Страница 15 из 28
Бок страшно печет, и Джонни вспоминает, что Ви спасалась от банды «Шестой улицы», прежде чем ее накрыло.
Обычно они всегда рядом, но сейчас он Ви не чувствует. Настырно ищет ее, пытается вытряхнуть, поменять так, как должно, но не цепляется за нее. Ви слишком глубоко, утонула, спряталась от боли. Боль грызет ему и затылок тоже, и Джонни толком не понимает, не ебнулся ли он головой при падении. Может, он тут отъезжает с пробитой башкой.
Они отъезжают.
Ви не откликается, и от этого паршиво. Настолько, что заорать хочется, и Джонни сдавленно рычит. Он рад, что на него никто не обращает внимания — в Найт-Сити тебя скорее добьют и ограбят, чем предложат руку помощи. Добрые самаритяне крайне редко прогуливаются по этому гребаному городу, гниющему заживо. Джонни еще свыкается с мыслью, что он теперь еще и симпатичная девчонка… И ему точно не хочется закончить в каком-нибудь борделе.
Ви умирает — и ее нужно тащить к Вику. К Виктору Вектору. Она столько раз это делала, что Джонни действует на инстинктах. Бредет по узким улочкам, позволяя мышечной памяти вести его. Пугает случайных прохожих окровавленной озверелой рожей. Это Найт-Сити, тут никто такому не удивляется. Но видеть живого мертвеца перед собой — согласитесь, дохуя неприятно.
К Виктору он заваливается бесцеремонно, рычит что-то. Вик возится над каким-то парнем со вскрытой грудной клеткой, и, насколько Джонни понимает, это не какой-то новомодный имплант, который молодой придурок решил в себя на радостях впаять. Нет, пацана накормили свинцом, и Джонни понимает, что шансов выжить у него нихуя нет… А вот у Ви еще имеются.
— Ви, ты?.. — рассеянно тянет Вик, оборачиваясь на шум. — Извини, у меня сейчас…
— Это не может подождать, док, — ухмыляется Джонни. Отворачивает полу кожанки, липнущую к насквозь пропитавшейся кровью майке. Одежда черная, как и большинство из шмоток Ви, но все равно отлично получается рассмотреть мерзкую рану. — Так что нахуй труп, давай разберемся с этим.
Откуда-то из угла доносится срывающийся тявкающий голосок, и Джонни запоздало понимает, что пацан-то не сам пришел, его приволокли. Такой же дебил-наемник, как и его дохлый приятель. Джонни злобно щерится на него, показывает окровавленные зубы. Нет смысла что-то доказывать, и поэтому он просто нагло сдергивает полутруп с кресла Вика, бросает чуть не в объятия вскинувшемуся пацану.
Вик уговаривает не стрелять, а Джонни забирается на кресло, откидывается бессильно. Перед глазами плавают цветные круги. Но в это же время на него неумолимо накатывает спокойствие, какой-то внутренний голос, убеждающий, что тут, в поскрипывающем кожаном кресле Вика, все хорошо, правильно, безопасно. Это доносятся отзвуки от Ви, и он силится подцепить ее крючком, вытащить на поверхность, но она все мелькает, как юркая рыбешка. Одиночество грызет изнутри.
— Что ты с ней сделал? — рычит Вик, нависая над ним. Вектор вышвырнул пацанов, закрыл клинику, а теперь он собирается изображать отеческое беспокойство — от всего этого Джонни воротит, и он сипло хохочет, чувствуя, как в горле булькает кровь.
— Я ничего не делал, док, остынь, это всего лишь очередной заказ, тонкости профессии, ага… Ви потеряла сознание, меня вышвырнуло наружу, потому что, понимаешь ли, ее воля — это единственное, что меня ограничивает. Она в порядке, я думаю. Я пытаюсь ее нашарить… — Джонни в ужасе понимает, что голос ломается в панике, выдавая его ужас. — Хватит пиздеть, Ви нужна помощь! — прикрикивает он.
Ви не может погибнуть так просто. Это единственное, что имеет значение, поэтому Джонни все сделал, чтобы она жила — и он не позволит ебаному Вектору все сорвать только потому, что ему не нравятся воображаемые друзья его подопечной. Виктор сдавленно матерится, но тащит оборудование, быстро настраивает что-то на планшете…
Когда он ловко разрезает майку и отделяет ткань от раны, Джонни сдавленно шипит.
— Давай без обезбола, я вытерплю, — торопит он. Да и не знает, насколько всякие анестетики ебнут по Ви, постоянно сидящей на таблетках, которые не дают ее мозгу расплавиться.
Вик кидает на него мрачный взгляд, но соглашается.
А потом наступает кошмар. Виктор с трудом достает пулю, завязшую внутри, потом начинает спаивать лазером, и Джонни остается только собирать всю эту адскую боль, скручивать ее в тугой узел — и не позволять ни крупице ее просочиться к Ви. Ви ощущается где-то рядом — наконец-то, он ее чувствует! Она спит, и Джонни запросто представляет ершистую наемницу, трогательно свернувшуюся клубком.
Он вспоминает древние легенды. Женщину, что держала чашу, чтобы змеиный яд не лился на осужденного на вечную пытку бога… и страдала сама, когда капли стекали по ее дрожащим ладоням. Джонни делает для Ви почти то же, и это мучительно, невыносимо. В какой-то момент он кричит, воет на высокой ноте, но не позволяет ничему из этого просочиться к Ви. Лучше сдохнуть, чем выть тут вместе. В унисон. О да, из них вышел бы отличный дуэт, но он не позволит этому случиться.
Когда Виктор заканчивает, выглядит не менее измотанным. Смотрит в упор, проверяя короткую полоску запекшегося шрама. Ощупывает затылок, ероша слипшиеся от крови волосы на затылке, но с облегчением объявляет, что это всего лишь царапина. Джонни тихо ухмыляется: нужно что-то посерьезнее твердого тротуара, чтобы убить эту девчонку.
— Ты мог бы делать что угодно, — говорит Виктор задумчиво. — Пойти куда тебе вздумается. Я не единственный рипер в этом городе. Мог бы выбрать свободу.
— Лет пятьдесят назад — конечно, я бы, блядь, выбрал свободу, — огрызается Джонни. — Но я дал ей обещание.
Вик, кажется, понимает. Тоже видит в Ви что-то особенное. Дочь, которой у него никогда не было, взбалмошную девчонку, которой нравится раз за разом кидаться в опасность. Вот только нормальные дочери сбивают колени, а Ви приползает к нему со смертельными ранами, чуть ли не выпотрошенная — и Виктор снова безропотно принимается за дело.
— Я поклялся, что с Ви все будет в порядке, — упрямо хрипит Джонни. — Не люблю обманывать ожидания.
— Поразительно честные речи для террориста и убийцы.
— Да брось, Вектор, — посмеивается Джонни. — Ты же знаешь, что руки нашей милой Ви не так чисты, как кажется на первый взгляд. Мы с ней друг друга стоим. Мы — одно…
Мысли путаются, его смаривает сон, и Джонни немного отпускает себя — теперь можно расслабиться, отрубиться, зная, что о Ви позаботятся. Конечно, нечего тешить себя надеждами, что о нем кто-то подумает, но ради Ви Вектор способен на многое… И Джонни может ему довериться, измученный, сбегающий в сон от еще приходящей отголосками боли.
***
Ви приходит в себя… И это одно из лучших пробуждений за последние месяцы. Голова чистая, боли в мышцах нет, даже в ушах не звенит, и она пораженно улыбается, еще толком не разлепив глаза. Но, когда очухивается, осознает, что лежит на кресле Виктора, сразу подбирается…
— Что произошло? — спрашивает Ви.
— Ты не помнишь? — Виктор оглядывается, удивленно хмурится. Сидит за столом, возится с планшетом. — Ваш блистательный дуэт ворвался ко мне, потребовал, чтобы я срочно занялся твоими ранами… — рассказывает почти не раздраженно. — Это было странно, Ви. И сколько раз я говорил тебе не связываться с делами, в которых перевес явно на стороне противника?..
Слушая его вечные поучения, Ви кивает — скорее чтобы Виктор успокоился, чем действительно принимая его слова к сведению. Она и правда вспоминает заказ, перестрелку… В какой-то момент цепочка прерывается, но это, должно быть, неудивительно, если ей понадобилась срочная помощь рипера.
И все равно она чувствует себя странно отдохнувшей и выспавшейся.
— А что с Джонни? — хмыкает Ви, замечая, как Виктор пристально на нее глядит, словно ищет что-то. — Я так понимаю, вы с ним близко познакомились.
— Еще как, — улыбается Вектор. — Невыносимый тип. Если бы он был… ну, понимаешь, живой… я бы точно посоветовал тебе держаться от этого урода подальше. Но он… думаю, ему надо отдохнуть.