Страница 11 из 16
Противники представляли два противоположных взгляда на мир. Гальвани, имевший подготовку врача, искал свои объяснения в биологии; металлы он считал лишь приложением к живому организму. Вольта, физик-самоучка, видел прямо противоположное: лягушка – просто продолжение неживой металлической замкнутой цепи. Для Вольты контакт одного проводника с другим был уже достаточной причиной, даже для электричества, проходящего внутри животного: мышцы и нервы – это просто влажные проводники, еще один вид электрической батареи.
Их диспут был не просто борьбой ученых или теорий – то была борьба веков, сражением механизма и духа, экзистенциальной битвой, которая разрывала ткань западной цивилизации в конце 1790-х гг. Вскоре ткачи-луддиты восстанут против механических ткацких станков, но они были обречены на поражение. Материальное начало, как в науке, так и в жизни, вытесняло и скрывало жизненное.
Вольта, конечно же, победил. Изобретенная им электрическая батарея стала огромным подспорьем для промышленной революции, а его настойчивые уверения, что электричество никак не связано с жизнью, подтолкнуло развитие технологии в определенную сторону. Эта ошибка позволила обществу укротить электричество в промышленных масштабах – опутать проводами весь мир, как представлял себе Нолле, – не беспокоясь о том, как подобное предприятие повлияет на биологию. Она позволила людям просто отмахнуться от знаний, накопленных электриками XVIII в.
В конце концов, как вы узнаете, если будете читать учебники, итальянские физики Леопольдо Нобили и Карло Маттеуччи, а потом немецкий физиолог Эмиль дю Буа-Реймонд доказали, что электричество все-таки связано с жизнью, а нервы и мышцы – не просто влажные проводники. Но механистическая догма уже укоренилась и сопротивлялась любым попыткам по-настоящему восстановить «брак» между жизнью и электричеством. Витализм низвели до религии, до мира неосязаемого, навсегда изгнав его из владений серьезных научных исследований. Жизненная сила, если она и существовала, не могла быть подвергнута экспериментам – и уж точно не могла быть той же самой силой, что вращала электромоторы, зажигала лампочки и преодолевала тысячи километров по медным проводам. Да, электричество все-таки обнаружили в нервах и мышцах, но его действие считалось всего лишь побочным продуктом перемещения ионов натрия и калия через мембраны и полета нейротрансмиттеров по синапсам. Химия – вот что главное, эта плодородная, практически бесконечная научная почва, которая вскармливает всю биологию и всю физиологию. Силы дальнего действия изгнали из наук о жизни.
Но после 1800 г. случилась и еще одна, даже более значительная перемена: люди постепенно просто перестали интересоваться самой природой электричества. Они начали строить вечное электрическое здание, опутавшее щупальцами весь мир, даже не замечая последствий – или не задумываясь о них. Или, если еще точнее, они очень подробно задокументировали последствия, но вообще не заметили никакой их связи с тем, что строили.
5. Хроническая электрическая болезнь
В 1859 г. Лондон пережил потрясающую метаморфозу. Улицы, лавки и крыши жилых зданий оказались опутаны огромным клубком электрических проводов, и двум с половиной миллионам жителей было некуда от них деваться. Пусть начало этой истории расскажет вам один из самых знаменитых английских писателей, который видел все своими глазами.
«Около двенадцати лет назад, – писал Чарльз Диккенс, – когда в тавернах вошло в моду продавать пиво и сэндвичи по фиксированной цене, владелец небольшой рюмочной в пригороде довел эту систему до абсурда, объявив, что предлагает за четыре пенса стакан эля и удар электрическим током. Более чем сомнительно, что он действительно торговал сим сочетанием науки и выпивки, и его главной целью, должно быть, являлось привлечение клиентов необычным проявлением остроумия. Чем бы ни было мотивировано это проявление юмора, несомненно стоит отметить, что этот человек заметно опередил свое время. Он, скорее всего, и не знал, что его соревновательную философию превратят в серьезную науку буквально через несколько лет – уж точно не в большей степени, чем другие смелые юмористы, которые шутят о том, в чем ничего не понимают. Время, когда читатели знаменитых рассуждений епископа Уилкина о воздухоплавании смогут полететь на Луну, наступит еще не скоро, но вот тот час, когда причудливое заявление владельца пивнушки превратится в повседневный, знакомый всем факт, практически пробил. Стакан эля и удар током вскоре будут продавать за четыре пенса, и научная часть этой сделки будет несколько полезнее, чем простой удар по человеческим нервам. То будет удар током, который пересылает сообщения через вершины домов по паутине проводов к любой из ста двадцати районных телеграфных станций, которые будут расставлены по лавкам всего города.
Трудолюбивые пауки уже довольно давно объединились в коммерческую компанию под названием „Лондонская районная телеграфная компания“ и безмолвно, но эффективно сплели свою торговую сеть. Сто шестьдесят миль (257495 м – прим. ред.) проводов тянутся по парапетам, среди деревьев, над чердаками, вокруг печных труб и через дороги на южном берегу реки, а еще сто двадцать необходимых миль (193122 м – прим. ред.) точно таким же образом разместят и на северном берегу. Работа с течением времени становится все легче, и даже самый крепкий англичанин готов пожертвовать крышей своей крепости в интересах науки и общественного блага, если увидит, что сотни его соседей уже поступили так же».
Не все англичане были рады тому, что на их дома повесят электрические провода. «Британский домовладелец никогда сам не видел, как вольтова батарея убивает корову, – писал Диккенс, – но слышал, что она вполне способна на такой подвиг. Телеграф в большинстве случаев питается мощной вольтовой батареей, так что типичный британский домовладелец, который до ужаса боится молний, старается держаться подальше от всех подобных машин». Тем не менее, по словам Диккенса, агенты Лондонской районной телеграфной компании убедили почти 3500 домовладельцев предоставить крыши своих домов для установки 280 миль (450616 м – прим. ред.) проводов, опутавших весь Лондон; вскоре эти провода направились в бакалейные лавки, аптеки и таверны по всему городу[79].
Через год электрическая сеть над лондонскими домами стала еще плотнее, когда открылась Всеобщая частная телеграфная компания. В отличие от первой компании, станции которой работали лишь на нужды государства, Всеобщая компания сдавала в аренду телеграфные аппараты и частным лицам, и компаниям. В основу системы легли кабели, содержавшие до ста проводов; каждый провод отходил от своих «спутников» на ближайшем расстоянии от пункта назначения. К 1869 г. эта вторая компания протянула более 2500 миль (4023360 – прим. ред.) кабелей (и во много раз больше отдельных проводов) над головами и под ногами лондонцев, обслуживая примерно 1500 абонентов, рассеянных по всему городу.
Похожее преображение происходило и во всем остальном мире. Сейчас трудно по-настоящему оценить, насколько же быстро и интенсивно все тогда происходило.
Систематическая электрификация Европы началась в 1839 г. с открытием магнитного телеграфа на Большой западной железной дороге между Вест-Дрейтоном и Лондоном. Электрификация Америки началась несколькими годами позже, в 1844 г., когда из Балтимора в Вашингтон вдоль железной дороги Балтимор – Огайо проложили первую телеграфную линию Сэмюэла Морзе. Еще даже до этого электрические звонки и оповещатели стали украшать дома, конторы и гостиницы; первую полностью электрифицированную систему установили в 1829 г. в бостонском «Тремонт-Хаусе»: все сто семьдесят гостиничных номеров были соединены электрическими проводами с системой звонков в главном офисе.
Электрическая охранная сигнализация появилась в Англии в 1847 г., в Соединенных Штатах – немногим позже.
К 1850 г. телеграфные линии уже строились на всех континентах, кроме Антарктики. 22 000 миль (35405568 м) проводов проложили в США, 4000 миль (6437376 м) опутали Индию, где на них отдыхали «мартышки и стаи крупных птиц»[80]; 1000 миль (1609344 м) проводов расходилась в трех направлениях от Мехико. К 1860 г. Австралию, Яву, Сингапур и Индию соединили подводным кабелем. К 1875 г. 30 000 миль (48280320 м) подводных кабелей разрушили океанскую преграду к общению, а неустанные «ткачи» электрифицировали 700 000 миль (1126540800 м) медных проводов над поверхностью земли – достаточно, чтобы обвить ими Землю почти тридцать раз.
79
Charles Dickens, “House-Top Telegraphs,” All the Year Round, Nov. 26, 1859.
80
Highton 1851, pp. 151-52.