Страница 11 из 121
— Думаю, да. Наступила тишина, а затем: «Ханна, ничего, если я очнусь?»
"Ты имеешь в виду сейчас?"
"Нет, все хорошо. Это не имеет значения».
«Джейн…»
"Действительно."
"Джейн."
"Да?"
— Остановись у нелицензионного, ладно?
Когда через пару часов Резник добрался до дома Ханны, две женщины сидели на кухне с остатками бутылки Шардоне между ними, тарелки были отодвинуты в сторону.
«Чарли, прости, мы уже поели. Я не был уверен, придешь ты или нет.
«Я должен был позвонить. Дам вам знать."
"Нет. Нет."
Резник перевел взгляд с Ханны на Джейн, по пятнам под глазами Джейн можно было предположить, что она плакала.
— Мне пора идти, — сказала Джейн, отодвигая стул.
— В этом нет необходимости, — сказал Резник. «Не на мой счет».
Джейн сильно ударилась бедром о стол и подавила крик.
"С тобой все впорядке?" — спросила Ханна.
«Ум. Да."
— Ты не собирался водить машину? — сказал Резник, многозначительно взглянув на бутылку.
"Я был."
— Я приготовлю кофе, — сказала Ханна, поднимаясь на ноги. — Чарли, кофе?
"Спасибо."
— Джейн, почему бы тебе не отвести Чарли в другую комнату? Расскажите ему о вашей дневной школе. Возможно, вам удастся уговорить его пойти с вами. Представлять мужскую точку зрения».
Резник внимательно смотрел на нее, не понимая, судя по ее тону, насколько она иронична.
В глубине холодильника Ханны он нашел кое-что по кусочкам: банку пасты из черных оливок, три анчоуса на дне банки, завернутой в фольгу, сыр фета; в деревянной миске сбоку лежали два жалких помидора и маленькая красная луковица. В хлебнице оказался четырехдюймовый багет, который, когда он поднес к нему нож, осыпался, как хрупкая краска. Пять минут спустя он уже сидел с банкой «Кроненбурга» и бутербродом и задумчиво жевал, пока Ханна делала последние записи о драматических монологах Кэрол Энн Даффи, а фоном играла музыка, легкая и приятно усыпляющая.
— Ты остаешься, Чарли?
— Если все в порядке.
Ханна улыбнулась ему и покачала головой.
— Не принимай вещи как должное, это ты сказал. Не принимайте вас как должное».
— Нет, — сказала Ханна.
"Хорошо. Я рад."
— О, Чарли…
"Что?"
Она позволила своему экземпляру книги скользнуть сквозь пальцы и потянулась к нему вдоль дивана, на котором они оба сидели. Ее щека была прохладной на его губах, ее рука была теплой на его шее.
"Что?" — сказал он снова, но к тому времени она уже целовала его, и ни один из них больше ничего не сказал, даже не заперта ли задняя дверь и не пора ли спать?
Они не были вместе достаточно долго, чтобы фамильярность определяла, когда и как заниматься любовью. Иногда — чаще всего — их первые движения были постепенными: медленные, как правило, осторожные поцелуи и манипуляции; затем, когда возбуждение нарастало, над ним обычно поднималась Ханна, опустив бедра вниз, с закрытыми глазами, руки Резника или ее руки сильно прижимались к ее груди.