Тариф на счастье

Рабочий день подошел к концу, время было позднее, и Дима уже стал собираться.

– Где поужинаем? Опять будем есть стряпню твоей Марии Сергеевны?

– Можем поехать в твой любимый «Мир», – Давид хихикнул, – поглядим на геев в аквариуме, это уж точно лучше моей Марии Сергеевны.

– Очень смешно, – Дима отключил компьютер и подошел к окну, – давай в «Белый таракан»?

– Нет, спасибо, месяц назад там ОМОН всем посетителям зубы повыбивал. Антоха наш случайно попал под горячую руку. Ну их на фиг. Я туда больше ни ногой.

В кабинет постучали, друзья переглянулись.

– Добрый вечер, – в дверь просунулась голова Кирилла, – Давид Валентинович, можно?

Давид кивнул и бросил взгляд на Диму. Друг сразу догадался, зачем пришел Кирилл – лучший сыщик их агентства.

– Если тебе неинтересно, то можешь уйти, – сказал Давид, пальцем подозвал гостя и указал ему на стул напротив.

– Да нет, почему же, очень даже интересно. – Дима подкатил свое кресло ближе и уселся, положив ноги на стол.

Кирилл присел, вытащил из папки фотографию и протянул Давиду.

– Елена Павловна Морозова, 1965 года рождения, уроженка села Парбик, Томской области. Отец, мать, старшая сестра проживают на родине. Она же после окончания школы уехала в Москву, пыталась поступить в педагогический, не поступила, за год отучилась в кулинарном училище, со второго раза поступила на факультет иностранных языков в пединституте, окончила его и никогда не работала по специальности.

– Неужели на панель пошла? – хихикнул Дима.

Давид на него строго посмотрел и попросил Кирилла продолжать.

– Нет, она сразу начала делать массаж на дому.

Дима громко рассмеялся и захлопал в ладоши:

– О как! Обслуживание клиентов на дому! Элитная проституция, мать твою! А ты думал, святая, да?

Давид кинул взгляд на Кирилла.

– Нет, – тот замотал головой, – она работает только с женщинами. Я сделал десять звонков, и от себя спрашивал, и подставных женщин просил, чтобы они ее уговорили промассажировать типа их мужей, ни в какую. Только женщин и в основном общий и антицеллюлитный массаж.

– А диплом хоть есть? – спросил Дима хриплым голосом.

– Да, и диплом, и потом еще два раза курсы квалификации проходила.

– Дальше давай, – приказал Давид.

– Ей досталась квартира. Большая, четыре комнаты, с высокими потолками, на Остоженке. Дом старый, трехэтажный, всего четыре хозяина в подъезде. В этой квартире жила крутая бабулька, ей было за восемьдесят, даже ближе к девяноста. И ваш клиент ей делала массаж. У бабульки была дочь, та вышла замуж, родила сына и погибла вместе с мужем. Жуткая авария. Сын чудом выжил, но стал инвалидом. Бабке внука не дали, старая она слишком для усыновления, да и мальчик тяжелый, поместили его в детдом. Она и упросила вашу Елену усыновить его. Обещала ей эту квартиру взамен – в общем, Елена согласилась.

Дима засмеялся:

– Ну еще бы! Хата на Остоженке – надо быть полной дурой, чтобы отказаться.

– Бабка прописала Елену к себе, они стали готовить документы на усыновление мальчика, а бабуля взяла и померла.

И Дима, и Давид уставились на Кирилла в замешательстве, на какой-то миг потеряв дар речи.

Дима первым пришел в себя и разразился хохотом:

– Я надеюсь, не наша Елена Прекрасная ее прикончила?

– Нет, – замотал головой Кирилл, – бабка от инсульта померла.

– А тот мальчик? – испуганно спросил Давид.

– Его Елена усыновила, сразу же. Он тяжелый, как я уже сказал, в инвалидном кресле. Но она не побоялась, хотя, как вы понимаете, легко могла отказаться: квартира ее, она одна прописана, делай, что хочешь…

– Дальше, – уже с какой-то злобой в голосе произнес Дима.

– А дальше она забеременела от кого-то и родила близнецов. Кто отец – неясно, нужно еще немного времени, чтобы найти эту информацию, потому что она ни с кем не встречалась никогда, мужиков не водила.

– Дата рождения детей есть? – Голос у Димы получился хриплым и низким.

– 1 августа 1990 года. Дети родились чуть недоношенные, но сейчас здоровы, ходят в детсадик, прямо напротив дома. В собственности Елены имеется старый «запорожец». Пока не было детей, она ездила на нем по клиентам, сейчас так же работает массажисткой, но уже принимает только у себя. Мальчик, которого усыновила, с ней.

– Сколько ему сейчас? – с дрожью в голосе поинтересовался Давид.

– Он восьмидесятого года. Тринадцать, получается.

– До сих пор в инвалидной коляске?

– Да, там полная безнадега. Если нужен ее график – только скажите. Но я так понял, что пашет она будь здоров. Свет в окне в четыре утра, ложится поздно. Иногда вывозит подростка на улицу, сама таскает по ступенькам. Еще подрабатывает переводами с английского и немецкого языков. В общем, крутится, как может.

Давид кивнул Кириллу:

– Спасибо, я наберу тебя завтра. Скорей всего, еще кое-что понадобится. Мне надо просто всю эту кашу в одну кучу собрать…

– Всего доброго! – Кирилл слегка наклонил голову в качестве прощания, положил папку на стол и вышел из кабинета.

Давид откинулся на сиденье, руки его дрожали.

Дима тоже чувствовал волнение и какое-то невероятное разочарование. Он встал, накинул пиджак и сказал Давиду:

– Дай мне время. Надо подумать. Я не могу и не хочу сейчас вот так… с бухты-барахты что-то решать.

Давид обреченно вздохнул.

Следующим утром Давид пришел в офис, сделал с десяток важных звонков, дал необходимые указания всей команде, провел летучку, отчитал нерадивых сотрудников и даже успел позавтракать – секретарша принесла ему яичницу с грибами из соседнего ресторана и приготовила кофе.

Дима же появился ближе к обеду, сразу направился к боксерской груше и минут двадцать стучал по ней. Потом подошел к столу друга и сказал:

– Делай, что считаешь нужным. Я пас. Я и в глаза ей не смогу смотреть, да и менять в своей жизни ничего не хочу. А ты, – он хитро усмехнулся, – можешь попробовать завоевать ее сердце. – И ушел в душ.

Когда он вернулся, Давид поинтересовался:

– Думаешь, я не понял твой план? Хочешь проверить, а не получится ли у меня с Аленой, как с Ладой?

После второго курса Давид с Димой на лето уехали в стройотряд. И в первый же день, поселившись в общежитии, они познакомились с невиданной красоткой – девушкой Ладой. Ее внешность была настолько яркой, что ослепляла и оглушала всех мужчин в округе, и многочисленные поклонники сыпались на нее, как снег в январе. Но только не Дмитрий. Этим равнодушием он и очаровал ее. Лада мучилась два месяца, страдала, какие только попытки не предпринимала, чтобы покорить его. Но когда поняла, что он не реагирует, обозвала «бесчувственным чурбаном» и… закрутила роман с Давидом. Тот сначала никак не мог понять, отчего на него посмотрела такая красотка, но вскоре догадался, что это был последний шанс Лады завоевать Диму – вызвать его ревность.

У Давида хватило ума не влюбиться, а просто хорошо провести время. Возвращаясь со свиданий, он говорил другу:

– Димон, ты даже не представляешь, что упускаешь. У нее такая грудь!

Лада стала первой женщиной Давида, а вот ему номером один не удалось быть, и он расстроился.

– А ты что, женился бы, если бы она была девственницей? – удивленно спросил Дима у друга.

– Почему нет?

– И всю свою жизнь наблюдал бы, как она облизывается, когда смотрит на меня?

– Димон, неужели ты думаешь, что я найду женщину, которая не будет облизываться на тебя?

– Найдешь. Вот увидишь, найдешь, Дав. Ты замечательный. И тебя обязательно полюбит хорошая, добрая девушка, которая даже не взглянет на меня. А Лада – это пустышка. Забудь и не вспоминай.

И Дима оказался прав. Давид познакомился с Надей на БАМе, когда они после института поехали работать на пару лет. Давид влюбился с первого взгляда, Надя сразу ответила взаимностью, они моментально стали одним целым и через месяц поженились.