Voluntate Dei

И тут у нее вмиг кончается воздух в груди, стоит раскатистому голосу отзвучать в застывшем воздухе. Все мысли спутываются и смешиваются, Каре тоже хочется отбросить меч и пасть на колени, и ее показное хладнокровие бессильно ломается.

Она узнает его с трудом, но разве можно было его забыть? После стольких лет она все равно помнит.

И выдыхает потерянно:

— Крис?..

Он смотрит на нее снизу вверх, и в темный глазах ей видятся города в его огне и сотни умирающих и страдающих людей. От его улыбки проходит легкий холод по спине, Кара с интересом прислушивается к своим ощущениям — она никогда такое не испытывала.

— Крис… он мертв, — убедительно заявляет он. — А меня зовут Корак.

И имя его — выстрел в висок.

Кара согласно кивает спустя пару мгновений, нисколько не смущенная. Она тоже давно уже не называется Кариэль и готова вспороть глотку любому, кто окликнет ее так. Да и от Криса, надо признать, мало осталось в этом коленнопреклонном Падшем — Кара помнит выгоревшие почти добела волосы, мальчишечью улыбку и кисловато-горький привкус клюквы.

— Корак… — тянет она, тоже пробуя имя на вкус. Оно ожидаемо ощущается слоем вулканического пепла на губах, обсидианным блеском и холодом, черное с мелкими серыми вкраплениями. Но Каре нравится, как оно звучит. — Пускай Корак, — соглашается она. — Встанешь, может быть?

Не то чтобы ее это смущало, просто Влад из-за спины Корака жестами показывает что-то ехидное и столь же неприличное, интересуясь, где она откопала этого Падшего и кто он ей. Где откопала — да он сам всегда появляется, и Кара всегда знала очень мало о его родном мире. Кто он ей — тут еще сложнее, потому что они оба не видели друг друга с далекого детства. Не враги точно, иначе Корак не подставил бы ей шею — по соображениям Кары, это высшее проявление доверия. С остальным можно разобраться.

Корак тем временем встает быстрым, немного кошачьим движением, выпрямляется во весь рост. Оборачивается, ничуть не удивившись пристальному вниманию гвардейцев, застывших в нерешительности позади, но готовых сейчас же броситься на помощь командору. Влад небрежно чертит защитное заклинание, которое легко можно обернуть в атакующее, а Ян, до сих пор не убравший стилетов, возвращать их в ножны и не собирается. Ну и десяток гвардейцев в черном чуть позади стоит.

— Какие мрачные у тебя ребята, — ухмыляется Корак, с интересом рассматривая Влада. — Все никак не привыкну, что у вас без Сиоанс колдуют. Но твои заклинания меня не убьют, маг.

— Проверим? — зловеще тянет Войцек, между пальцами опасно мелькают яркие искорки будущих заклинаний. — Или ты только с тенями такой храбрый, а?

— Влад, успокойся, — тихо шипит Ян, дергая его за руку и сбивая заклинания.

Кара думает, что зря парень это сделал — Корак тут же обращает на него внимание, присматривается с легкой улыбочкой. Инквизитор слегка ошарашенно отступает, боясь, как бы на него не кинулись, хотя ему-то к таким слегка невменяемым личностям не привыкать.

— А ты будешь гореть вечно, — просто, как радостную новость, сообщает Корак.

Ян словно успокаивается после таких знакомых слов, скромно улыбается в ответ, понемногу привыкая к Кораку:

— Аа, это. Да знаю. — Подумав, инквизитор протягивает руку, приветливо кивает. — Янош Кирай. А тебя, значит, Кораком зовут?..

Падший смотрит на него, как на забавного зверька, путающегося под ногами, но Ян достаточно умен, чтобы не обижаться на свои взгляды. Но неожиданно Корак все-таки пожимает ему руку, тихо хмыкнув что-то себе под нос, из чего можно услышать слова вроде «смерть» и «занятно».

— Имя мое — страх в вязкой тишине! — лихо декламирует он, опять отшатнувшись на шаг, красиво раскидывает широкие черные крылья, явно красуясь перед зрителями.

— Вла-ад? — устало вздыхает инквизитор. — Они все такие, да? Денница, дайте ствол…

— Ярыгин пойдет? — любезно предлагает Корак. — На черном покупал недавно, с курткой. У вас тут люди интересные такие живут…

Он поворачивается снова к Каре, собирается сказать еще что-то, тем же балагурно-веселым тоном, но вдруг морщится, легко касается виска и мгновенно отдергивает руку. Каре с трудом вспоминается, что головные боли мучили и Криса в далекие-далекие времена, но сейчас ему явно хуже чем тогда, на залитых солнцем небесных полянах, и она, к своему ужасу, не знает, что делать. Корак же выглядит так, будто сейчас свалится с ног и уже никогда не встанет.

— Есть тут место, где можно выпить? — собравшись, спрашивает он, но голос звенит, как натянутая струна.

— Идем, — быстро соглашается Кара, зная, что им нужно многое обсудить. — Есть одно.

***

Небольшой бар, располагающийся около инквизиторского офиса, давно стал местом их собраний, каждую битву пережившие ее выпивали здесь за победу и за павших товарищей. Несмотря на всеобщую эвакуацию из города, хозяин этого бара работал исключительно для них, в любое время суток, и Кара была ему весьма благодарна. Что еще бы она делала с толпой измотанных людей и демонов, которым нужен теплый угол и хорошая выпивка?

Пахнет пивом и табаком, люди шумно говорят, тихо играет старый рок. Их здесь знают, поэтому Кара без проблем оставляет меч у двери.

В этот раз она садится подальше от остальных, за стол у стены. Пока Кара исчезает поздороваться с хозяином и заполучить чего-нибудь выпить, Корак с интересом оглядывается по сторонам, рассматривая бар — хотя, кажется, внимание его привлекает и молоденькая официантка в короткой юбке, вьющаяся около инквизиторов. Потом отвлекается немного, вытаскивает из кармана какую-то баночку с таблетками, глотает сразу несколько. Выражение лица его медленно меняется, будто светлеет, да и дышит Корак явно ровнее.

Когда Кара возвращается с коньяком, он с интересом присматривается к двум инквизиторам, тоже предпочитающим отсесть подальше от повеселевшей толпы гвардейцев. Ян курит, Влад рассказывает ему что-то, улыбаясь и часто жестикулируя, на некоторых моментах Кирай устало вздыхает, но не просит его замолчать. Каре часто кажется, что у инквизитора просто ангельское терпение, но из ее уст это звучит скорее оскорблением.

— Чем он тебя так заинтересовал? — спрашивает она Корака, разливая коньяк по рюмкам.

— Парниша Смерть убил, — задумчиво говорит Падший. Вид у него, правда, невеселый, словно он серьезно этим обеспокоен, но старается не показать это. Снова присматривается к инквизитору, кивает: — Интересный он. Я бы сказал, ему суждено убить Всевышнего, хотя он хочет этого меньше всех в Гвардии. Обожаю такие насмешки судьбы.

Молчит немного, пьет на пробу, но вроде бы местным коньяком остается доволен.

— Помрут оба, — замечает, снова кивая на Влада и Яна. — И знают это прекрасно. Ну, это наиболее вероятный вариант. Может, получится как-то выкрутиться.

— Ты видишь будущее? — лениво спрашивает Кара, заранее зная ответ, потому задает следующий вопрос, не дожидаясь ответа: — Тогда, в детстве, ты знал, что со мной станет?

— Конечно.

Кара с приятной ностальгией вспоминает те светлые времена, когда они вместе валялись в высокой душистой траве и делили на двоих корзину клюквы. Она сама не знает, сколько лет назад это было, но видения все равно яркие — она хотела их сохранить. Когда ей выдирали перья по одному, она цеплялась и за них: за улыбку Криса, за разговоры ни о чем, за неторопливо текущее время.

А Крис смотрел на нее и видел, кем она станет.

— Ты мог предупредить, — неожиданно горько говорит Кара.

— Чтобы ты не пала? Чтобы осталась на Небесах, которые ненавидела? Чтобы стала не собой, а кем-то другим, не перевернула судьбы всех этих людей? Ты подняла Ад на войну, ты взяла родной Рай штурмом, какого не видели с начала времен, Исход ощутили даже в моем мире. Если бы я предостерег тебя, ничего этого не было. Кара, путь, который ты прошла, просто поразителен. То, что ты делаешь, как ты это делаешь — ты творишь то, что все считали невозможным. И я упаду перед тобой на колени снова, но и это не выразит того, как я рад, что мы были знакомы.