Исповедь палача

Кроме того, согласно завету пророка Яна, выделанную льняною ткань глава селения сможет продавать лишь безбожникам, технопоклонникам и необращенным.

По моему скромному рассуждению сей запрет Иона Астрахан несомненно нарушит через год или два с момента начала выделки ткани, но мера его отступничества от клятвы не обещает быть чрезмерно высокой. А шанс схватить его за руку во время продажи ткани не людям церкви делает его небольшое отступничество даже полезным.

Кроме того, пуск прялки Аркрайта две недели назад, льняное полотно которой обещает быть дешевле и крепче, чем от прялки Дженни сделает полотно прялки Дженни среди людей Церкви не таким востребованным, как в начале. Люди церкви селения Астрахан смогут с выгодой менять свою ткань у безбожников, а мы, в свою очередь, сможет им самим менять нашу ткань — еще более качественную и дешевую.

ТРЕТЬЕ. А теперь о срочном и важном.

Вопрос касается схваченной девки Ангелы и старухи по прозвищу Безносая Ляда. К сожалению, подвергнуть дознанию мы могли только их, ибо оба брата Ангелы сумели уйти, а их мать и отец попытались оказать пассивное сопротивление нашим братьям, встав перед ними на колени в дверном проходе и взявшись за руки. Гнев же и ярость наших людей, понесших столь тяжкие потери, были многократно выше желания брать пленных. Я их не осудил и не наказал, ибо меня там не было, и я не в праве судить, как поступил бы сам окажись на их месте.

Как установило дознание проведенное под руководством брата Домиция, в людей Ордена стрелял только один из братьев, а высокая скорость стрельбы была вызвана тем, что у него было двое помощников перезаряжавших винтовки — его младший брат, и полубезумная старуха — ранее упомянутая мною Безносая Ляда.

Первоначальная легенда, озвученная как Безносой, так и Ангелой сводилась к тому, что они де нашли старый схрон, с двумя залитыми в смолу винтовками и парой сотен патронов, и, нарушив Завет, решили оставить найденное себе, или продать технопоклонникам. А что бы понять истинную стоимость найденного сокровища — решили для начала сами в нем разобраться.

Эта ложь была изобличена братом Домицием достаточно быстро, после чего Ангела надолго замолчала, а Ляда, напротив — впала в буйство, начав поносить и оскорблять как самого брата Домиция, так и весь Орден в целом..

А дальше я должен упомянуть о поведении брата Домиция, который достоин как поощрения за свои действия, так и самого сурового наказания, которого я, однако, буду просить на него не накладывать.

Дознание, проведенное братом Домицием показало следующее. За несколько месяцев до подлого убийства людей церкви с Мариком встречался, некий человек с юго-востока, похоже, что из технопоклонников. Он же и передал ему две эти винтовки. Одну для Марику, а вторую — для его брата.

Согласно показаниям Ангелы старший брат предупредил ее, родителей и Безносую, которая приходилась им дальней родственницей, что в течении ближайших четырех-пяти недель к ним должен приехать человек с лошадьми и повозкой, который должен вывезти их, как он сам сказал, к истинно цивилизованным людям. Причем собираться надо будет без промедления. А они с Мариком их догонят.

Кроме того, Ангела слышала, как Марик спорил с братом касаемо, как он сказал, темных. Из четырех человек — собственно говоря, меня, брата Домиция, брата Томаша и брата Игнация спор их коснулся брата Томаша. Насколько она смогла уразуметь — младший брат пытался исключить брата Томаша из числа целей, впрочем, безуспешно. Поскольку старший брат ответил — повторяю с ее слов: «Сказано было — любого из четырех, или двух, если получится. Если Богу будет угодно — это будет не он».

Не могу не отметить, что дознание, проведенное братом Домицием относительно Ангелы, было выше всяких похвал, и без ложной скромности скажу — это был шедевр. Как утверждали братья, присутствовавшие при поиске истины или помогавшие брату Домицию, задержанная заговорила сама, без ущерба для плоти, добровольно и со слезами покаяния на третий день. (Полный отчет по допросу я прилагаю к письму)

Для перепроверки результатов дознания под руководством брата Савуса было проведено таинство полного покаяния, которое полностью подтвердило истинность сказанных девкой слов.

Впрочем, для дополнительной перепроверки, к Безносой Ляде как к бабе старой и уже тронутой безумием, а значит и бесполезной, были применены более суровые методы дознания. Проверка огнем проведенная братом Янеком полностью подтвердила истинность сказанных девкой Ангелой слов.

Думаю, что безносую Ляду, как нераскаявшуюся, старую и полубезумную бабу стоило тихо удавить сразу после получения признания, и подтверждения истинности слов девки. Но поступок брата Домиция этому помешал.

В его оправдание могу сказать, что он несколько ночей до этого спал урывками, а за несколько часов до срыва — совершал взаимную исповедь с братом Томашем, выйдя из его кельи сильно потрясенный.

Как бы то ни было, но несколько часов спустя, он был приглашен братом Янеком в поруб, где была заключена старуха. Вопрос был пустячный — соблюсти формальности, и быть свидетелем при так называемой исповеди безумца, и последующем удавлении.

Подробности случившегося поведал мне послушник Альва, хоть и находившийся за дверью, но все видевший через решетку. Полубезумная старуха словно поняв, что наступили последние минуты ее жизни, начала поносить Святую церковь, меня, присутствовавших рядом братьев Домиция и Янека. Брат Домиций был абсолютно спокоен, и не давал словесной грязи из рта этой грешницы замарать себя… Не давал, до тех пор, пока она не упомянула имени только что преставившегося брата Томаша.

После этого, со слов Альвы, брат Домиций впал в каное то тихое бешенство. Он не кричал на Безносую, а неторопливо подошел и начал ее ломать. Ломать в буквальном смысле слова. Брат Янек пытался остановить впавшего в ярость брата. Тепер он в лазарете, и приемник брата Томаша — брат Витус обещает, что удар локтем не нанес вреда большего, чем простое сотрясение мозг, и брат Янек через пару недель полностью оклемается.

Со слов Альвы брат Домиций отойдя от первоначально охватившей его ярости перестав избивать старуху поднял ее и, взяв за голову, начал несильно бить ее затылком и стену, пока не убил совсем. Все это заняло несколько минут, но хватило, что бы бедный Альва начал заикаться, а брат Янек угодил в госпиталь. Что же до брата Домиция, то Вам известно, что это не первый его приступ, и я молю Всеблагого о том, что бы был последним.

Жизнь и судьба брата Домиция, учитывая его появление у нас и статус, не в моей власти, а лично в руках конклава. И если бы не особые обстоятельства, связанные с заговором против нашей Цитадели, я бы просил конклав, о том, что бы брат Домиций, не взирая на все его заслуги, особый статус, знания и опыт, под благовидным предлогом был отозван в Главную цитадель. Для лечения, или перевода на иную работу, или на суд церковного трибунала, который или его оправдает, или перенаправит душу нашего бедного брата на суд Всеблагого. Ибо нет у меня достаточного опыта и знаний, что бы понять в каком состоянии его истинное душевное здоровье — была ли эта вспышка ледяного бешенства (так назвал ее послушник Альва) лишь досадной, но минутной его слабостью и глыба его разума все так же нерушима, или она потихоньку оседает, или уже сейчас стремительно несется вниз, набирая скорость. Этого я не знаю. А потому я не прошу от конклава ничего относительно брата Домиция, но считаю нужным донести свои опасения и тревоги.

Брат Домиций нездоров душевно и потому опасен. Но считаю нужным отметить, что целью братьев Ангелы должны были стать четыре брата нашей Цитадели. Это брат Томаш, как самый умудренный жизнью, брат Игнаций, как наиболее опытный в делах войны и глава нашей стражи, скромный слуга Церкви и глава 7-й Цитадели — брат Иеремия (то есть я), и Главный дознаватель — брат Домиций. И удаление из цитадели брата Домиция возможно сделает новой мишенью тайных злодеев кого-то иного из братьев. Я не могу знать точно, чего хотели братья Ангелы. Но мне кажется, что если они желали, что бы брата Домиция в Цитадели не стало, то мы не должны за них делать их работу. По крайне мере, пока не выясним, кто, и что за всем этим точно стоит.