Отец Иоанн (Крестьянкин)

Бесценную запись в конце 1980-х годов сделала ленинградка Ольга Борисовна Сокурова, кандидат искусствоведения, впервые увидевшая батюшку в 1976-м. Она дословно записала беседу о. Иоанна с паломниками — беседу, которая и сейчас звучит актуально и может быть воспринята как своего рода духовное завещание батюшки. Несмотря на обширность этой записи, приведём её здесь полностью:

— Мир идёт к концу, разрушается. В нём действуют тайные силы — фермент этого разрушения, идущего от сатаны. Они существуют уже тысячи и тысячи лет. Но — Господь попустил, и допрашивать Его о Его планах мы не можем. Сегодня во всех точках планеты полыхает огромный костёр зла. Хорошо, если мы не подбрасываем в этот костёр собственных вязанок. Единственное, что требуется от каждого из нас, — в мире тьмы хранить и нести лучик света. Важно утверждать положительные ценности, это и есть главный вклад в защиту нашей православной культуры.

Нельзя идти на напрасные жертвы, если Господь не призвал. Главная опасность: за своевольным мужеством может скрываться утончённая гордость. В таких случаях борьба всегда кончается поражением, несёт вред и сопровождается тяжкими духовными и телесными падениями.

Берегите величайший дар жизни. Не кладите голову в пасть Веельзевула. «Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби» (а не как симпатичные морские свинки, которые сами устремляются к удаву в пасть). Всё надо делать с пользой и рассуждением, во всём ясно видеть позитивную цель.

Не надо шуметь. Не надо вести себя вызывающе, а то получится как в басне: «Ай, моська, знать она сильна, коль лает на слона». Не надо рассчитывать только на свои личные силы. Господь призовёт — тогда иди на подвиг исповедания.

Помните.

Рассуждение важнее всего.

Терпение нужнее всего.

Молчание хорошо.

Многоречие хуже всего. Лучше быть обидимым, чем обидчиком. Святой Амвросий Оптинский часто повторял: «Надо жить не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем моё почтение».

С нас спросят прежде всего не за то, что мы писали или чему учили, но — как мы жили, что делали, и будут засчитывать нам дела добрые, чистоту совести. Конечно, своей совестью нельзя торговать ни при каких обстоятельствах и внешних условиях.

Писатель А. Франс: «Мир гибнет потому, что Веельзевул внушил людям, что его нет». Это меткое замечание. Современные люди весьма беспечны и попадаются в сети лукавого.

Сейчас мы находимся в плену — худшем, чем татарское иго. Видимые власти — только исполнители, а над ними градусы и степени. Повсюду царит язычество — гораздо худшее, чем в древние времена. Ибо старое язычество было полно веры — только в ложных богов. Новое язычество — циничное неверие, нигилизм, идолопоклонство самим себе.

Нас унижают и в чём только не обвиняют. Что же, оправдываться, доказывать, что это не так? Сейчас главное — выдержка. «Терпением вашим спасайте души ваши». Не путайте, это не малодушие, не трусость. Быть может, это высшее, самое трудное и самое твёрдое мужество.

Один прозорливый старец (Нил Мироточивый) предсказывал: «Настанет время, когда год будет как месяц, месяц как неделя, неделя как день, а день как минута».

Колесо жизни вращается всё быстрее. На каждой спице колеса — живой человек. Чуть ослабеет — сорвётся с колеса, а перенапряжёт силы — разорвётся его сердце. Учитесь не ослабевать и не перенапрягаться.

Страшно предстать перед Господом с немирной душой.

Выдержка, выдержка и ещё раз выдержка.

Итак: терпение и хранение уст. Буду усиленно молиться.

А в одном из писем батюшка прозорливо замечал: «Время, в которое привёл нам жить Господь, наисмутнейшее, — смущение, смятение и неразбериха колеблют непоколебимое, но это ещё не конец. Впереди ещё более сложные времена. А Церковь по обетованию Спасителя будет жить и совершать своё служение великое и спасительное до последнего дня жизни мира...»

...Несмотря на то что после юбилея Крещения Руси отношение к Церкви у государства изменилось, перемены эти были во многом внешними. В «перестроечном» 1988 году в СССР насчитывалось 6893 прихода и 6674 священника — то есть меньше, чем в 1963-м, в разгар хрущёвских гонений, не говоря уж о послевоенных годах. Коммунистическая идеология никуда не делась, и уполномоченные Совета по делам религий продолжали бдить за тем, чтобы степень свободы служителей Церкви не превышала установленного в Кремле лимита. Поэтому когда ясным, солнечным декабрьским днём 1988-го в Псково-Печерский монастырь внезапно нагрянула нежданная делегация из Москвы, наместник сразу понял: быть беде. Дело в том, что на Святой Горке как раз начали строить часовню в честь Собора Псково-Печерских святых. Поскольку строили из дерева, разрешения в ВООПиКе (Всесоюзном обществе охраны памятников истории и культуры) на это не брали. Но формально любое строительство или ремонт на территории историко-культурного объекта, каковым числился древний монастырь, могли начинаться только с санкции этого органа. Отсутствие такой санкции могло послужить прекрасным поводом для каких угодно взысканий.

Монаху-экскурсоводу отец наместник дал распоряжение подольше показывать гостям Богом зданные пещеры — авось на Святую Г орку просто не хватит сил и времени. Но глава делегации сразу же заявил, что пещеры уже видел, а вот Святая Горка и библиотека его очень интересуют. Стало окончательно ясно, что комиссия приехала по чьей-то «наводке» — библиотеку тоже ремонтировали, и тоже без санкции ВООПиКа.

Наместник распорядился показывать и рассказывать обо всём, что пожелают члены делегации, а потом вести их на обед. А сам, не мешкая, бросился в келию о. Иоанна:

— Батюшка, кто-то на нас донёс! Приехала комиссия из Москвы. Их сопровождает уполномоченный. Они пошли в библиотеку и на Святую Г орку. Батюшка, помолитесь, а я пойду к эконому и скажу, чтобы рабочих убрал с объекта.

О. Иоанн без лишних слов надел епитрахиль и тут же встал на молитву. А архимандрит Павел приказал монастырскому эконому о. Филарету убрать со строительства часовни рабочих. Это заняло буквально пару минут. Вышел из братского корпуса на Успенскую площадь... и увидел, что солнечный тихий денёк сменился настоящей снежной бурей. По площади мела метель, а снег валил такой, что в десяти метрах ничего не было видно.

Вспоминает Патриарший Экзарх всея Беларуси митрополит Минский и Заславский Павел: «Входят члены делегации. Все в снегу. Ругают погоду на чём свет стоит и, конечно, псковский климат. Сели за стол. После закусок подали первое, и все обратили внимание, что за окном просветлело. Снег прекратился, и через несколько минут засияло солнце. Опять все стали говорить о причудах псковского климата.

Я предложил им вновь пойти на Святую Горку, потому что, с их слов, они толком ничего не успели там рассмотреть, так как снег забивал им глаза, но они категорично отказались. За столом было теплее».

Год 1989-й ознаменовался тем, что 5 февраля о. Иоанн подал заявление о своей реабилитации — он ведь так и оставался «досрочно освобождённым», с которого не сняли вины. Поскольку «реабилитанс» горбачёвской поры носил массовый характер, уже 15 июня того же года батюшка был реабилитирован. Но — характерная деталь эпохи — самому о. Иоанну об этом так и не удосужились сообщить!.. В итоге он пребывал в убеждении, что его прошение то ли затерялось, то ли просто не было удостоено ответом. Лишь в 2005-м, когда по настоянию наместника монастыря ходатайство было возобновлено, обнаружилось, что о. Иоанн давным-давно реабилитирован, о чём ему прислали соответствующую бумагу...

24 апреля 1989-го батюшка был награждён вторым наперсным крестом с украшением. В аттестации на награду наместник архимандрит Павел указывал: «Пользуется заслуженным уважением и авторитетом среди братии обители, духовенства и верующих людей. С особым благоговением совершает богослужение. Является прекрасным проповедником слова Божия и учителем благочестия. Своей высоконравственной и трезвой жизнью руководит и ведёт ко спасению всех приходящих и обращающихся к нему людей».