!

Палаты купца Сверчкова

Глава 1

1697 год. Июньское солнце уж встало и Москва стала просыпаться.

Купец Иван Матвеевич Сверчков, надысь, поздно вечером вернувшийся с Нижегородской ярмарки, как только проснулся, тотчас же послал слугу за зодчим. В своей усадьбе под кронами старых яблонь он радушно встретил зодчего Петра Потапова, нанятого им для строительства новых палат для себя и церкви Успения на Покровке.

– Садись Пётр, садись за стол, будем утреничить!

– Благодарствую, Иван Матвеевич!

– Отведай квасу и сказывай как дела на стройке. Я надысь, мельком глянул на палаты – понравились. Всё ли в достатке?

– Камень есть, кирпича хватило. Палаты твои и храм Успения поставлены, внутри выделываем, – выпив квасу, ответил Пётр. – И деньги твои не все ещё извёл. Можа, что ещё надо доделать?

– Хвалю, – подливая квас, обрадовался купец, – откушай пирогов с крольчатиной, али с капустой. Видал, какие пышные, да румяные?

– Не откажусь, Ваше степенство!

– Ну, сказывай, что и как?

– По нашему уговору я втрое увеличил новые палаты, а на старинные подклети из белого камня воздвиг два этажа, – стал докладывать зодчий Потапов. – Подклети с подвалом крепко сложены, с умом. Подвал же сводчатый с погребами, а на нескольких сделаны люки – для колодников что ли?

– Мне погреба надобны, а колодников я ещё не нажил! – заторопился Иван Матвеевич. – Идем, осмотрим мои хоромы.

И они, пройдя огромный сад, увидели на высоченном белокаменном подклете роскошные хоромы.

– Мои палаты! – вскричал купец. – Лепота! Какие пышные наличники на окнах. Чудо! Любезные взору полуколонны на палатах, а крутые крыльца красны и приятны для всякого русского. Идём в подвал. Хочу посмотреть на погреба.