Страница 19 из 102
Меня ждут трое. Сам Рудольф Бамлер. В свое время он имел серьезные трения с адмиралом из-за чего вынужден был оставить Абвер и перешел командовать артиллерийским полком, отличился во время Французской кампании. Неудачи Абвера на Восточном направлении стали причиной его перевода обратно в армию. В опалу он не попал. А сейчас становился чуть ли не ключевой фигурой в нашей игре, занимая должность начальника штаба Атлантического вала. Подобрать к нему ключи? Ну, если знать, на что нажимать. В моей ТОЙ реальности Бамлер попал в плен на Восточном фронте, командовал пехотной дивизией. Потом вернулся в ГДР, был на преподавательской работе и привлечен к работе Штази. Можно сказать, что он стоял у истоков гэдээровской контрразведки. И материалы допросов генерала я в своё время читал. Так что… Второй человек, который ждал меня в комнате — некий агент «Ральф», он же Эрвин Респондек, экономист, наша связь с деловыми кругами Германии. Пикантность ситуации придавало то, что Ральф был агентом разведки США, после не самого сильного нажима стал работать и с нами, тем более, что прекрасно понимал: американцы в Германию войти не смогут, а с русскими оккупантами как-то надо договариваться. Третий человек — Вилли Шмальц, генерал-майор, командир парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг». Этот человек воевал с коммунистами еще в далеком девятнадцатом году, был убежденным противником большевизма, но жизнь и не так раскорячит, особенно, если твой шеф почувствовал, что пахнет паленым. Ну что же, к делу!
— Господа, мне даны все полномочия для того, чтобы решить все ваши сомнения. Все предложения моего правительства подтверждаются мною в полном объеме.
— Мы не сомневаемся в ваших полномочиях. Мы должны понимать программу наших совместных усилий. — это Респондек подает реплику, в то время как более сдержанные военные спокойно ждут и не торопят переговоры. Они ждут конкретных шагов, оговоренных нашими предварительными договоренностями. Ну что же, отвечаю «Ральфу»:
— Мы уточнили ваши списки, прошу. Есть несколько фамилий, с этими людьми никаких разговоров, в будущей экономике Германии им не место. А вот тут наши уточнения, эти люди были отстранены от управления своими предприятиями из-за несогласия с режимом. Мы считаем, что им необходимо вернуть свои позиции в экономике и управлении заводами.
— Это принимается. Вполне логично. — не вижу, что Эрвин в слишком большом восторге: ломать сложившиеся структуры не слишком приятное дело, а возвращение таких мощных фигур в деловую активность чревато перераспределениями интересов, ну так что же, кто вам обещал, что в этом немецком болоте все лягушки останутся на своих кувшинках? Протягивая ещё один документ.
— В этом списке — те предприниматели, к которым мы имеем ряд вопросов, но сотрудничество с ними возможно.
— А что по поводу позиций американского капитала? — Вот и вылезла суть двойного агента, коим Ральф остается по умолчанию.
— Довоенные инвестиции практически всех, кроме таких крайне токсичных фигур, как Форд будут под защитой (специально применяю английский термин toxic). Могу сказать со всей определенностью, что договор «Акции в обмен на бензин»[2] мы признавать не собираемся. Но это будет предметом обсуждения уже с нашими американскими коллегами. — уф, сказано…
— Нам понятна ваша позиция, господин генерал. — Ральф аккуратно перебирает предоставленные списки глазами, морщась, ну не всё там так, как ему бы хотелось.
— Генерал, что по поводу гарантий для моего шефа? — выдавливает из себя Вилли.
— Генерал (возвращаю ему реверанс, генерал-майором и командиром дивизии Шмальц стал после того, как в Венгрии погиб его предшественник), договоренности приняты. По некоторым пунктам мы внесли уточнения. Смотрите. У вас есть полномочия подтверждать условия?
Командующий уникальной дивизией — танковой, в которой воздушные десантники выполняют роль панцергренадеров, утвердительно кивает головой, просматривает список с нашими уточнениями. Немного хмыкает… А что, Герман хочет, чтобы всё награбленное осталось в его руках? Ну и еще по некоторым пунктам…
— Это приемлемый вариант. С моей стороны вот то, что вы просили.
В мои руки переходит небольшой пакет — там планы Пенемюнде, схема охраны, режимы обеспечения.
— И ещё, мой шеф просил сказать вам, что девятого-десятого числа состоится удар по Лондону.
— Это то, что я думаю? — уточняю.
— Да. — суперлаконичен Шмальц.
— Это невозможно отменить? — спрашиваю для очистки совести. Понимаю, что такие решения принимаются лично фюрером. Но избежать жертв среди мирного населения…
— Нет…
Ох уж эта сестра таланта, слишком ты уж тут старшая!
— Благодарю. В свете того, что вы сказали, главное, чтобы ваш шеф вовремя оказался на контролируемой нашими войсками территории.
Увы, ради дела надо договариваться даже с людоедами. Ради какого дела? Ради того, чтобы сохранить жизни сотен тысяч красноармейцев, которые могут погибнуть при оккупации Германии. Чем меньше людей погибнет до капитуляции Третьего Рейха, тем лучше для нас. А Герингу быть свидетелем обвинения или обвиняемым — уже большая разница.
— Коллега! Это тот пакет информации, который вам нужен, чтобы прикрыть ваше участие в нашем саммите.
Я передаю Бамлеру пакет с секретной информацией, которая касается военно-экономического положения в СССР, в частности, производства танков и их основных технических данных. Не передавал бы, если бы не был уверен, что эти данные (верные на три четверти) смогут нам повредить. Бамлер кивает головой. В этой партии он играет роль проходной пешки. Его сущность координатора проекта хорошо скрыта, но именно он держит нити всего заговора в своих руках. Бывший начальник Абвера перелистывает таблицы и схемы, удовлетворенно кивает головой, он уже оценил качество информации, после чего заявляет:
— Я проверил ваши предположения, господин генерал, скорее всего, этот сценарий станет основным. Нами отмечаются приготовления на том берегу Канала. У меня всё готово. Эрвин дал согласие на сотрудничество.