Страница 118 из 138
Влад читал ему про город, такой похожий на Столицу, про пустыни и чудесные оазисы, про обманчивую опасную магию, легендарных героев и богатых султанов, и Вирен напрочь потерял дар речи, жадно вслушиваясь, ловя каждое слово и пытаясь запомнить. Когда сказка кончилась, он опомнился.
— Нет, подождите, а есть еще? — неожиданно для себя попросил Вирен. — Про Аладдина? Или…
— Есть, — лукаво улыбнулся Влад. — Завтра почитаю, а ты пока спи. Иначе — никаких сказок, понял, мелочь?
И сон навалился будто бы сам.
Книги им хватило ненадолго, и, может, дело было в том, что Вирен под конец аккуратно утащил ее из кабинета Влада, спрятался в укромном углу и прочитал запоем оставшиеся сказки, водя пальцами по строчкам и восхищенно рассматривая рисунки, занимающие некоторые страницы целиком. Потом он, конечно, притворился, что ничего не делал и с удовольствием послушал сказки снова, потому что вдруг оказалось, что это — тоже особое таинство: его внутренний голос и близко не мог повторить мягко-насмешливые, немного распевные интонации Влада, которые его исправно убаюкивали и дарили яркие сны про волшебные страны среди песков, где главным героем был, конечно же, он сам…
Вирен знал, что у капитана Гвардии должны быть свои дела, кроме как укладывать спать каких-то глупых мальчишек, знал, что однажды сказки кончатся… Уезжая с Гвардией на несколько дней, Влад оставил ему книгу, которую Вирен зачитывал до дыр, предвкушая возвращение солдат и зная, что они сейчас сражаются с кем-то, кто, как и те, сжегшие его дом, вредят миру, устроенному их руками.
За несколько месяцев Вирен прочитал столько, что в голове не умещалось; истории переплетались и наслаивались друг на друга, путались, точно клубки для вязания, но он с жадностью накидывался на новые томики, которые приносил ему Влад. Скоро комната его, прежде пустая и безжизненная, обзавелась парой новеньких полок, которые Вирен тщательно протирал, перебирая книги, с удовольствием проводя рукой по гладким корешкам. У него появилась настоящая — неоценимая — сокровищница.
Столько еще неузнанных историй, столько героев, таящихся на шелестящих страницах, что голова шла кругом. Вирен читал про страну, спрятавшуюся в древнем платяном шкафе, про Избранного мальчишку в школе для колдунов, про девочку, бодро идущую удивительной дорожкой из желтого кирпича… Он гулял с ними по сотням миров и уверен был, что это — истинная магия. И он верил в книги — и в самого себя.
Горечь ночных видений растворилась за яркостью красок.
— Все дело в воображении, — подсказал Влад однажды, когда они сидели на крыльце гвардейских казарм и наблюдали за солнцем, спускавшимся в объятия пустынных песков — на горизонте. На коленях у Влада лежала старая пошарпанная гитара. — Я маг, знаю, о чем говорю. Воображение порождает великие мечты и замыслы, цели…
— Научи меня драться, — попросил Вирен тогда. — Я тоже хочу быть одним из вас. Вы ведь сражаетесь и спасаете…
— Ты уже, — усмехнулся Влад, — один из нас, иначе стал бы я просиживать с тобой целые ночи. И уметь драться тут вовсе не обязательно…
Он настраивал гитару, пощипывал струны, и та отзывалась тихим музыкальным стоном, а Влад все хмурился, пытаясь добиться совершенства. Вирен ни капельки в этом не понимал, но заметил, как со временем звук стал легче, стройнее и мелодичнее, постепенно складываясь во что-то…
— А про что песня? — любопытно спросил Вирен.
— Про книжных детей — не слышал?.. А, да, откуда бы тут знать про Высоцкого…
— Про меня, получается? — оживился Вирен, придвигаясь ближе.
— Может быть.
Что-то горькое промелькнуло в его взгляде, в полуулыбке, что Вирен не отважился переспрашивать. Но замолк, с неясным трепетом в сердце вслушиваясь в первые аккорды.
Интересные истории — написанные или спетые — он любил больше всего на свете.
========== родительское собрание ==========
Комментарий к родительское собрание
перед Alia tempora. кусочек времен учебы Вирена. как вы понимаете, родителей его к директору частенько вызывали, но тут как бы проблема…
— Что в этот раз? — философски вопросил Влад, заглядывая в кабинет. — Здрасть, вызывали?
Директор гимназии — пухленькая демоница, упакованная в строгий синий костюм, — мрачно уставилась на него поверх кипы бумаг, дрогнула лицом и немного отодвинулась назад на офисном стуле, как будто всей душой желала сбежать.
— Вирен — это же ваш?.. — обреченно начала она.
— Наш! — радостно объявил Влад, пошире распахивая дверь и заваливаясь в кабинет. Позади грохотнуло. — Давайте угадаю! Поджог? Наводнение? Казни египетские — саранча замучила? Да сто раз ему говорил не трогать мои гримуары, а этот дурень все не слушает…
— У вас фингал? — зачем-то спросила демоница дрожащим голосом. — И… это кровь? На рукаве? Ой…
Вывернув руку, Влад задумчиво уставился на липкое черное пятно на рукаве алой кожанки, мазнул пальцами, попробовал, почти не видя бледное несчастное лицо директора.
— Я это, с работы, — признался он. — Измазался где-то. А это не фингал, это татуаж такой очень модный, не знали? Так что мелкий натворил? Курил за гаражами?.. А, у вас тут их нет. Курил? А я говорил инквизиторству, ребенка плохому учит…
— Инквизиторство — это, простите, кто? — уточнила демоница, смущенная потоком его болтовни и осоловело хлопающая глазами.
— Это, простите, я, — раздалось от двери.
Неслышными шагами пройдя в кабинет, Ян немного нервно поправил лямку сумки, перекинутую через плечо, но через секунду уже ласково улыбался демонице, садясь напротив. Она успокоенно замерла, глядя на него счастливо, разулыбалась в ответ, незаметно похорошев. Хмыкнув, Влад подтащил поближе второй стул и устроился рядом.
— Извините, опоздал немного, сами понимаете, все мы занятые люди, так что давайте разберемся с этим побыстрее, ничего же страшного не случилось, правда? — промурлыкал Ян.
— А вы?..
— Капитан Ян… Рота Смерти.
Сообщал так невинно и с всепрощающей улыбкой, что демоница даже не смогла дернуться или испугаться, продолжала влюбленно глядеть на Яна.
— Подрался, — пробормотала демоница. — Вы представляете? У нас приличное заведение, а у вашего Вирена тоже… татуаж. Под обоими глазами. И ведь с девочкой дрался!
— А он у нас не сексист, все правильно! — встрял Влад. — Он это… как называется, когда уродов любят?..
— Толерантность, Войцек, — терпеливо подсказал Ян, яростно глядя на него; немного сбился, но продолжил: — Так что вы говорите, уважаемая гражданка Ласея? Подрался? Ну что вы, это совсем несерьезно, конфликты бывают у всех, нужно разобраться, воспитательная беседа со всей строгостью… Понимаете, Вирен мальчик вежливый и хороший…
— Знаете, какие слова он говорил в адрес девочки? — трагично спросила директор. — Знаете? Это позор, это кощунственно, в стенах учебного заведения…
— Догадываюсь, — мрачно кивнул Ян. Зверски поглядел на Влада. — И даже догадываюсь, откуда он эти слова услышал. Но знаете, красноречие — это даже неплохо… Это очень помогает…
— А я б послушал, — хохотнул Влад.
— Это семейное, я поняла.
Они переглянулись озадаченно, ухмыльнулись.
— Вы, наверное, не поняли, мы не то чтобы имеем какие-то, гм, родственные связи, — смутился Ян. — Мы… опекуны, вероятно.
— А бумаги у вас есть? — тут же цепко поинтересовалась директор, ненадолго выпутываясь из его обаяния. — Я как-то упустила этот момент, вроде бы когда Вирена в гимназию принимали, там была какая-то странная история…
— Бумаги! — громко объявил Влад, отвлекая. — Конечно, есть! Инквизиторство, покажи ей ксиву. Всегда помогает…
— Слушайте, мальчик сирота, никаких документов нет, все сгорели, — зачастил Ян. — Все одобрено в высших инстанциях, если нужно подтверждение Сатаны…
— Здрасть, вызывали? — лихо поинтересовались от двери.
Ласея нервно заозиралась, поднялась рывком и попыталась отмахнуть честь по-гвардейски, но чуть не запуталась в руках. Вцепилась в край стола, пытаясь устоять, тут же забыла, похоже, о сидящих напротив нее инквизиторах и оторопело уставилась на Кару. Та с любопытством оглядывала кабинет, хмыкнула, ткнула пальцем лохматое птичье чучело на подставке. Пятерней поправляла взлохмаченные волосы, выбирая из них перья.