Страница 10 из 16
Метеочувствительность наконец-то выбралась из-за строившихся много столетий стен медицинских слухов и подверглась тщательному лабораторному анализу. Но это направило отрасль биометеорологии курсом на столкновение с растущей технологической динамо-машиной. Ибо если треть населения Земли настолько чувствительны к мягкому потоку ионов и малозаметным электромагнитным капризам атмосферы, что же тогда с нами делают бесконечные потоки ионов с компьютерных экранов и турбулентные штормы излучений от мобильных телефонов, радиовышек и линий электропередач? Наше общество отказывается замечать эту связь. Собственно говоря, на 19-м Конгрессе биометеорологов, проходившем в сентябре 2008 г. в Токио, Ханс Рихнер, профессор физики из Швейцарского федерального технологического института, встал и прямым текстом заявил коллегам, что, поскольку мобильные телефоны не опасны, а их электромагнитные поля намного сильнее, чем атмосферные, это значит, что данные, которые собирались десятилетиями, неверны, и биометеорологи не должны дальше изучать взаимодействие людей с электрическими полями[66]. Иными словами, раз уж мы все пользуемся мобильными телефонами, значит, мы обязаны предполагать, что они безопасны, а всех тех эффектов, которые оказывают на людей, животных и растения обычные атмосферные электрические поля и которые наблюдались в сотнях лабораторий, просто не может существовать. Неудивительно, что ветеран биометеорологических исследований Майкл Персингер, профессор Лаврентийского университета в Онтарио, говорит, что о научном методе давно забыли[67].
Но врачи-электрики XVIII в. об этой связи знали. Реакция пациентов на машину для получения электричества путем трения пролила новый свет на древнюю тайну. Проблему описал Модюйт. «Люди и животные, – объяснял он, – чувствуют определенную слабость и вялость в грозовые дни. Эта подавленность достигает наивысшего значения в момент перед грозой, затем начинает отступать после того, как гроза начнется и особенно после того, как выпало определенное количество дождя; вместе с дождем подавленность заканчивается. Этот факт хорошо известен, важен и долго занимал внимание врачей, но они так и не смогли найти ему удовлетворительное объяснение»[68].
Ответ, по словам Бертолона, наконец-то был найден: «Атмосферное электричество и искусственное электричество зависят от одного и того же флюида, который оказывает разное воздействие в зависимости от состояния животного. Человек, который изолирован и наэлектризован ванной, сходен с тем, кто стоит на земле, когда та наэлектризована до крайности; и тот, и другой до отказа наполнены электрическим флюидом. Точно так же он накапливается и вокруг них»[69]. Электрическая цепь, созданная машиной, – это микрокосм огромной цепи, созданной небесами и землей.
Итальянский врач Джамбаттиста Беккариа описывал всемирную электрическую цепь удивительно современным языком (см. главу 9). «Перед дождем, – писал он, – из земли утекает некоторое количество электрической материи – там, где она была в избытке, – и поднимается высоко в воздух… Облака, которые приносят дождь, движутся от тех частей земли, которые богаты электрическим огнем, к тем, которые им бедны, и, проливаясь дождем, восстанавливают равновесие»[70].
Ученые XVIII в. не были первооткрывателями этого явления. Китайская модель, сформулированная в «Трактате Желтого императора о внутреннем», написанном еще в IV в. до н. э., похожа на вышеописанную. Собственно говоря, если принять, что «ци» – это электричество, а «инь» и «ян» – отрицательный и положительный заряды, формулировки практически идентичны: «Из чистого Ян состоят небеса, а из мутного Инь – земля. Ци земли поднимается и превращается в облака, а ци небес опускается и превращается в дождь»[71].
Среди знаменитых метеочувствительных – и, соответственно, электрочувствительных – людей такие имена, как лорд Байрон, Христофор Колумб, Данте, Чарлз Дарвин, Бенджамин Франклин, Гёте, Виктор Гюго, Леонардо да Винчи, Мартин Лютер, Микеланджело, Моцарт, Наполеон, Руссо и Вольтер[72].
4. Дорога, по которой не пошли
В 1790-х гг. европейская наука переживала кризис идентичности. В течение многих веков философы рассуждали о природе четырех таинственных субстанций, которые оживляли мир: свет, электричество, магнетизм и калории (тепло). Большинство считало, что четыре флюида каким-то образом связаны, но именно электричество имело наиболее очевидную связь с жизнью. Только электричество вдыхало движение в нервы и мышцы и пульсации – в сердце. Электричество гремело с небес, поднимало ветры, бросало облака, поливало землю дождем. Жизнь – это движение, а электричество заставляет все двигаться.
Электричество – это «электрический и эластичный дух», который «возбуждает все чувства, и все члены тел животных движутся по его воле, или, если точнее, благодаря вибрациям этого духа, которые передаются по твердым волокнам нервов, от внешних органов чувств к мозгу, а от мозга – к мышцам»[73]. Так сказал Исаак Ньютон в 1713 г., и в течение следующего века с ним почти никто не спорил.
Вот как называли электричество:
«…стихия, которая ближе для нас, чем даже самый воздух, которым мы дышим»[74].
Аббат Нолле, 1746
«Принцип жизни животных, инструмент воли, проводник чувств»[75].
Марселен Дюкарла-Бонифа, французский физик, 1779
«Тот огонь, который необходим всем телам и который дает им жизнь… который одновременно привязан к известной материи и отделен от нее»[76].
Вольтер, 1772
«Один из принципов произрастания; оно удобряет наши поля, наши виноградники, наши сады, оно несет плодородие даже в глубины вод»[77].
Жан-Поль Марат, доктор медицины, 1782
«Душа Вселенной», которая «порождает и поддерживает ЖИЗНЬ ВО ВСЕЙ ПРИРОДЕ, А ТАКЖЕ В ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЯХ»[78].
Джон Уэсли, основатель Методистской церкви, 1760
А затем Луиджи Гальвани ошеломил всех, объявив, что даже простого прикосновения медного крюка к железному проводу достаточно, чтобы заставить сокращаться лягушачью ногу. Гальвани, скромный профессор акушерства в Болонском университете, считал это доказательством физиологической теории: каждое мышечное волокно, должно быть, представляет собой своеобразную органическую «лейденскую банку». Металлическая замкнутая цепь, рассуждал он, выпускает на свободу «животное электричество», которое вырабатывается мозгом и хранится в мышцах. Функция нервов – разряжать это запасенное электричество, а два разных металла, непосредственно касающиеся мышцы, каким-то образом подражают естественной функции собственных нервов животного.
Но соотечественник Гальвани Алессандро Вольта выдвинул противоположное, еретическое для тех времен мнение. Электрический ток, заявил он, исходит не от животного, а от самих металлов. Конвульсии, утверждал Вольта, вызваны исключительно внешней стимуляцией. Более того, объявил он, «животного электричества» вообще не существует, и, чтобы доказать это, он устроил знаменитую демонстрацию, доказав, что электрический ток можно получить простым соприкосновением разных металлов, без участия животного.
66
ICB 2008. Proceedings of the 18th International Congress of Biometeorology, 22–26 Sept. 2008, Tokyo, p. 128.
67
Michael Persinger, personal communication.
68
Mauduyt 1777, p. 5°9.
69
Bertholon 1786, vol. 1, p. 61.
70
Priestley 1775, pp. 429-30.
71
Yellow Emperor’s Classic of Internal Medicine, chap. 5. Translation by Zhang Wenzhi, Center for Zhouyi and Ancient Chinese Philosophy, Shanding University, Jinan, China.
72
Faust 1978, p. 326; Mygge 1919.
73
Newton 1713, p. 547.
74
Nollet 1746, p. 33.
75
Marcelin Du Carla-Bonifas, Cosmogonie, quoted in Bertholon 1786, vol. 1, p. 86.
76
Voltaire 1772, pp. 90-91.
77
Marat 1782, p. 362.
78
Wesley 1760, p. 1.