Дворецкий в Белом

— И что он говорил?

— Снова про дедушку и называл цены. Сорок три миллиона, сорок два, сорок четыре. На спине был рюкзак, как мне кажется, с деньгами, — Даичи начинал молиться, чтобы Йори снова сломал игрушку, но это было его рабочим заданием.

Помолчав, он продолжил «допрос»:

— Четвёртый?

Кайто немного понурил голову, мешая ложкой в чашке. Потом сказал:

— В этот раз я ничего не слышал, потому что сидел на втором этаже и смотрел в окно. У нас был урок рисования, — врач кивнул. — Единственное, что я видел, — это то, то Шингу разговаривал с мальчиком его возраста.

— Ваш одноклассник?

— Нет, — на лице мужчины проскочило удивление.

— Ты его знаешь?

— Нет.

— Можешь описать?

— Каштановые волосы, мешковатая одежда и смуглая кожа, — такое описание вызывало лишь вопросы.

— Точно не ваш одноклассник?

— У нас была фиксированная школьная форма, а на нём её не было.

— И как они разговаривали?

Кайто вновь застрял на долгую минуту, и Даичи решился налить им ещё немного чая. Ответ он услышал, когда чашки наполнились:

— Как обычные мальчишки. Тот мальчик много жестикулировал и болтал, — врач отпил своего напитка и дал дворецкому его чашечку.

— Были ли какие–нибудь странности?

— Не то чтобы странность, но, если я хорошо разглядел, Шингу держал в руках маленький детский дневник. Удаляясь, он споткнулся и разомкнул руку, обронив его, а мальчик поднял его и закричал. Но Шингу за дневником не вернулся, и ребёнок сунул его себе под кофту.

— Возможно, если они были приятелями, он вернул его позже?

— Этого не знаю.

— Хорошо, надо принять к сведению, — Даичи сделал несколько торопливых глотков. — Пятый раз?

— Обсуждал с завучем продажи, когда я проходил мимо его кабинета. Цены, имена, «дедушку».

— Ага… Шестой?

— В шестой я лежал в больнице в палате на двоих; за ширмой был Шингу. Они пришли к нему вечером, когда я должен был спать, но у меня была бессонница. И…

В этот раз Кайто не просто замер, а встал и прошёлся по кухне: коснулся навесных шкафов, окна; стоя допил чай и вновь обошёл комнату, чтобы позже налить себе ещё немного успокаивающего напитка. Такая внезапность была совсем лишена смысла, пока Кайто не рассказал самую кошмарную историю за вечер.

— Вы слышали об убийстве самого опасного барона чёрного рынка? — Даичи выпучил глаза. — К тому времени, когда я угодил в больницу, из прошлого выпуска осталось двое учеников. Чтобы продать их, дедушка пригласил к себе самого крупного барона на «рынке», который уже покупал ребят и был доволен этим. Но в этот раз парни не понравились ему, и он закричал на дедушку, угрожая ему ножом, поэтому тот убежал за помощью, — тут Кайто снова замолк почти на минуту. — Когда он вернулся, в комнате лежал труп барона.

— Это не тот с многочисленными выстрелами в грудь и голову?

— Да. И пистолет был в руках Шингу. Как я понял, его учили обороняться для защиты во время покупок, но этот барон был слишком важной фигурой, потому это назвали «чудовищной ошибкой, которую нужно скрыть». Так Шингу выгнали из программы по защите сирот и смешали с остальными учениками, замяв дело.

— Ох… Стой, это шестой раз? Так когда же седьмой?

— В седьмой я видел его последний раз, перед «каникулами». У нас вместо них были обязательные поездки и первые курсы дворецких.

— И что ты видел?

— Я собирался выходить из школы, когда увидел Шингу с тем смуглым мальчиком. Они яростно ссорились и почти подрались, но у мальчика зазвонил телефон, и он убежал. Тогда я крикнул Шингу и спросил, кто это, а он раздражённо сказал мне: «Хейджи», — и скрылся в школьных коридорах.

— Хейджи?

В памяти Даичи хранилась такая куча пациентов, что всех медийных личностей он вспоминал с трудом, да с таким, что на это уходило минуты две. Зато забить нужное имя в поисковик было несложно.

— У него тоже был кансайский диалект?

— Да.

Врач поднял телефон и показал Кайто.

— Он? — в новостной ленте красовалась фотография счастливого Хаттори Хейджи. Он улыбался прямо в камеру, а шеф–повар на заднем фоне старался над его заказом. Это была статья о новом Осакском кафе.

— Да, он, — кивнул Кайто, и мужчина повернул телефон к себе.

В горле снова появилась сухость.

***

— Ах, — Даичи тяжко вздохнул, включая зажигание. Скоро на ровной дороге возникнут крутые повороты, и он сконцентрируется, что позволит хотя бы на некоторое время забыть увиденное и услышанное. Но ладно услышанное, а вчера? — вчера нашли ещё одно тело, ты знал?

— Ещё одно?

— Как думаешь, чьё? — пока дорога оставалась линейной, Даичи умудрялся оборачиваться. Времени на обсуждение пока хватало.

— Неужели «дедушки»?

— К сожалению, нет. Это был труп учительницы французского, — это знатно удивило Кайто.

— Постойте, Шингу был влюблён в неё… Как она была убита?

— Убийца отрезал ей левую руку сначала по кисть, потом по локоть, потом, — Даичи неловко замолчал. Колени дрожали, — отрубил руку по плечи, долго душил и в конце концов всадил ей в сердце отвёртку.

Дворецкий опустил голову вниз, а врач больше не поворачивался, — началась дорога, полная крутых поворотов. Но пару фраз психиатр сказал:

— Влюблён, говоришь?

— Да.

— На теле нашли следы многократного изнасилования.

Собеседники снова замолчали. И так много рассказали за один день, что хотелось поговорить о чём–то глупом, вроде тех же вывесок и билбордов, но машину трясло так, что волновала лишь собственная безопасность.

Так и доехали — молча.

***

— О, у тебя тоже вино дома лежит? — стол находился напротив холодильника, и Даичи всё прекрасно видел. Кайто достал алкоголь.

— Да, это для готовки. И инспектор вчера выпил бокал. Вы тоже хотите?

— После того, что ты рассказал, мне нужны три бутылки коньяка, так что уж от бокала не откажусь.

Дворецкий поставил напиток на стол, а сам полез в тумбу за бокалами. В глаза бросилась упаковка с двумя бокалами, но отделить один от другого никак не выходило из–за упаковки, потому Кайто поставил на стол оба и спокойно разделил.

— Полный?

— Ага, — один бокал был заполнен до краёв и подвинут к врачу, а другой парень собирался убрать, когда мужчина спросил: — А ты пил?

— У нас были курсы сомелье, но там пил буквально по несколько глотков. А так — нет, — вопрос казался немного неожиданным даже для Кайто. Настолько, что он решился на собственный. — А почему Вы спрашиваете?

— Поскольку алкоголь влияет на поведение, мне стало интересно, как будет выглядеть твоё, — дворецкий удивлённо уставился на мужчину. Бокал в его руках долго висел в воздухе, а потом парень поставил его на стол. Одним движением он наполнил его почти до краёв. — Эй, мне просто было интересно! Тем более, не много ли?! Ты же несовершеннолетний!

— Я немного, — и, слегка вдохнув запах напитка, Кайто осушил половину бокала в несколько глотков.

Даичи уже хотелось себя ударить, но единственное, что он пока услышал это… рыгание?

— Ой, — отрыгнув, парень прикрыл лицо, — а не крепковато?

— Шестнадцать процентов.

— Ой… мы пили те, что по девять, — но сказанного не воротишь, а сделанного — тем более. Даичи, которого шестнадцать больше не брали, встал как самый трезвый и открыл холодильник.

— Может, есть чего от опьянения?

— Нет, нету… Ох…

Голова кружилась, а ноги медленно подкашивались. Состояние не из приятных, — будто вот–вот сломаешь стул и свалишься на пол, а то и температура достигнет тридцати девяти или больше. А перед глазами внезапно поплыли те картины, которые Кайто с радостью бы напрочь забыл.

— Да, шестнадцать для тебя — многовато, — выбора было мало, да и он вообще не стоял. Вряд ли Кайто сам дойдёт до комнаты, и Даичи уже собирался взять его на руки, но в этот момент раздался протяжный звонок в дверь. Врач посмотрел на пациента, поразмыслил и ушёл открывать, стоило девушке позвонить во второй раз.