В стране Оз

  - Весьма мудро. Я тоже этого не делаю. Я нахожу, что таким, как я, это не приносит никакой пользы. Все так искажают твои слова

  - Вы готовы двигаться дальше?

  - Вы? О, не смотри на меня так. Я всего лишь обеспокоенный гражданин страны Оз. Кроме того, я почтенный, если не совсем древний Змей, и поэтому я страдаю от привязанности к молодым, которая поражает пожилых людей.

  Я могу рассказать, что вы прячете под этим деревом, мисс Озиандра Рейнари Ко Оскаами Тропп. И поскольку я держу ухо востро - маленькая шутка, это - я кое-что знаю о том, через что тебе пришлось пройти. Чего я не могу понять, так это почему вы не используете имеющиеся в вашем распоряжении инструменты, чтобы что-то с этим сделать. И положи эту гранитную дубину, пока я с тобой разговариваю. Это отвлекает и совсем не вежливо.

  Она положила валун на землю, но не опустила руки, и ее сердце сжалось.

  - Я просто говорю. У тебя самая богатая родословная по магии в стране Оз. У вас есть самый сильный инструмент для перемен, который когда-либо видела эта земля. И у вас есть свои собственные потребности, на которые вы должны ответить. Есть Тип, превратившийся в Озму. Ты тоже могла бы измениться. Ты могла бы быть Рейной, или ты могла бы быть... Ну, я не буду называть тебя по имени. Но вы могли бы назвать себя. Почему ты сопротивляешься?

  - Я думаю, тебе лучше уйти.

  - Если я не вижу будущего для своего собственного потомства, я ем их, - сказал Змей, - Если бы я не съел тебя, когда меня представили тебе младенцем, зачем бы мне вонзать в тебя свои ядовитые клыки сейчас? Ты сделал много хорошего. Ты помогла завершить работу Бастинды, и в некотором смысле работу вашего отца тоже. Разве ты не заслуживаешь награды? Да ладно тебе, не смотри на меня так. То, что я поднимаю, - это морально нейтральное предложение. Вы думаете, что чище быть одного пола или другого? Что это имеет значение? Я знаю - никто не слушает Змею. И теперь я буду двигаться дальше, как и обещал. Но подумай об этом.

  Он прошел по траве. Когда она присмотрелась повнимательнее, то увидела, что он оставил свою кожу позади. Зеленые ножны. Из него можно было бы сделать ножны для кинжала. Прежде чем вернуться к спарже, она засунула палец в кожуру и попыталась ощутить магию превращения в Змею.

  Она попросила у отца разрешения уйти.

  - Как будто тебе нужно мое разрешение, - спокойно сказал он с неуклюжей попыткой подбодрить, - Но что я скажу, если кто-нибудь придет за тобой с посланием от Озмы?

  - На это нет никаких шансов

  - Рейна, - мягко сказал он, - любому, кто провел большую часть столетия в препубертатном возрасте, понадобится некоторое время, чтобы понять, как быть взрослым. Это может случиться.

  - Да. И Кендл может вернуться. И Тризм тоже.

  Ему не было больно.

  - Я оставляю входную дверь незапертой для одного из них, а заднюю дверь незапертой для другого. Они знают, где я нахожусь. Я лелеял их обоих, Рейна, и лелею до сих пор. Кем бы они ни были. Я люблю и Тризма, и Кендл. Для тебя нет ничего невозможного в том, чтобы любить и Типа, и Озму.

  - Что невозможно, - сказала она, - так это узнать правду в чужом сердце, если они тебе не скажут.

  Он согласился с этим.

  - Хорошо, я люблю тебя. Просто на случай, если ты когда-нибудь сомневалась. И не забывай, что я провел какое-то короткое время своей жизни в качестве Слона. Говорят, слоны никогда не забывают, и пока я живу и дышу, я говорю тебе, что это относится к людям не меньше, чем к слонам. А теперь слушай. Я говорю серьезно, моя отчаявшаяся от любви дочь. А что, если тебе придет сообщение? Куда, я говорю, ты пойдешь?

   Она небрежно развела руками.

  - О, очень высоко. Наверное, куда-нибудь за радугу.

  2

  В своей кельее Стелла, вздрогнув, проснулась. Боль в пояснице была более мучительной, чем тюремное заключение, но ощущение весны просочилось через открытую крышу каньона Саутстейрса, и она уловила дуновение свежести, высокомерной возможности. Ее очки сломались год назад. Они ей больше не были нужны, по-настоящему. Она знала, кто поворачивал ручку двери ее камеры. Она сонно назвала свое имя и добавила,

  - Ах ты, злюка. Ты, конечно, не торопилась.

  3

  Метла Бастинды, посаженная в Незер Хау и подпитываемая магией Гриммуатики, погребенной под ней, выросла в дерево метлу. Достаточно, чтобы обеспечить небольшой шабаш ведьм. Слишком много, чтобы сказать, что ветерок, пробегающий сквозь них, был, ну, очаровательным? В весенний день сильных ветров Рейна отломила метлу от их главного дерева.

  Но однажды ночью она дождалась, пока ее отец крепко уснет, и Искинаари развалилась перед плитой, как гусь, сбитый картечью, и захрапела. Она перекинула отцовскую лопату через плечо и вернулась к дереву метлы. Она тихо сказала:

  - Хорошо, бабушка, я иду по твоим стопам, - и откопала Гриммуатику. Украла ее. Она оставила лопату под деревом, чтобы ее отец знал, что она сделала. Затем она завернула опасную книгу в клеенку и повесила сумку на спину. Она начала с того, что пошла на восток через Келс, что заняло у нее несколько месяцев. Она ни разу не оглянулась, чтобы посмотреть, не следует ли за ней Тип.

  К осени стало слишком холодно, чтобы продолжать, и она провела зиму с отколовшимся племенем Скроу, никто из которых никогда не слышал об Бастинде Тропп или Озме Типпетариус и которых, казалось, не волновал цвет кожи Рейны или, действительно, ее одинокое паломничество по Тысячелетним Лугам. Рейна научилась немного говорить на языке Скроу и попыталась рассказать историю Элли, чтобы развлечь клан долгими вечерами в палатках, когда завывали ледяные ветры, но одна из бабушек укусила ее за запястье, давая знак остановиться. Поэтому она остановилась.