Страница 7 из 23
Улыбнувшись Ран, Конан закружился по комнате. Пытаясь не задеть котацу, мальчик глупо и нелепо вертелся, да махал руками чуть подальше от телевизора, пока девушка не схватила его за руки. Смущённый, он даже не понял, как близко его притянули, но потом обильно покраснел, стоило каратистке прокрутить его на месте, как девушку в вальсе. А потом бедняга куклой повис на руках у девушки и долго пытался понять, что за нелепое танго они пытаются исполнить, и вспомнить, почему они это вообще делают. И только в тот момент, когда маленький детектив признал, что сделать вывод тут для него нереальная задача, тихонько выбрался и продолжил странные движения, иногда обмениваясь с Ран многозначительными взглядами.
Выдохлись они под конец третьей песни. Руки Конана сами потянулись к пульту и переключили канал, показывая элементарное и глупое комедийное шоу. Один человек злится на другого, бьёт его и так по очереди. Кнопка следующего канала нажала сама себя.
На экране большая семья, что разговаривает друг с другом, и это всё периодически сопровождает громкий закадровый смех. Не глупее предыдущего, но интереса в этом настолько мало, что Ран предлагает взять пульт самой. Она хватает предмет в руки, переключает следующий канал и замирает.
На ней парень и девушка, одетые как охотники за сокровищами перемещались между красивыми скалами в джунглях. И во время заезженного приключения авантюрист с бескрайней нежностью обнимает спутницу. В общем заметно, что фильм имеет жанр «романтика».
— Мы с Соноко ходили в кино на этот фильм, — и, явно не желая пересматривать, Ран переключила.
Улица, зима и двое в куртках. Обычный разговор, но, после нелепой шутки, закадровый смех раздаётся, как и на позапрошлом канале. Потом один из мужчин падает, и неизвестные зрители начинают давиться хохотом раз за разом, когда два друга попеременно катаются на голом льду. Школьники разочаровано вздохнули, мысленно решив, что следующий канал последний.
Транслировали дораму, судя по всему детективную. Камера висела сверху над асфальтом, а на нём лежал труп мужчины за пятьдесят, упавший с высоты. Над самим убитым наклонился парень–блондин в бежевом пиджаке. При смене камеры показались его карие глаза, чёрный галстук и хилое тело, а позади него симпатичная длинноволосая блондинка. Она удивлённо посмотрела на него и спросила:
— Сатору, это же самоубийство? — парень покачал плечами.
— Похоже, но знать наверняка нельзя, — девушка оборачивается и спрашивает саму себя:
— Где же Дэйки?
Потом начинает искать внезапно пропавшего Сатору, пока тот убегает в ближайший переулок. Камера переключается туда, и мужчина берётся за сердце. Он шепчет:
— Прости, — его окутывает свет, после которого парень преображается. Он становится брюнетом, его комплекция меняется на спортивную, но глаза остаются карими. И герой убегает к трупу через другой переулок.
— Это он что, — моргнула зрительница.
— Дэйки! — вдруг кричит девушка с экрана, но им не дают что–то друг другу сказать, подходит инспектор полиции.
— В смысле? А зачем? — пока Ран пытается хоть что-то понять, сердцебиение Конана учащается, — А почему он ей не скажет?
После этих слов сердце мальчика в миг впало в истерику, будто он убегает от маньяка с топором. Кажется, его тело само поднялось с подушки, чтобы поскорее сбежать.
— Ран–нээтян, у меня был сложный день, я хочу спать…
— Стой, ты же так и не рассказал ничего! — и, будто пытаясь наверняка задержать маленького детектива, уложила на котацу пульт, — Давай детектив посмотрим. Тут убийство, кстати, там…
— Можешь записать, — и, предав любимый жанр детектива ради целых нервов, Конан нашёл свою кроватку и прилёг. Было чуть рано, но хотелось хорошенько выспаться после этих двух странных дней и понадеяться, что это не распространится на оставшиеся пять.
Но он чувствовал, что завтра ему снова что–то предстоит.
========== Глупая Среда ==========
Какое утреннее пробуждение самое приятное для Вас? Днём, выспавшись, когда никуда не надо? С любимым человеком в постели? Для Конана, возможно, аннулирование событий полугодовой давности. А реальность разбила все мечты об идеальном утре громким телефонным звонком.
Сон прервался не сразу, но пробуждение уже началось. Сначала глаза открылись на половину, закрылись, потом всё повторилось, и на третий раз с полусонным лицом соня потянул руку к телефону без брелка, спрятанному под подушкой, и на автомате ответил абоненту на том конце. В трубке послышался тот голос, который сложно забыть не только из–за приметного тона или того, что принадлежал бывшей знаменитой актрисе, а потому как невозможно забыть голос родной матери.
— Шин–тян! — вечное прозвище прозвучало громко, и Конан не понял, от чего окончательно проснулся: от самого крика или подозрения, что Ран может это услышать, — Срочно!
— Что такое, мам? — еле поднимаясь с кровати, он положил телефон на плечо и прижал головой.
— Я хочу тебя попросить, срочно–срочно попросить! — снова защебетала женщина в поздних тридцати годах, повизгивая как старшеклассница, — Иди к профессору, иначе всё пропадёт!
— Что пропадёт?
— Оно, оно! Пропадёт в никуда! Дали бесплатно! Я сейчас за звонок из Америки в Японию такой счёт получу, срочно беги к профессору!
— Погоди, так что пропадёт?! — но телефон резко замолчал, а набор номера исчез, отображая рабочий стол с фотографией двух старшеклассников на школьной поездке в Киото. Мечтательно улыбнувшись картинке, Конан поднялся с кровати, забрал секретный телефон и поспешил в ванную. Надо так надо, пора собираться.
Юкико могла вытворить что угодно, особенно в таком состоянии.
***
Как тогда, так и сейчас дом профессора Агасы остался детской базой маленького детектива, а профессор — хорошим другом. К кому же ещё он побежал полгода назад, как не к неудачливому изобретателю? Хотя не такой он и неудачливый… в мелких проектах. А вот когда Агаса захватывается, например, на робота–богомола — а) тот разваливается на части, б) взрыв, в) попросту ничего не работает. Потому у него только чай пить, в игры играть и с Хайбарой общаться.
Она и встретила мальчика, когда подбирала к сиреневому платьицу не сиреневые сумки. Восемнадцатилетняя первоклассница его возраста с далеко не детским умом учёной–химика испытывала слабость только к моде и животным, и отвлекать её от этого всего — жизнь дороже. А, ещё был футболист Хиго, но следующий футбольный матч «Биг Осаки» на следующей неделе в пятницу.
— Профессор, мама ничего тут не оставляла? — фраза улетела в воздух, но в одной из комнат что-то зашевелилось. Конан подошёл к центру гостиной и повторил, — Профессор, мама ничего не оставляла?!
Звук шороха повторился ещё несколько раз, и из–за двери той самой комнаты показалась седая голова профессора.
— В столе у телевизора. Сейчас последний раз попробую! — и резко рванул дверь на себя, отчего птицы на ветке за домом взмыли вверх и улетели на двор спокойного соседа Субару.
— Профессор! — Хайбара тоже попала под звуковую волну, ведь только что выбрала белую сумочку. Потом обратилась к однокласснику, — Я заблокировала ему сайты с доставкой жирной еды, и он с утра сидит и взламывает!
— Ой, бля, лучше бы робота делал, — с этими словами он усмехнулся и подошёл к столу, а за ним и девочка.
Между плоским стеклянным верхом и небольшим ящиком стола лежал конверт на имя «Кудо Юкико». Белый и стандартный, а в нём, по видимости, несколько бумаг. Пощупав их, мальчик открыл конверт и вытащил небольшое письмо. Глаза быстро пробежались по простенькому, но броскому тексту:
«Кудо Юкико–сама,
В честь Ваших прекрасных навыков актёрского мастерства и дружбы Вашего мужа, Кудо Юсаку-самы, с полицией Токио, да и не только, мы приглашаем Вас в новую гостиницу «Цветочные Ветви» на два дня с ночёвкой на время фестиваля фейерверков, который пройдёт на рынке в середине нашего города в три часа дня двадцать третьего июля. Мы дарим Вам три билета и ждём Вас.