Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 5

– А где же царь Пётр? – удивился кто-то в толпе народа.

– Так царица Наталья Нарышкина увезла своего малолетнего сына Петра в царское село Преображенское, скрываясь от притеснений бояр Милославских, – ответили из толпы.

– Закрой свой рот. Нам хватит и одного царя Иоанна, – ответил за всех стрелец из охранения. – Вона он шествует за царевной Софьей.

На многолюдной площади отдельной группой стояли иноземцы. Их можно было узнать по чёрным одеждам и шляпам с большими полями. Они смотрели и изумлялись необычному зрелищу на площади, связанному с торжественной подготовкой царской семьи к походу на богомолье в Новодевичий монастырь.

– Надо же, царевна Софья так набожна, – заметил толстый с бугристым носом англичанин. – И как же пышно русские проводят богомолье! Удивительно!

– Царевна следует традициям Великих князей и своего отца, как достойная дочь его, – важно ответил ему другой, приземистый иноземец, скорее всего купец.

– Она, как и её отец, много строит, особенно, в Новодевичьем монастыре, – подтвердил толстый англичанин. – Я видел строящийся монастырь и был потрясён. Софья ставит высоченные монастырские стены с резными башнями и много церквей. Какая расточительность!

– Несомненно, правительница Софья Алексеевна не скупится на строительство монастырей. Она лучшая дочь царя Алексея Михайловича, и очень образована. Знает латынь, польский, сочиняет стихи, пишет пьесы, – ответил иноземец с бугристым носом, с опаской оглядываясь. – Замечу, царевна Софья сосредоточила все нити управления страной в своих руках и теперь властвует. Смотрите, как торжественно и богато одеты её бояре, а сама царевна блистает в дорогой царской одежде, а венец на её голове так и светится каменьями.

Тем временем царевна Софья села в свою золоченую карету, запряженную шестью отборными жеребцами, и под восторженные крики толпы тронулась в путь, вслед за кавалькадой из 60 всадников в роскошных одеждах. По бокам кареты шла личная охрана царевны, вооружённая пищалями, а за ней следовало множество слуг. За царевной ехали кареты царя Иоанна и её сестёр. За ними чинно двигались секироносцы в красных кафтанах, а также шли знаменосцы, трубачи и барабанщики. Далее толпой следовали бояре, окольничьи, думные дворяне, стольники и их слуги. Впереди шествия везли большую пушку, а двое стрельцов шли за ней с дымящимися фитилями. Шествие величаво вышло из Боровицких ворот Кремля и стало медленно двигаться к Пречистенским воротам Белого города.

Царевна Софья проехала Пречистенские ворота и, выглянув из своей кареты, увидела на Пречистенской улице огромные хоромы. Эти белокаменные палаты были поставлены на высоком откосе и возвышались над мелкими боярскими теремами Юшкиных, Лопухиных и другими строениями вельмож. Она удивилась.

«Кто же отгрохал сии чертоги? Как бы эти палаты не затмили мой кремлёвский дворец, – сразу подумала царевна Софья, с любопытством рассматривая новое строение. – А может это палаты князя Прозоровского? Надо б разузнать. Палаты хороши, с высокой крышей, крупным карнизом, а окна-то второго этажа украшены наличниками с резной концовкой. Надо б моим зодчим с Новодевичьего монастыря осмотреть сии хоромы, да поучиться».

В пестрой толпе бояр, идущих за каретами царской семьи, вдруг, послышались разговоры об удивительных палатах князя Прозоровского, о захудалых теремах Юшкина и других бояр.

– Смотри-ка. Чьи это хоромины на откосе высятся, рядом с нищими теремами бояр? – спросил молодой боярин Стрешнев, недавно прибывший в Москву.

– А, ты не знаешь? Это белокаменные палаты князя Бориса Прозоровского, комнатного стольника царя Иоанна, – важно ответил его родственник. – Вона он едет на коне впереди нас в красной шапке.

– Какой важный! На коне едет, – позавидовал Стрешнев, – не то, что мы пешие пыль дорожную поднимаем.

– Борис Иванович Прозоровский хром, а искалечил его разбойник Стенька Разин в Астрахани, повесив его с братом за ноги. Да только он, Борис младший, и выжил, на всю жизнь охромев. Потому ему и дозволено сопровождать царский поезд на коне, – пояснил родственник. – А палаты «хромец» поставил великие, не то, что Юшковы.

– Тише говорите о Прозоровских палатах, – стал унимать их важный боярин, шагавший рядом. – Видите, как изменился в лице Юшков. Гневается! Он ведь «дядька» царя Иоанна, того и гляди побьёт вас посохом.





А боярин Юшков действительно разозлился не на шутку.

«Вот Бориска-хромец, «тихой сапой» пробился во дворец в стольники к моему хворому царю Иоанну, и ждёт, когда царевна Софья пожалует его в бояре. Сам-то вона, какие хоромы выстроил, – злился и завидовал Юшков. – Ну, погоди Прозоровский, я тебя всё равно «переплюну» и поставлю себе ярко красные кирпичные палаты на удивление всем. А мастеров на свои палаты я по-тихому сниму с Новодевичьего монастыря, так чтобы царевна Софья не прознала».

Вскоре на улице Пречистенке были поставлены 3-х этажные палаты для Бориса Гавриловича Юшкова, как он и хотел в красном монастырском кирпиче с белым карнизом, широкими лопатками и с высокими резными наличниками окон второго этажа. Палаты эти сразу прозвали «Красными» – значит красивыми. Народ толпился и, обсуждая новые палаты, спорил между собой.

– Переплюнул боярин Юшков князя Прозоровского. Сумел-таки удивить Москву своими палатами, – оглаживая бороду, заверил всех новгородец. – Лепота!

– А нам нравятся белокаменные палаты Прозоровского, – говорили наперекор ему псковские купцы. – Вона, какие!

– Не-не, красные лучше! – бросая о землю шапки, кричали московские молодцы.

Так «Белые» и «Красные» палаты, споря друг с другом, возвышались над всей округой Чертолья, и долгое время были доминантой архитектурного ансамбля Москвы, расположившегося между улицами Пречистенкой и Остоженкой.

Глава 3

Прошли века, а старинный жилой квартал Москвы, что на «стрелке» улиц Остоженки и Пречистенки с боярскими палатами Юшкова и Прозоровского, меняя своих владельцев, постоянно перестраивался и потерял свои первоначальные формы. Да так, что и не узнать!

В 1972 году Москва, готовясь к визиту американского президента Ричарда Никсона, стала расчищать ветхие кварталы вокруг Кремля. Вот тогда и прозвучала идея сноса квартала на Кропоткинской площади. Да, да, именно того старинного квартала, что на «стрелке» Остоженки и Пречистенки, считая его малоценной застройкой Москвы. Общественность возмутилась против этого сноса, опираясь на заверения историков-архитекторов, которые утверждали, что в квартале есть строения XVII века бояр Прозоровского и Юшкова. Но старинные палаты ещё нужно было обнаружить в этом ветхом квартале.

Весной 1972 года бригаде сотрудников проектно-реставрационной мастерской № 13 «Моспрект-2» поручили срочно обследовать квартал на Кропоткинской площади и сделать обмерочные чертежи по всем зданиям для подготовки их к сносу.

Жители квартала на Кропоткинской площади почувствовали что-то неладное, когда появились люди с теодолитами и рулетками у их домов по улице Пречистенке. Как оказалось, это была группа архитекторов-реставраторов, которые объяснили народу, обступившего их:

– Ваши дома, возможно, будут сноситься за ветхостью, а мы проводим обследования для истории.

Вот тогда жители серьёзно забеспокоились, стали писать жалобы во все инстанции. В результате они узнали, что их ветхий квартал по решению Моссовета «приговорён» к сносу, а их переселяют в новые районы Москвы. Только тогда жители дали возможность архитекторам делать зондажи на стенах в своих квартирах, а некоторые жильцы даже разрешили отбивать штукатурку на фасадах их домов в поисках старинной кладки, и работа пошла побыстрее.

Архитекторы мастерской № 13 Елена Трубецкая и Дина Василевская, работая с группой помощников на фасадах домов, быстро поняли, что под слоями штукатурки есть старинная кладка.

Первые зондажи, которые сделал архитектор Иван Савельевич, главная ударная сила группы, показали наличие древней кладки на фасадах.