Страница 4 из 138
Зато у меня память хорошая.
С самого начала.
========== солнце мое ==========
Комментарий к солнце мое
Фем; пропущенная сцена из XXVII главы: https://ficbook.net/readfic/4813640/13946054#part_content
— И, солнце, я тебя люблю.
Кара взмывает вверх, прохладный воздух обнимает все ее тело, возбужденно дрожащее в предвкушении хорошей битвы, а в ухе бьется родной голос, звенящий слезами:
— Стой! Стой! — кричит Ишим, надрываясь, кричит так отчаянно, словно один ее вопль обладает такой силой, что развернет Падшую обратно. — Кара, не надо, нет! Я ненавижу тебя, ненавижу! Не смей умирать! Не смей оставлять меня!
Ей правда больно слышать крик, но обрубить связь было бы еще более жестоко. Кара слегка процарапывает ногтями свои же ладони.
— Не бойся, silar me, — усмехается она. — Я выживу.
Смотрит на дракона, на красный язык его, вывалившийся из пасти, на злобу в маленьких глазках, на грузные взмахи крыльев. Кара смотрит и знает: ей правда нужно вернуться, иначе она убьет Ишим.
Она крепче стискивает рукояти мечей, губы знакомо кривятся. Звери мягкими шагами выступают из распахнутых клеток, голодно урча. Она всем телом подается вперед, готовая драться, кусать и царапать.
— Клянусь, я вернусь к тебе, — шепчет Кара.
И слышит вой, и наконец отключается.
***
У нее подламываются ноги, и она падает на землю, обессиленная, закончив свою речь, выплюнув свой яд в Бога — да только не достав опять.
У нее мутится в глазах, но Кара видит, как, расталкивая толпу, к ней бросается Ишим, чувствует теплые руки на своих плечах. Ее прижимают к себе быстро и крепко, голосок Ишим сильно дрожит, как и вся она, а в широко распахнутых голубых глазах стоят и слезы, и радость.
В груди у Кары что-то перехватывает, и она, не говоря ни слова, утыкается носом в светлую макушку. И лишь потом шепчет слабо:
— Я ведь обещала.
========== клюква ==========
Комментарий к клюква
Моя Кара одиннадцати лет и четырнадцатилетний Крис из Кареона (и не только), о котором (ну, или о том, кем он в конечном счете стал) можно почитать у Имладриса: https://ficbook.net/authors/1119896
Кажется, слишком наивно и мило получилось.
Но разрушители миров когда-то тоже были детьми.
Крис возвращается, когда солнце, опускаясь медленно за горизонт, разливается пожарной краснотой вдалеке. Чуткая Кара слышит шаги, чувствует, как он появляется у нее за спиной из ниоткуда, и соскакивает с высокого камня, на котором сидела. Широко и искренне улыбается, видя долгожданного Криса, а особенно — заметив полную ягод корзинку в его руке.
— На болотах было очень опасно! — громко объявляет Крис, показывая корзинку, когда их уже разделяет всего-то пара метров. — Но вот! Я принес!
На этих словах он вдруг нелепо спотыкается о какую-то кочку, не видную за пышными зарослями ярких полевых цветов. Вскрикивает невольно, взмахивает руками, как крыльями, и падает носом прямо в душистую зелень. Кара — тоже с криком — бросается вперед, видя, что драгоценная корзинка вот-вот перевернется в полете, хватает ее у самой земли и бережно прижимает к себе.
Крис тихо смеется, глядя на нее, сердито фырчащую. Кара смотрит в ответ, закатывает глаза, и ей страшно хочется сказать что-нибудь обидное, но слова так и не придумываются, и она оставляет их так. Садится рядом в траву, косится на Криса. У него цветы запутались в светлых, почти добела выгоревших волосах, глаза блестят яркой синевой, а с лица все никак не сходит немного глупая, но счастливая какая-то улыбка, и Кара сама не замечает, как улыбается в ответ.
— Хочешь? — предлагает она ему пару ягод, выбранных из корзинки.
Крис пару секунд смотрит на яркие красные ягоды на узкой ладошке, и ему они — по взгляду видно — напоминают что-то такое страшное и дурное, о чем думать не хочется, и потому он встряхивается и пожимает плечами:
— Тебе нес.
Каре новое предложение не нужно, она мигом отправляет ягоды в рот, раскусывает и довольно жмурится от приятного кисловатого вкуса, расплывающегося по языку. Тут же жадно тянется снова к корзинке, хватает еще…
— Клюква! — блаженно урчит она. — Кри-ис, ты волшебник!
— Да ладно тебе, масявая, — расплывается довольно он.
Кара выглядит до того радостно, что он тоже не выдерживает и берет себе горсть ягод. Так и сидят вместе, рядом, плечом к плечу, расправляясь с уловом Криса. Оба щурятся, как кошки, и не могут спрятать улыбок. Кара чувствует, что у нее болят уже искусанные губы, но снова тянется за клюквой.
На Небесах нет болот и ягодам этим расти просто негде; Кара же всегда любила кисло-горький вкус. Крис как-то притащил горстку из своего мира, угостил ее, и с тех пор она спать не могла. Излазила все леса, все поляны, содрала коленки, но клюквы не нашла. А потом Крис явился с полной корзинкой, и она поняла, что готова броситься ему на шею, если б не боялась, что ягоды рассыплются по всему полю. Впрочем, их, красные бусинки, Кара все равно бы нашла.
Клюква кончается, измазанные соком пальцы скребут по плетеному дну корзинки. Едят теперь не так нетерпеливо, а растягивают удовольствие, смакуя каждую ягодку. Солнце медленно закатывается за горизонт, цветы вокруг пахнут будто бы острее и душистее. Набежавший ветер поднимает ввысь белый одуванчиковый пух, кружит, вертит в причудливом танце. Крис лениво следит за белыми парашютиками, думая о чем-то своем.
Он снял берцы, швырнул их куда-то в сторону, переломав пару нежных стеблей и убив несколько цветов, лежит теперь, глядя в небо, слегка морщится иногда, будто бы от головной боли. Кара раскрывает белые крылья; он приподнимается и заинтересованно тянется к ним, бережно поправляет встрепанные перышки, рассматривает. Кара знает, что у Криса тоже есть крылья, но он ей их почему-то не показывает.
Она любит свои крылья, но позволяет Крису перебирать нежные перья. Тот смотрит на них как-то странно, с грустью, которую Кара, конечно же, замечает. Она не ребенок, ей почти целых двенадцать лет, это просто выглядит она так по-детски, с разметавшимися волосами и чумазым от клюквы лицом. Сидит, обхватив острые коленки, на которых красуются синяки, задумчиво рассматривает пару последних ягод.
— Красивые у тебя крылья, — в который раз замечает Крис.
— О, я сегодня долетела до во-он той горы! — вспоминает Кара, указывает пальцем куда-то в багровую закатную даль. — До самой верхушки, представляешь? Красиво там!
— А что еще было?
— Ну, — тут она немножко хмурится. — Опять учили любить людей и Бога. Проповедовали — так это внизу называют. И никак нельзя с ними спорить, не скажешь же, что не хочешь никакой себе высшей цели, священной войны их глупой. Я, может, хочу лежать с тобой в поле и есть клюкву, а они — учат.
Каре эти мысли не нравятся, крылья слабо дергаются. Крису достаточно секунды, чтобы это подметить.
— Меня тоже учили, — вспоминает он, посмеиваясь.
— И как?
Он не отвечает, думает. Потом склоняет голову, смотрит на закат. Говорит почти неслышно:
— Не все люди заслуживают любви. Милости — еще меньше.
Нельзя не заметить, как слегка меняется его лицо и голос, когда он это говорит. Можно было испугаться, но Кара не боится, она же не маленькая. Криса бояться не получается, она его… понимает?
Кара думает, в каком-нибудь другом мире Крис мог бы быть ее братом.
Или ей самой.
Она поправляет светлую прядь волос, касается его виска на полсекунды. Где-то там, она знает, рычит самый страшный демон из его мира, нашептывает что-то, меняет Криса понемногу. Они никогда не говорят об этом, но Кара чувствует, что Крис просто ищет мир, где можно отдохнуть и забыться.
Крис странный, но Каре он нравится. С ним легко говорить и можно молчать. И страшно вкусной кажется клюква.
Он снова падает в траву, в цветы, поднимает руку, рассматривает свет, льющийся сквозь пальцы.
— Когда-нибудь мы будем уничтожать миры, — говорит он.
Кара убирает крылья, ложится рядом, хмурится. Ей кажется, Крис видит что-то другое, не то, что она. А вроде небо-то обычное, такое в Раю каждый день. Это даже скучно, но Крис смотрит на него всегда как впервые, и она — вместе с ним.