Страница 9 из 18
– А вы как считаете? – голос Лившица выдернул Захара из раздумий. Кибертехник не следил за разговором, но мнение у него было одно:
– Я думаю, что нам еще ничего не известно. Мы не можем судить о том, что это такое. У нас недостаточно данных. Поэтому считаю наше нынешнее гадание полностью лишенным смысла.
– Вот! Этот человек мыслит здраво! – обрадованно провозгласил внеземелец.
Что-то не совсем понятно, когда это они с Люцианом успели сделаться единомышленниками. Наверное, Захар действительно пропустил что-то важное в разговоре. Он совсем не испытывал уверенности, что разделяет намерения внеземельца. Во всяком случае, он не разделял его концепции о неприкосновенности всего инопланетного.
– Разумеется, вы правы, – сказал Грац. – С завтрашнего дня займемся объектом вплотную. Режим радиомолчания отменяю.
Лившиц недовольно сжал губы. Захар не мог понять, отчего тот бесится. Неужели он настолько верит в идеалы своего института? Здесь, в космической глуши, где внеземельцы никогда не бывали и вряд ли побывают в обозримом будущем? Глупо. Или он банально боялся? Ждал реакции инопланетян? Может быть. Если чужие сочтут «Зодиак» угрозой, они, надо думать, могут легко уничтожить его. Не надо даже какого-то особенного оружия – разница масс настолько велика, что, двинувшись с места с хорошим ускорением, объект расколет корабль землян, словно слон улитку. Тогда они закончат свое существование на десять месяцев раньше ожидаемого срока.
– Это темное пятно, судя по всему, является технологическим отверстием, ведущим внутрь корабля чужих, – выразил свое мнение Грац. – По корабельному времени уже первый час ночи. Сейчас отбой, а завтра проведем сеанс трансляции универсального кода во всех волновых диапазонах. И, если нам не ответят, приступим к исследованию этого лаза.
5. Вход в лабиринт
Свет, мягкими потоками льющийся с потолка, медленно разгорался, подобно восходу земного солнца меняя цвет от темно-багрового до яркого, почти белого. Внутри головы тихо играла музыка. Очень давно, словно бы в прошлой жизни, Захар установил эту мелодию в виде будильника.
Теперь все делилось на «до» и «после». На эту жизнь и на прошлую.
Захар открыл глаза, вернувшись в замкнутый мир внутреннего пространства космического корабля. «Зодиак», почувствовав мысли о себе, тут же явил взору кибертехника целую россыпь всевозможных данных, графиков и картинок. Что ни говори, а с виртуальностью намного удобней. Вся информация под руками – в прямом смысле, можно протянуть ладонь и взять любую из картинок, развернув ее или выбросив за ненадобностью. И нет нужды рыться в каталогах, делать запросы и мучить компьютерные базы данных – стоит только подумать, и услужливый мозг корабля тут же выдаст необходимое.
Грац уже был в рубке. Остальные члены команды отправились на камбуз.
Тахира еще накануне перенесли в его каюту. Грац сказал, что пилот совсем плох – прыжок был долгим и истощил силы человека. Его мозг будто зациклился и, словно пораженный компьютерным вирусом процессор, расходовал ресурсы организма на совершенно бессмысленные действия. Никакие питательные растворы не могли восстановить льющиеся в синаптические щели[7] потоки нейромедиаторов[8]. Нервная ткань Тахира пожирала сама себя, не оставляя пилоту надежды на выживание.
Станислав крутил что-то на голоэкране персонального терминала. Вид он имел крайне озабоченный. При ближайшем рассмотрении нагромождения символов, которые руки доктора вертели из стороны в сторону, скручивали и раскручивали, оказались пакетами универсальных кодов. Разработка на случай непредвиденного контакта с инопланетным разумом производства все того же Института внеземной жизни. Это были короткие, математически выверенные коды, имеющие целью донести до любого разумного существа, знакомого с радиолинией водорода[9], информацию о том, что представляют собой люди и что пришли мы, собственно, с добрыми намерениями и желанием пообщаться. Пакетов имелся целый набор, их можно было складывать как конструктор, в некоторых пределах меняя суть послания. Именно этим и занимался Грац.
Когда все собрались, Грац продемонстрировал выбранный пакет. Доктор учтиво, что, впрочем, не стерло выражение брезгливости на его лице, поинтересовался у Лившица, согласен ли тот с выбором. Внеземелец только прищурился и повторил свою фразу, ставшую уже коронной: «Делайте что хотите!» Теперь Лившиц оказался настроен исключительно против Граца. Конфронтация этих двоих была налицо, и выбор сообщения, которое собирались отправить на ознакомление представителям внеземного разума, не имел совершенно никакого значения.
– Если больше ни у кого возражений нет, – сказал Грац, – то я отправляю именно это послание.
Возражений не было. Никто особенно не вдавался в подробности послания, составленного доктором из конструктора.
«Зодиак» проиграл короткий файл во всех диапазонах. Радио, лазер, световое табло на крыше жилого отсека. Может, еще каким способом – Захар не знал всех возможностей корабля по части контактов.
Подождали минут пятнадцать. Никакой реакции объекта не последовало. Ответного сигнала не пришло, интенсивность излучений за бортом оставалась постоянной, Хозяин Тьмы не шелохнулся. Статус-кво не был нарушен.
Люди постепенно разбрелись по своим делам – чтобы узнать, что контакт состоялся, совершенно не обязательно находиться в рубке. Да и интереса особого не осталось – ясно, что коль скоро инопланетяне не ответили сразу, то, скорее всего, ответа ждать не приходится. Не то они там не понимают линию водорода, не то беседовать с отсталыми землянами считают ниже своего достоинства. Оставался третий вариант – на объекте нет экипажа. Последнее казалось Захару самым правдоподобным.
Они с Герти и Станиславом обсудили программу исследований. Лившиц от участия в разговоре отказался, а Клюгштайн, сославшись на некомпетентность в подобных вопросах, ушел в свою каюту.
– Я предлагаю, – сказал Захар, – отправить ремонтника. Кибер осмотрит дыру, произведет замеры, создаст схему хода. Никакой инвазии, только осмотр. Если возможность проникнуть внутрь этой штуки существует, то только там: мы не нашли больше никаких отверстий или люков.
Гертруда смотрела на трехмерную модель Хозяина Тьмы, словно на шедевр компьютерного искусства, выставленный в музее. Она любовалась его формами.
– Если не возражаешь, – обратилась она к кибертехнику, не сводя взгляда с голоэкрана, – я снабжу твоего робота парочкой программ. Пускай он проведет стандартную для планетоидов процедуру обследования. Все-таки эта штука размером сойдет за солидный астероид.
– И что вы хотите получить из этих данных? – Грац, по слухам, был замечательным врачом. Руководителем он был начинающим, но, судя по всему, его ждал успех и на этом поприще. Но вот в физике космоса он разбирался плохо.
Планетолог повернулась к мужчинам.
– Прежде всего – параметры его движения, распределение гравитационных полей, центра масс, усредненные показатели плотности и еще массу довольно интересной информации, – объяснила она.
Грац пожал плечами. Он явно плохо понимал, о чем говорила Гертруда, но верил, что эта информация может оказаться полезной. В мире людей, где каждое мгновение жизни наполнено информацией, где виртуальная сеть опутала не только планеты, но и забросила свои нити с помощью космических кораблей в далекий космос, любые сведения воспринимались как нечто жизненно необходимое. Спорить с нужностью новых данных никому не пришло бы в голову.
– Хорошо, – сказал доктор. – Только никаких контактов с самим объектом. Исключительно визуальный осмотр. Лившиц прав. Пусть большая часть того, что он городит, бред, вбитый в его голову профессорами из внеземельного института, но с Люцианом нельзя не согласиться: нам не стоит вести себя с продуктом внеземной технологии, словно с потерявшимся земным спутником. Никто не знает, чего от этой штуки можно ожидать. Неизвестно, для чего она вообще здесь находится.
7
Пространство между мембранами пре- и постсинаптической клетки, через которое должен попасть нейромедиатор. Выброс медиатора в синаптическую щель запускает каскад реакций, вызывающих появление потенциала в постсинаптической клетке и его передачу дальше.
8
Биологически активные химические вещества, посредством которых осуществляется передача электрического импульса с нервной клетки через синаптическое пространство между нейронами.
9
Радиолиния водорода соответствует длине волны 21 см. Поскольку водород – самый распространенный во Вселенной элемент, то длина волны в 21 см должна восприниматься разумными существами, знакомыми с излучением водорода, как некая константа. Поэтому можно искать сигнал иных разумных рас именно на этой длине волны. Кроме того, предполагается, что код, составленный на основе этой константы и переведенный на язык математики, также должен быть понятен всем разумным.