Страница 3 из 10
«Так, подожди по-порядку», – перебил её инспектор. Он был доволен: допрашиваемая, без напора, сама шла на контакт, и даже очень импульсивно, что тоже очень хорошо, преступник, который много говорит просто проговаривается, легко обнаружить несостыковки. Вообще было странно, что все описывали её нелюдимой и замкнутой. Конечно, экстравертом, как его подруги она не была, скажем стеснительна, неуверенна, это да, но замкнута? Видимо никто и не пытался подобрать ключ. Или же Надя не злоупотребляла Фэйсбуком. Что-то тут не так, ну не могли же все относиться к ней недружелюбно. Надо получше допросить других подозреваемых. А сейчас необходимо сконцентрироваться на том, как направлять беседу в нужное русло.
«У нас есть всё время, которое необходимо – извини, что я тебя перебиваю, я все равно выслушаю всё, что у тебя наболело, всё, чем ты хочешь по делиться. Но я могу забыть, или важные моменты могут потеряться. Ты сказала, что вы были счастливы. Что-то изменилось в ваших отношениях с мужем?»
«Ну конечно», и опять она начала тараторить. как будто боялась не успеть. «Очень важно для душевного равновесия быть спокойным. Особенно когда у тебя есть ребенок. Дети забирают энергию, и если у тебя нет никакой помощи, то и много времени, и даже нестационарного. Я очень хорошо помню тот день, когда мы переехали. Можешь себе представить моё угнетенное состояние, даже не страх перед чем-то новым, а сознательное восхождение на эшафот. Новое может пугать, но не угнетать. Мы начали перевозить вещи за два месяца, но я все откладывала многое на последний день, цеплялась за вещи, они мне все были нужны до конца там, в нашей старой квартире. Я даже не занималась ходом ремонта, хотя мебель, плитку, кухню мы выбирали вместе с мужем, и ими я осталась довольна. Чинция заставила своего сына позвать в маляры их родственника, а тот мало того что много запросил, остался недоволен, но и не доделал, а то что сделал в ближайшее время оказалось некачественным.»
«Почему же Маттео не отказался? Почему вы с самого начала приняли возможность вами манипулировать, ты говоришь, это был не совет, она заставила…»
«Потому что, как я сказала ранее, мы все хотели быть спокойными. По крайней мере, мы с Маттео сошлись в этом характерами, мы не ищем ссор. Мы вообще никогда не ссорились. Мы жили вместе и каждый делал свои дела, и никто никем не понукал, никого не принуждал, не подкалывал. Я ведь вышла замуж за него, в церкви я дала ему клятву, а не его семье. Поэтому когда я попросила развод, я не чувствовала себя грешной. Они постоянно вторгались в нашу жизнь.»
Инспектор заинтересовался, расцепил свою вальяжную позу, убрал ногу с ноги и облокотился об стол. Он хотел максимально приблизиться к Наде. Улыбка исчезла с лица, сверлящий взгляд стал ещё более колючим.
«Ты забегаешь вперед, что это за речи про развод, и вообще кто такие они, если мы говорили про Чинцию?»
«Они – это вся её семья: её муж, внук, его девушка, муж её умершей дочери, который никогда с ней не ладил. Редкостно, не так часто как Чинция, они тоже делали меня мишенью для своих унизительных судейств. Видишь ли, мне всё равно и не всё равно, для других я как тот столб, который не пошатнет сильный ветер, я буду делать то, за что меня критикуют, не назло, и не потому, что у меня бунтарский характер. Я наоборот хочу спокойствия. Они своими действиями причинили мне боль, от которой мне сложно избавиться. И что еще хуже, я привыкла что они посылают меня куда подальше, и даже без всякого очевидного мотива. А потом на другой день делают вид, что всё так и надо. Раньше я обижалась и подолгу, они уважали эти моменты моего отдаления, я всегда стараюсь уйти от того, что меня заставляет страдать. Наверное не только я, так поступают все. У меня такой характер, что если ты оставишь меня в покое, я сама захочу поработать над своими несовершенствами. Но если ты начнешь вульгарно совать нос в мои привычки, образ жизни, в моё существо, я подумаю, что у тебя найдутся ещё и похуже недостатки, и что ты уязвимее, просто мне тяжело вот так нахально ответить зеркальной мерзостью. Мне самой тяжело, потому что я каждый день себя караю, я сама себе судья и хочу себя оценивать как мне полагается. К сведению, я достаточно училась для этого.» Надя грозно подняла палец и, угрозительно хмурясь, ткнула им в лицо инспектора. Потом как будто бы сконфузившись от излишества эмоций, она сцепила руки и застыла в образе равнодушной статуи.
Наоборот, Фортунато ощетинился, максимально приблизился к её лицу, и приподняв бровь, прошептал: «Послушай, ты здесь на допросе, не забывай это. Мне нужны показания. Четкие, краткие, внятные и правдивые. Отвечай ясно и не забегай вперед.» Инспектор потерял терпение, что было совершенно не в его духе и заметил, что допрашиваемая неприязненно отвернулась от его лица. Глаза из ярких, полных энтузиазма превратились в уставшие.
«Хорошо, извините, просто мне много есть чего рассказать. Я понимаю, что вам не нужны рассказы о бытовухе, о том, как мне было плохо и тяжело. Это вообще никому не надо. Родителей у меня нет, и самый близкий родственник, мой муж, меня не слушал, так, делал вид, а на самом деле пропускал всё мимо ушей. Поэтому, что ждать от чужих людей. Всем нужны только приятные разговоры.»
Фортунато пожалел, что сделал это замечание, на самом деле его уже раздражало, что Надя не оставляла его равнодушным. Он придал словам максимально дружеский и даже извинительный оттенок: «Мне интересно, но на вопросы надо отвечать, мне необходимо собирать показания, а ты отвечаешь уклончиво. И знаешь, что я тебе предложу. Делиться с бумагой, записывать все негативные эмоции, бытовуху, как ты говоришь. Всё, что тебя терзает. Очень эффективный метод, ещё эффективней намеренно заставлять себя видеть позитивные ситуации, и их тоже прописывать, замечать. Перечитывая записи, ты прийдёшь к выводу, что не каждый же день вы ссорились со свекровью, но зацикливаясь на каком-то одном факте, ты продолжаешь омрачать и последующие дни, когда можно просто радоваться жизни. Знаешь, у меня в доме нет негативных ситуаций, но и живу я один. Моё равновесие между плохим и хорошим составляет работа. Я вижу столько мерзости и страдания, что возвращаясь домой меня не угнетает холостятская жизнь. Это не значит, что я не волнуюсь о своём личном одиночестве, я просто не зацикливаюсь на том, что не создал семью, что меня никто не ждет у домашнего очага, да и нет его у меня. Появился бы, наверняка бы появились и теща, и детские крики, и бессонные ночи. Наверное поэтому я до сих пор и не женился, видимо не нашел ту, ради которой всё стало бы мелочами. Вот как ты пригрозилась сейчас, что ты училась, наверняка оценишь эти фразы как избитые, но ты должна понять, и это лучше для тебя, что нет ничего плохого в банальности, и что люди, даже менее образованные чем ты, прежде чем сколотить клише, прожили и из опыта поняли для себя очень простую истину.»
Инспектор сделал паузу, решил посмотреть перебьет ли его Надя, или же дослушает, что он хотел сказать. Не перебила и он заверившил начатую мысль. «Из моего личного рабочего опыта, я могу тебя заверить, что невозможно избежать зла, оно есть и в тебе и в людях. Могу тебя также заверить, что бессмысленно что-то делать с людьми, чем больше ты будешь стараться их переделать, или же, как в твоем случае, избегать возможное зло, тем больше ты его на себя навлечешь. Преступниками становятся из-за зла в себе. Если ты будешь добр с людьми, даже, и в первую очередь, с теми, кто этого не заслуживает, ты всё равно добьешься лучших результатов, чем отвечая злом на зло. Поэтому единственный выход его избежать – устранить его из себя. Наверняка ты найдешь тысячи причин, почему другие неправы и они найдут столько же в тебе. И так будет продолжаться, пока кто-то не расцепит этот порочный круг. Вопрос не в том, кто прав, а кто виноват, вопрос в тебе – оно тебе надо?»
Надя улыбнулась, начала разглядывать фотографию президента правительства на стене, видимо пытаясь совладать со слезами. «Ты думаешь я не пробовала? Знаешь, когда несмотря на напоминания в Фэйсбуке, люди забывали поздравить меня с днем рождения, я наоборот всех поздравляла с их праздниками, пытаясь вызвать эффект взаимообмена услугами. Только эти принципы и хитрости работают в учебниках и не предусматривают невежливость и халатность. Нет никому дела до учтивости и механизм «ты-мне, я-тебе» работает выборочно и со мной только негативно.» Взгляд её опять вернулся к глазам инспектора, такой меланхоличный взгляд. «Научиться отвечать позитивом на негатив? Это ещё в Библии было написано, что надо подставлять щеку для удара. Я думаю, что у меня не тот характер. Это сложно.»